Вот и дошли руки до Лжедмитрия III. В этом плане я ничуть не лучше имперских историков. Если о первых двух самозванцах они говорят много (неправду) и с упоением, то про третьего говорят сильно мало. И не зря, неудачливый Дмитрий Иванович под номером три личность сверхтоксичная.
От престола он правда был подальше, чем первые два, но свой миг успеха имел. 2 марта 1612 года так и не разгромленное Ходкевичем ополчение (земская рать, хотя на тот момент уже скорее казачья) провозгласило его царем. Продержался он правда недолго и нигде (кроме Пскова и Замоскворечья) признан не был. Потому и не подарил нам одного из самых умопомрачительных браков в нашей истории. Зато подарил историю спецоперации по своему аресту и спасению, которые изучают все спецслужбы мира (ну или мне этого просто хочется).
Итак, официальная версия жизни лжецаря.
Кем был вновь объявившийся самозванец, неизвестно. Русские авторы допускали вопиющие противоречия, едва речь заходила о Лжедмитрии III. Придворный летописец Романовых утверждал, будто тот был москвичом: пришел в Ивангород «с Москвы из-за Яузы дьякон Матюшка и назвался царем Дмитрием». Современники подозревали, что новый «вор» происходил из духовного сословия, но его подлинного имени так и не установили. Свой рассказ о «царе» Матюшке автор «Нового летописца» снабдил неожиданным заголовком: «О Сидорке, Псковском воре». Итак, последнего самозванца звали то ли Матюшкой, то ли Сидоркой.
Где был этот человек в момент гибели Лжедмитрия II, никто не знает. Прошло немного времени, и дьякон сбежал из Москвы в Новгород. Опустошив свой тощий кошелек, Сидорка-Матюшка попытался заняться мелкой торговлей. Он раздобыл несколько ножей и еще кое-какую мелочь и задумал сбыть товар с выгодой для себя. Предприятие быстро лопнуло, и беглецу пришлось просить милостыню, чтобы не умереть с голода. В один прекрасный день он наконец собрался с духом и объявил новгородцам свое «царское» имя.
Толпа осыпала новоявленного «царя» бранью и насмешками. Многие узнали в нем бродячего торговца. Незадачливому самозванцу пришлось спешно убираться из Новгорода. Все же ему удалось увлечь за собой несколько десятков человек. С ними он бежал в Ивангород. Крепость эта находилась в руках бывших тушинцев, и самозванец рассчитывал на их любезный прием.
Пометки на полях.
В это время Новгород порвал и с правительством Владислава, и с земским правительством, и перешел под покровительство Швеции. Триггером переворота стало падение Смоленска. Объективно антипольски настроенный Новгород казнил Ивана Салтыкова (наместника от Владислава) и изначально поддержал первое ополчение. Но потом в город впустили Делагарди и отделились от Москвы. Шведам (в отличии от поляков в Москве) удалось создать вполне устойчивый оккупационный режим. Новгородские дворяне (о ужас) сражались с псковичами и ополченцами на стороне шведов. Череда восстаний имела место в 1613-14, но даже тогда честнее говорить о гражданской войне промосковской и прошведской партий, а не о всенародной войне.
Самозванец Митрюшка (первый случай, когда самозванцу сохранили его имя, не иначе как по недосмотру) появляется сразу после переворота и пытается смутить духовенство и купцов. Без большого успеха. Митрополита Исидора когда-то поставил на эту должность Василий Шуйский (еще как наместник). Род Шуйских популярен у купцов, не раз поднимавшихся на восстания в поддержку природных нижегородских князей.
Конец пометок на полях
Ивангородцы изнемогали в неравной борьбе. Несколько месяцев крепость осаждали шведы. Затем к городу подошел пан Лисовский с отрядом. Горожане не поверили его дружеским заявлениям и заперли перед ним ворота.
Наконец их призывы о помощи были услышаны. В город прибыл воскресший «Дмитрий» собственной персоной. Три дня ивангородцы палили из пушек в честь долгожданного спасителя. Простым людям «царек» казался своим человеком. Иноземцы находили его смелым и находчивым краснобаем. Добившись признания в Ивангороде, самозванец тотчас завязал тайные переговоры с псковичами. Город отказался от присяги в пользу королевича Владислава. «Царек» в начале июля разбил свои бивуаки в псковских предместьях. Его посланцы потребовали ключи от города. Псковичи долго советовались, как быть. В конце концов они решили, что проживут и без «царька».
Матюшка окончательно испортил дело после того, как велел захватить городское стадо и на славу угостил свое воинство. Шесть недель самозванец маячил у стен крепости, а затем внезапно исчез. При поддержке новгородских и псковских дворян шведы попытались силой овладеть непокорным городом. 8 сентября 1611 г. они взорвали крепостные ворота и устремились на приступ со стороны реки Великой. Наемники помнили о «новгородском взятии» и предвкушали легкую победу. Они готовились разграбить древний город. Но псковичи давно изгнали из своего города всех, кто мог оказать помощь врагам. И потому шведские солдаты не добились тут успеха. Приступ был отбит. Пять недель неприятель осаждал крепость, а затем отступил к Новгороду.
Вскоре Псков подвергся нападению с запада. Король Сигизмунд III направил против Пскова армию гетмана Ходкевича, стоявшую в Ливонии. Ходкевич осадил Псково-Печорский монастырь. В течение полутора месяцев тяжелые осадные пушки вели огонь по монастырским укреплениям. В нескольких местах стена крепости покрылась трещинами и осела. Но стрельцы, монахи и окрестные крестьяне, затворившиеся в монастыре, не теряли мужества. Отразив семь вражеских приступов, они вынудили Ходкевича снять осаду и отступить в Ливонию.
Пометки на полях.
С учетом гастрономических вкусов – в армии Лжедмитрия много поляков. Его враги – шведы и возможно литовцы. Псков его с первой попытки не принимает, хотя сторонники в городе у него определенно есть.
Конец пометок на полях
Псков давно заявил о поддержке земского освободительного движения. Горожане готовы были послать войско, чтобы ускорить освобождение Москвы. Но им пришлось самим запросить помощи у земского ополчения, чтобы выстоять в неравной борьбе. «Многие напасти на нас сходятся отовсюду, — писал псковский „мир“ вождям ополчения, — а помощи ниоткуда нет!» «Совет всей земли» откликнулся на это обращение. В Псков выступил воевода Никита Вельяминов, а за ним Никита Хвостов с отрядом казаков.
Смерть Ляпунова развязала руки сторонникам самозванцев в подмосковном ополчении. Однако среди них не было единодушия. Шведы получили достоверную информацию о том, что Заруцкий старался убедить казаков избрать в цари Ивана Дмитриевича. Однако «царевич» был грудным младенцем, и все понимали, что править за него будет его мать Мнишек. Вдова двух самозванцев, однако, не пользовалась никакой популярностью в народе.
Прибытие в Псков отрядов ополчения мгновенно изменило ситуацию в городе. Под влиянием их агитации псковские низы потребовали признания «истинного государя». Их посланцы выехали в Ивангород и передали Лжедмитрию приглашение псковского «мира». Матюшка не стал ждать, чтобы его попросили дважды. 4 декабря 1611 г. кавалькада показалась в окрестностях Пскова. Жители успели простить «государю» забитых коров из городского стада. Они устроили ему радушную встречу. Воеводы не имели сил противиться общему порыву. Матюшка тотчас вознаградил их за покорность. Воеводы князь Иван Хованский и Никита Вельяминов сподобились боярского чина и заняли почетное место подле самозванца. Обосновавшись в псковском детинце, Матюшка сразу же отправил в подмосковные таборы атамана Герасима Попова с воззванием к тушинским ветеранам.
Пометки на полях
Шуйские в Польше ведут жизнь затворников в государственной тюрьме – Гостынинском замке. Их публичное появление во время торжественной присяги Сигизмунду – конец октября 1611. И в отличии от достойного поведения в лагере под Смоленском, на ней Шуйские не демонстрируют и тени строптивости, охотно говорят панегерики польскому королю. Именно на этот период куда-то пропадает Лжедмитрий III. Главный кандидат на русский трон от них – Дмитрий Иванович Шуйский, младший брат свергнутого и постриженного царя Василия.
Декабрь 1611 – время самых страшных боев ополченцев с Ходкевичем. После боевой ничьей (Москву не взяли, но и ополчение устояло) у власти в Совете всей земли триумвират тушинцев Заруцкий, Трубецкой, Просовецкий. Лжедмитрий под номером три поладил как минимум с первым.
Москву кошмарят только литовские отряды, поляки (во главе с Клушинским триумфатором Жолкевским), не вмешиваются, даже денег королю на эту войну зажимают. Одновременно в окрестностях Москвы вновь нарисовался пан Юрий Мнишек, не иначе как дочку сватать.
Конец пометок на полях.
Казаки созвали круг и внимательно выслушали речи государева посланца атамана Попова. Некоторые из участников круга открыто выражали сомнения в чудесном спасении «Дмитрия». Было решено отправить в Псков особую делегацию для опознания «царя».
Лжедмитрий III удостоил посланцев ополчения торжественной встречи. Допущенные к руке, старые казаки убедились, что перед ними самозванец, нисколько не похожий на их прежнего «царька». Но вооруженная стража Матюшки окружала трон толпой, и казакам поневоле пришлось прикусить язык. Никто из них не решился обличить «вора». Под нажимом псковичей послы направили ополчению грамоту с подтверждением истинности «Дмитрия».
Последующие события развивались под действием неудержимых стихийных сил. 2 марта 1612 г. казачий круг, на котором присутствовало также много черных людей — москвичей, провозгласил государем псковского самозванца. Вожди ополчения Заруцкий, Трубецкой и другие, помня о судьбе Ляпунова, подчинились кругу. Они вместе с казаками принесли присягу на имя Лжедмитрия III и вернулись в свою ставку в сопровождении торжественной процессии под грохот артиллерийского салюта. Народ приневолил целовать крест дворян из полка Трубецкого, попавшихся им под руку. Вождь ополчения Заруцкий оказался бессильным перед лицом стихии. Он подчинился восставшему народу, но попытался дать свое толкование акту присяги. Тотчас после переворота воеводы «холопы Митка (Трубецкой) и Ивашко Заруцкий» били челом «государыне» Марине Юрьевне и «государю царевичу» всея Руси Ивану Дмитриевичу. Заруцкий ориентировался не на Псков, а на Коломну, где находилась Марина Мнишек с сыном. Он исподволь готовил почву к тому, чтобы посадить на трон «воренка».
Пометки на полях.
Нижегородцы, несмотря на прямую военную угрозу посылают в ярославский поход отборные силы. Их основа – смоленские дворяне-эмигранты, изгнанные из поместий Сигизмундом. Отборный полутаратысячный отряд идет по кратчайшему пути в Псков, но останавливается в Ярославле и четыре месяца ждет. Версии разные – мор, сбор войска. Идут переговоры со шведами, австрийцами, новгородцами, представителями Заруцкого и псковичами. Итогом, как мы знаем, стал фактический союз со шведами и атака на сторонников Заруцкого и Псковского Вора (те, как только могли, уклонялись от братоубийственной войны).
В Пскове появляется дом для Марины Мнишек (сама Марина не появляется). Заруцкий параллельно бьёт челом царю Дмитрию и царице Марине в худших тушинских традициях 1609 года.
Конец пометок на полях.
Переворот получил поддержку в южных и северских городах, прежде примыкавших к Калужскому лагерю. Там находилось немало атаманов и казаков, сражавшихся в армии Болотникова. На востоке власть псковского самозванца поспешили признать небольшие города Арзамас и Алатырь. Зато Казань, Нижний Новгород, Владимир, Ярославль и Кострома встретили избрание Лжедмитрия III как незаконный акт, противоречащий воле земли.
С весны в России образовалось два земских правительства. Одно оставалось в Подмосковье, другое сделало своей столицей Ярославль. В течение четырех месяцев «выборный всею землею человек» Кузьма Минин заново организовал управление обширной территорией, отказавшейся признать власть Лжедмитрия III. Отряды Заруцкого были изгнаны с этих земель. Многие дворяне и казаки перешли под знамена Пожарского.
Очень скоро Заруцкий убедился в непопулярности Лжедмитрия III. В Псков выехало казачье посольство с приказом арестовать Лжедмитрия III.
Самозванец пытался бежать, но был пойман и в оковах увезен в таборы. На перехват бросился лучший польский рейдер Лисовский. То ли перехватил (польская версия), то ли нет (русская) и Митрюшку казнили в начале правления Михаила Романова.
Итого, если убрать эмоциональные набросы. Лжедмитрий III – пропольски настроенный кандидат, со связями в Пскове и Новгороде. Воевода явно опытный, но хронический неудачник, проиграл большинство сражений шведам и новгородцам. Внешне старше Лжедмитрия I (по сообщению Петряя, шведского дипломата). Шведы готовы признать его Псковским наместником при переходе под руку Карла-Филиппа (дьякона-расстригу?).
Ополченцы ведут себя по отношению к нему непоследовательно. Сначала не признают подмосковные, нижегородцы идут в героический марш по кратчайшему пути к Пскову, затем меняются местами. Уже Заруцкий ждёт его с распростертыми объятиями под Москвой, а Минин и Пожарский называют Вором. Арестовывает его свояк князя Пожарского Хованский и везет в оковах к Трубецкому. Заруцкий от таких новостей бежит с приверженцами в Коломну.
Я думаю, вы и сами назовете имя Псковского Вора. Это Дмитрий Иванович Шуйский, брат последнего царя. Его, в отличии от Василия легко вербуют и уже в июле 1611 отправляют перехватывать у шведов и Одоевского Новгород. Антипольски настроенный город явно не оценил рассказов чудесно спасшегося из польского плена боярина с польской же (или казачьей) свитой. Попытка вроде наивная, а вроде и нет. В 1608 в город при аналогичных обстоятельствах полыхнул восстанием и чуть не переметнулся. Крошечная армия Делагарди могла и не справится. Но вот боярин Одоевский – максимально антиШуйский персонаж с кучей местнических счетов к бывшему царю и его братьям. А главное вполне эффективный правитель, выкорчевавший крамолу.
Дмитрий не отчаивается и идет перехватывать у ополчения Псков. С явно польским отрядом (русские не станут есть телятину). Город тоже когда-то оплот Шуйских, именно они его героически обороняли от Батория (брат Андрей и двоюродный брат Иван Петрович). Но и псковичи не ведутся. Незадачливого агента отзывают в Польшу, тем более, что напуганные шведы и литвины по очереди идут к Пскову уточнить, кто там такой дерзкий и непонятливый.
После сейма 1611 поляки напрягают старые связи и Заруцкий едва не организовывает свадьбу, которая объединила бы Шуйских (царь Дмитрий), Симеоновичей (вдовствующая царица Марина) и Даниловичей (царевич Иван Дмитриевич). Эта схема даст Польше подчиненную, но не пролитовскую Московию. Пролитовская же для поляков – страшная головная боль. Гедиминовичи вновь станут сильнее Ягеллонов, могут и про Волынь с Киевщиной вспомнить.
По понятным причинам против такого царского правительства выступают ограбленные поляками смоляне/нижегородцы Пожарского и московские Гедиминовичи во главе с Трубецким (к нему примкнул даже Просовецкий). Резко против церковь. Ну там шведы, литвины, новгородцы тоже не одобряли. Расчёт видимо был на то, что Шуйскому удастся перетащить на свою сторону Нижний и Казань и опереться на их ополчения, но популярность конкретно этого потомка нижегородской династии там оказалась ниже плинтуса. «Русская присяга» Шуйских в Варшаве октября 1611, когда о ней узнали ополченцы, мигом превратила царя Дмитрия Ивановича Шуйского в вора и изгоя. По касательной прилетает и вчерашнему герою Заруцкому. Но и этого хватит, чтобы стать нерукопожатым изгоем, который закончит на колу на Пожаре.
Спас ли его Лисовский или всё же казнил Романов/Трубецкой? Поистине, самый бесполезный вопрос Смуты. Видимо всё-таки спас, чтобы полгода спустя его отравили в Гостынинской тюрьме. Сигизмунд очень хотел в московский поход, а это требовало поддержки литвинов, для которых Шуйский – враг и злой враг. Карту сыграли и бросили в отбой.
Реабилитация семейства Шуйских в 1634 году позволила вычеркнуть историю Лжедмитрия III из биографии этого великого рода. Их потомки Долгорукие и Прозоровские были у власти и очень постарались скрыть этот позорный сюжет из своих биографий. Романовым и церкви тоже нужен был несчастливый вояка и терпеливый мученик, а не иуда из высшего боярства. Как может предать московский боярин и природный русский князь? К сожалению, может.
Аукнулось это парой самозванцев из рода Шуйских (а может и реальных потомков, не копал). Но и лжеСимеона и Тимофея Анкудинова (Лжеивана) отловили и публично казнили без больших последствий для Московии.