Женщина блуждала в темноте. Она искала потерянное давно и очень для неё важное.
Выглядело это как бесцельное хождение по дворам, улицам. Иногда неспеша и как будто с готовностью повернуть назад. Иногда стремительно, вникуда.
Ее неприкаянность, какая-то бесполезность пути раздражала наблюдавшую за ней. Встречи с ней на дороге привносили сумятицу в мысли, поднималось непонимание - что ей тут постоянно надо, почему бы не пойти домой?
Периодически подходила к выходившим из подъезда дамам в возрасте, заводила разговор - интонации неуверенные. От нее исходили мелкие волны неуместности, страха быть прогнанной, желание быть услышанной и причастной к чему-то. Но ее не впускали, разговаривая назидательно и отстраненно.
Она часто находилась в компании вечно пьяных, дурно пахнущих мужчин, хотя сама не выглядела выпившей, несмотря на помятое немолодое лицо. Что-то обсуждала с ними и охранно разворачивала их блуждающее внимание, периодически вырывавшееся в адрес проходящих женщин, обратно внутрь созданного ими круга.
Это было очень похоже на обережность, чтобы не держащие себя мужчины не запачкали тех, кто чище их. Даже если другие так не думали и просто не обращали внимание на попытки заговорить, как не обращают внимания на мимолетные брызги воды, не собравшиеся в полноценный дождь.
Траектория движения вероятно имела смысл, но вряд ли он был доступен и ей самой. Круглый год, в любую погоду она ходила туда-сюда по одному и тому же двору, всегда глядя вперёд - прямая, худощавая фигура в неизменных джинсах. А сквозь оболочку немолодой женщины настойчиво проступал образ девочки, ждущей, когда её найдут.