//Не говори: "Забыл он осторожность!
Он будет сам судьбы своей виной!.." (НАН)//
Сколько писателей, хороших и разных, но, наверное, ни о ком невозможно написать просто и хорошо, без какой-нибудь гадостной загогулины, которая крутится вокруг писателя и норовит вцепиться в него, чтобы нарушить гармонию. Чтобы защемило. Может, это и нормально – ведь в жизни нет ничего ровно благостного. А мы ко всему привыкаем. Говорим о дуэлях, на которых убивали гениальных мальчиков. Конечно, сокрушаясь при этом. Вспоминаем о каторгах, травле и войнах, о муках и лишениях, через которые прошли многие писатели. А мы сейчас наслаждаемся их строчками, долетевшими до нас, стихами и эпопеями, которые остались и нам достались. Проходят годы и века, и это всё уже в порядке вещей. Уже можно. Понимаю, что делаю какое-то несуразное вступление, но хочу сказать о человеке, о котором говорить мучительно тяжело – как будто без конца раскрывать рану и теребить её.
Это я о Михаиле Михайловиче Зощенко вспоминаю. А в начале что-то вроде вишенки на торте. Из прошлого. Во время строительства Музея Суворова в Петербурге мозаичную картину на фасаде здания, изображающую отъезд полководца из села Кончанского, выполнял художник Михаил Иванович Зощенко. На картине есть небольшая деталь: маленькая ёлочка в нижнем углу, выложенная пятилетним сыном художника, будущим известным писателем Михаилом Михайловичем Зощенко.
В 1942 г. была написана книга Зощенко «Перед восходом солнца». Напечатана в 1943. Лихо, да? Такие суровые годы, война. «Неуместная книга», - скажет вождь. А ведь это трактат о победе. О победе человека, автора, над своей болезнью, неврастенией. Страшная эта вещь. Странный недуг. Кто-то внезапно подкрадывается, хватает вас, душит и переносит в некое страшное место, зловещее. Может, в ад.
Британский писатель К.С Льюис в своем трактате «Страдание» пишет: «Во всей медицине нет ничего столь страшного, как хроническая меланхолия». Этот человек знал, что говорил.
Зощенко мучился этой болезнью, сколько себя помнил. В начале 1920-х обратился к врачам. «Все шлют Онегина к врачам, Те хором шлют его к водам». Он не ел, не спал, его становилось всё меньше. «Я безумно похудел. Я был как скелет, обтянутый кожей. Всё время ужасно мёрз. А желтизна моей кожи изумляла даже врачей. Они стали подозревать, что у меня ипохондрия в такой степени, когда процедуры излишни. Нужны гипноз и клиника». В 1926 г. осенью на краю гибели после очередного приступа Зощенко принял решение. Он должен разыскать в потемках памяти взрывное устройство этого ужаса, обезвредить его. Он сам будет себе и Зигмундом Фрейдом и академиком Павловым. И через 8 лет он добился успеха. И описал свою борьбу и победу. Сначала в повести 1935 г. «Возвращенная молодость», а потом в главной своей книге «Перед заходом солнца». Он нашёл четыре взрывателя, которые вселили страх в его жизнь. Он победил свой страх, он победил свою болезнь. Он хотел, чтобы люди об этом узнали. Но он не знал или забыл, что самые страшные демоны часто покидают ад и поселяются среди живых людей. Им тут веселее, наверное. И они тут могущественнее. Они устроили дьявольское собрание в Смольном и убили Писателя всенародно, на площади, под улюлюканье толпы. Странно, я даже не знала, но был один, который не стрелял. Женщина, конечно. Ведь женщины бывают не столько осознанно смелые, сколько отчаянные и безрассудные. Так вот, была такая детская писательница Дилакторская. Она подписывала к печати книжку детских рассказов Зощенко и не могла согласиться, что он вел себя как пошляк и хулиган. Да, «есть женщины в русских селеньях». И вот ещё мне нравится – то ли быль, то ли легенда. Хочется верить, что это правда. Из Смольного писатели возвращались гурьбой, разговорились, даже расшутились. На Конюшенной им встретился Зощенко. Франтоватый плащ, кожаная кепка, трость. Ждал возвращения соседей. Все безмолвно разбежались по подъездам. А вот сейчас то самое – то ли быль, то ли небыль.
После того как постановление опубликовали в газетах, Зощенко получил по почте от разных неизвестных – сорок хлебных карточек. Не забывайте – 46 год – не шутки
