Максим Григорьевич Власов, бывший наказным атаманом Донского войска с 1836 по 1848 год, в двадцатых годах исполнял обязанности атамана Черноморского (ныне Кубанского) казачьего войска. Какие имел он там неприятности по службе, ставшие причиной его отозвания оттуда, неизвестно; только у автора этих строк до последнего времени сохранялся полулист, сложенный в четвертушку, бумаги с бланком главного штаба, теперь, к величайшему сожалению, затерянный, на коем было написано следующее: «Генерал-майору Власову третьему. Сим объявляется вам Высочайшая воля об удалении вас от командования войском Черноморским. Генерал-адъютант Барон Дибич».
Максим Григорьевич, служивший некоторое время письмоводителем при графе Платове, был от природы очень способный человек и хотя не получил никакого образования, но был, судя по его времени. Весьма грамотным человеком. До сих пор сохранилось много черновых бумаг, писанных его рукой уже в ту пору, когда он был донским наказным атаманом. Ему принадлежит даже двустишие, обращённое к донцам:
Покуда тихий Дон течь будет в берегах,
Донцы, внимайте к родине привязанность в сердцах.
Над Власовым когда-то производился суд за запись им в свою ревизскую сказку одного семейства, никогда в крестьянском сословии не бывшего. Вследствие этого Максим Григорьевич, хотя не был подвергнут наказанию, но никак не мог получить пряжки за безупречную службу. Это обстоятельство очень огорчало атамана, который несколько раз и устно, и письменно возбуждал ходатайство о пряжке, но всё было тщетно.
Наконец, когда в 1841 году он был вызван в Петербург на празднование свадьбы Цесаревича Александра Николаевича, желание его было удовлетворено и только после того, как он доложил военному министру, что ему стыдно возвращаться на Дон, где всем известно, что атаману не дают пряжки, значит – он порочный, а если так, то какой же он атаман? Когда такие доводы были доложены Чернышевым, то Император Николай I дал Власову пряжку только в уважение празднования бракосочетания Цесаревича и не в пример другим.
При атамане Власове, около девяти лет, начальником штаба был генерал Хомутов, а при последнем, в должности дежурного штаб-офицера, Александр Гаврилович Реми. В войсковом правлении в то же время много лет служил в числе асессоров Ерофей Никитич Павлов, известный делец, бывший очень малого роста.
В уста одного калмыка предание вкладывает следующее выражение по поводу дела, решить которое в удовлетворительном для калмыка смысле обещали: атаман, начальник штаба и дежурный штаб-офицер, а Павлов будто бы повернул всё в обратную сторону: «Уласка сказал так, Хомут сказал так, Эрмен сказал так; один малый Ерошка «не так» сказал и вся дел испортил».
Что касается малого роста, то при атамане Власове был следующий случай.
В Новочеркасске появился доктор Радзивилович и с места затмил наших местных эскулапов. Вся высшая публика повалила к нему. Начали рассказывать легенды о его врачебных успехах. И слух об этом, естественно, дошёл до атамана. Максим Григорьевич высказал желание повидать этого лекаря. Радзивиловичу было передано об этом и надиктовано, что атаман встаёт рано, и потому любит, чтобы все представляющиеся являлись к нему ранним утром. Новый доктор велел разбудить себя до петухов и отправился на представление. Адъютанты ещё не собрались и Агап (любимый слуга Власова) впустил пришедшего в зал, а сам отправился по своим делам.
«- Стою я, - рассказывал сам Радзивилович, - пять минут, стою десять минут, и полчаса – никого не только не видно, но и не слышно. Сесть не смею, ибо знаю, что внезапное появление атамана может застать меня на стуле, а я знал, что старик такой либеральности не любит. В исходе часа моего ожидания скрипнул замок у одной из дверей, и в довольно большую залу, в заднем углу которой я поместился, вошла какая-то баба, с ручкой кадильницей в руках. В этой женщине я узнал атамана, которого видел прежде на параде. Бабой же он представился мне потому, что, будучи сложен обрубком, он обладал достаточной полнотой, покрыт был плотно прилёгшим к его телу халатом и подпоясан широким поясом под самые мышки. Подойдя к иконам, атаман очень долго молился, воскуривая фимиам и окончив молитву, собрался уже снова уходить туда, откуда вышел в залу, как увидел меня. Приставив руку ко лбу повыше глаз, как бы защищаясь от света, атаман направился ко мне и на дороге спросил:
- Кто ты, любезный друг, будешь?
- Доктор Радзивилович, ваше высокопревосходительство.
- Это ты-то лечишь тут всех?
- Точно так.
- Хорошо, любезный друг, хорошо…
Во время этого разговора, Максим Григорьевич старался осмотреть меня с головы до ног, и я всё время видел на лице его выражение какого-то сожаления или даже презрения, причина которых объяснилась скоро.
- Говорят, что ты без промаха…
- Как Бог поможет…
- Ну, хорошо, иди себе… А я думал, что ты – видный человек… Какой маленький!.. Так накричали мне в уши про тебя, продолжал атаман, выпроваживая меня, - что я думал, что ты великан».
Радзивилович, как рассказывают видевшие его, был весьма малого роста.
Малый рост лишил Александра Львовича Потапова возможности быть войсковым дежурным штаб-офицером на Дону ещё в начале 40 годов. Хомутов, у которого Потапов прежде служил в лейб-гусарском полку субалтерн-офицером, предложил ему должность дежурного штаб-офицера и вызвал сюда. Власов, хотя и не прочь был назначить иногороднего, но как увидел Потапова, то решительно воспротивился.
- Помилуй, любезный друг Михаил Григорьевич, - восклицал атаман, - какой он войсковой дежурный штаб-офицер, когда его из-за стола не видно? Придёт в дежурство наш штаб-офицер молодец молодцом и будет представляться ребёночку! Да он и засмеётся, и представляться не будет; подумает, что это для комедии.
Хомутов очень напирал на ум и способности Потапова, но всё было напрасно: Власов остался непреклонен и Александр Львович в скорости оставил Дон, чтобы через 25 лет занять здесь место того, кто когда-то так презрительно относился к его маленькому росту.
А. К.
Газета «Донская речь» № 22 от 22 февраля 1890 года.
- Больше материалов об атамане Максиме Власове по ссылке ниже.
Навигатор ← Атаманы войска Донского