"И когда ты утешишься (в конце концов, всегда утешаешься), ты будешь рад, что знал меня когда-то. Ты всегда будешь мне другом. Тебе захочется посмеяться со мною. Иной раз ты вот так распахнёшь окно, и тебе будет приятно… И твои друзья станут удивляться, что ты смеёшься, глядя на небо. А ты им скажешь: «Да, да, я всегда смеюсь, глядя на звёзды!» И они подумают, что ты сошёл с ума. Вот какую злую шутку я с тобой сыграю".
Антуан де Сент-Экзюпери. Маленький принц
Первый привет осени получился несколько унылым. Ещё пару дней назад, несмотря на середину сентября, город задыхался от жары, дети плескались в фонтанах, прохожие на улицах щеголяли в шортах и футболках. Но вчера пришёл холодный северный ветер, всю ночь он клонил к земле кроны деревьев, разбойничьи свистел в проводах, срывал перетяжки и рекламные плакаты, а сегодня его сменил мелкий и холодный сентябрьский дождь. Дождь заставил всех достать из шкафов куртки и ветровки, упаковаться в джинсы и брюки, сменить сандалии на кроссовки и даже ботинки. Дождь напомнил, что осень своё возьмет.
Вечерняя улица полна спешащих и раздраженных людей. Осень застала всех врасплох. Уж больно резко она о себе заявила. И без того озлобленные жизнью горожане срывали свою досаду как могли, чаще всего на себе подобных. Водители в пробках без конца сигналили и орали друг на друга через приоткрытые стекла автомобильных окон. Пассажиры на остановках свирепствовали при штурме автобусов и маршруток, каждый старался быть первым, беззастенчиво оттирая от вожделенной двери детей, стариков и беременных. Мат, ор, весящее в воздухе раздражение и запах мокрых тряпок – этим отметила осень день своего прибытия в город.
Вадим смотрел на это безумство довольно равнодушно и философски. Всё это было привычно и ожидаемо. На устоявшийся ритм равнодушного и в тоже время агрессивного, ʺчеловейникаʺ подействовал мощный раздражающий фактор. И без того взвинченные нервы обывателей не выдерживали и искали выход своей агрессии. Через пару дней всё устаканится и войдет в привычную колею. А пока? Пока вот так, вспомним что все мы потомки обезьян. Он даже улыбнулся этой случайной мысли.
Неожиданно его взгляд выхватил из толпы нечто выбивающееся из привычного ритма, и он замедлил шаг. Напротив ларька с шавермой, укрывшись от дождя под кроной дерева, сидел пацан лет шести-семи, в линялой ветровке, из которой он явно вырос, коротких джинсах и сандаликах обутых на носки. Мальчуган, совсем как Ходжа Насреддин, вдыхал запах шавермы и аппетитно ел булку. Лицо его при этом безмятежно светилось удовольствием. «Странный паренёк – Подумал Вадим. – На бездомного вроде не похож, но в тоже время какой-то весь неприкаянный».
Вадима кто-то толкнул, бормоча на ходу нечто из серии «Ходют тут всякие». Отвечать было лень, да и особого желания затевать склоку не было. Но это всё отвлекло, и он уже выбросил мальчишку из головы. Как вдруг со стороны ларька донёсся шум скандала. Вадим обернулся и увидел как ʺпрофессиональная нищенкаʺ, не стесняясь в выражениях, выгоняла парнишку с его насиженного места. Он, в общем-то, не спорил и готов был уйти, но эта его покорность и равнодушие прохожих только распалили хабалку. Вадим увидел, что та схватила мальчишку за рукав куртки и занесла руку для удара. А вот этого он допустить не мог. Не смотря ни на что.
Он успел её остановить. Как по мановению волшебной палочки рядом с профессионалкой выросли два крепких мальчика – контролёры. Видать из новеньких. Вадима тут знали, поэтому предпочитали не связываться. Эти не знали. Что ж, будем учить. Но учить не пришлось, сначала они наткнулись на его взгляд, а потом ʺнищенкаʺ успела их подхватить и оттащить с места назревающей драки, лишние проблемы её тоже были и к чему. Жаль. Хоть какое-то развлечение намечалось.
Всё произошло стремительно, и мальчуган ещё не успел ретироваться. Он присел перед ним на корточках:
- Привет. – Как можно добродушнее, стараясь не улыбаться, поздоровался Вадим.
- Привет. – Несмело ответил пацан глядя на его, изуродованное страшным шрамом, лицо.
- Ты кто?
- Сашок. – Опасливо ответил мальчишка.
- Есть хочешь?
Сашок молча, отрицательно, покрутил головой и показал ему булку: – Я уже и так ем.
- Не боись. Я не страшный, просто рожа у меня такая. В ʺМакдакʺ хочешь? Приглашаю. Мне одному скучно. Составь компанию. – Схитрил он.
Было видно, что мальчишка колеблется. С одной стороны ясно, что ему очень хотелось в ʺМакдональдсʺ, а с другой – страшное лицо незнакомца. Наконец мальчишка решился: «Идём».
По вечернему времени ʺМакдакʺ был переполнен. Правда в основном за столиками сидела публика ʺнежного возрастаʺ уткнувшаяся в свои гаджеты. Вадим подошёл к угловому столу, за которым сидела подобная компания подростков, совсем не обременённая заказом, бесцеремонно пнул ногой по его ножке, и когда на него обратили внимание, просто указал подбородком на выход. Как и всегда его лицо не вызвало ни у кого желания с ним спорить, компания молча и споро ретировалась. Он усадил Санька за столик и пошёл делать заказ. Оплатив заказ, взял ʺлокаторʺ и вернулся за столик. Сел так, чтобы его изуродованная часть лица была обращена к окну и не пугала Санька.
- Я тебе заказал картошку ʺфриʺ, ʺнагетсыʺ, ʺБигтестиʺ, пирожок с вишней и Колу. Пойдёт?
- Ага. Пойдёт. А Вас как зовут? – Было видно, что постепенно опасения мальца улетучивались.
- Вадим.
Принесли заказ. Себе он заказал кофе, картошку и ʺстрипсыʺ, чтобы не сидеть за пустым столом, а то получиться что соврал.
Несколько минут молча ели. Было видно, что мальчонка сильно оголодал. «Как бы живот не прихватило». – Подумал Вадим. Но нет. Санёк съел полпорции картошки, с сожалением посмотрел на оставшееся, точно также поступил с ʺнагетсамиʺ, съел ровно половину. И в нерешительности оглядывал ʺБигтестиʺ, явно прикидывая, как его поделить. Вадим пришёл ему на помощь:
- Ты это, ешь. Если надо, я ещё возьму.
Мальчишка явно смутился и стеснительно пробормотал:
- Да что Вы, спасибо. Вы и так много накупили, а сами не едите.
- Да ты что Сашок, как это не ем, я просто не спешу. Люблю посидеть в хорошей компании, вот и ем медленно.
- Скажете тоже. Какая же я Вам компания.
- Хорошая, Санёк, очень хорошая. Ты ешь, не стесняйся.
Парнишка принялся уплетать ʺБигтестиʺ, запивая его Колой.
- А ты чего на улице в такую погоду делал? – Поинтересовался Вадим.
- С работы иду. – С набитым ртом, невнятно произнёс Сашок.
- С работы? С какой же такой работы. – С интересом осведомился Вадим.
- С разной. Я в основном в магазине работаю, когда получается. То ящики помогу уложить, то пол подмести, ну или ещё что-то. Правда не всегда получается. Продавцы разные. Кто-то ругается и прогоняет, а кто-то разрешает поработать. – Простодушно объяснил мальчик.
- А много ли платят?
- Когда как. Один раз целый круг колбасы заработал. А один раз мне Ахмет за работу целую коробочку Валидола для бабы Тани дал. У неё как раз денег на лекарства не осталось, а я заработал! – С гордостью признался мальчишка. – А так, то пирожок, то вот, как сегодня, булку. По-разному бывает.
- А чего ж ты на улице её ел?
- А так вкуснее. У ларька вкусно пахнет, глаза закроешь, и вроде как шаверму кушаешь.
- Ну, ты хитрец брат, совсем как Ходжа Насреддин.
- Это такой шутник был? Я знаю, мне папа про него книжку раньше читал, ну когда я маленький был. – Мальчишка разом сник и погрустнел, на его глаза навернулись слезы.
Вадим постарался его отвлечь, понимая, что за словами этого маленького человека стоит какая-то своя трагедия:
- Ты давай ешь, а то, поди, дома-то ждут, волноваться будут.
- Неее. – Простодушно ответил мальчуган. – Баба Таня волноваться не будет. Мне к ней только завтра надо зайти.
- А сегодня?
- А сегодня я у себя, на чердаке.
- На каком таком чердаке? – Не понял, искренне поинтересовался Вадим? – Объясни, а то я что-то запутался.
- Да в нашем доме. – Постепенно Сашок разговорился. – Я теперь на чердаке живу. Раньше мы Анькой в квартире жили, ну все жили, мама, папа, я, Анька. Потом пришли тётьки, нас с Анькой в приемник отдали, квартиру закрыли. Только мне там не понравилось. ʺСтаршакиʺ дерутся, вкусный ʺхавчикʺ отбирают, ʺвоспеткиʺ ругаются, чуть, что не так – «В угол» или «На горох», а то и мокрым полотенцем налупят. Надоело, вот я и сбежал. Я бы и Аньку забрал, да она в девчачьем отделении, к ней не пройдешь. Баба Таня меня назад в приют хотела отдать, а я её упросил, сказал, что всё равно убегу оттуда и к цыганам уйду, а если не убегу – так с тоски помру. Так ей и сказал.
- Постой. Ты меня уже совсем запутал. Анька – это кто? А баба Таня? Ни чего не понимаю.
- Вот Вы непонятливый. – Укоризненно развел руками Сашок. – Анька это моя сестра. А баба Таня наша соседка.
- А родители?
Из дальнейшего путаного рассказа Вадим узнал, что родители Сашка погибли в автомобильной аварии. Детей поместили в ʺприютʺ. Квартиру ʺреализовалиʺ, там теперь другие люди живут. Сашок из ʺприютаʺ сбежал. Баба Таня, соседка, приютить его у себя испугалась, так как к ней домой приходила полиция, разыскивала мальчишку и: «Совсем застращала, даже в тюрьму бабу Таню пригрозили посадить, если она его, Сашка, прячет». Так и живёт с середины лета Сашок на чердаке, к бабе Тане ходит через день, по вечерам, чтобы никто не видел. Она его моет, стирает ему вещи, поит вкусным чаем, угощает макаронами или картошкой, и он там иногда смотрит мультики. Ещё она учит его читать. Когда здоровье позволяет, ходит баба Таня в ʺцерквуʺ и там, через Батюшку, достала Сашку куртку и штаны, а с обувкой беда, нет размера. «С деньгами у неё совсем туго. – Сокрушённо вздохнул Сашок, и продолжил, явно повторяя слова взрослого. – Пенсия копеечная, всё квартплата да лекарства съедают. Если у неё что и остается, то она мне бельишко покупает. Оно ведь тоже не дешёвое». Вот и приходится Саньку подрабатывать, не воровать же или попрошайничать, это как сказала баба Таня: «Последнее дело». Никого у Сашка нет, кроме деда. Но дед живёт далеко, аж под Воронежем. «А как туда доедешь? – Совсем по-взрослому вздохнул Сашок. – Опять же, денег прорву нужно и документы. А у меня, откуда документы».
- А как же ты там живешь на чердаке, один?
- Там классно. Я туда коробок натаскал, угол выгородил, вроде как комната получилась. Баба Таня матрас дала, на мусорке игрушки нашёл, правда, все поломанные, но не беда ими играть можно… Только когда ж мне играть, мне работать надо. …У меня даже книжка есть, детская. Я по ней с бабой Таней буквы учу, а потом у себя дома повторяю. Баба Таня говорит, что без грамоты плохо. Она мне Букварь купить обещала, как деньги лишние появятся… Только знаете, дядя Вадим – тяжело вздохнул мальчик, и объяснил с детской непосредственностью – страшно там, на чердаке, по ночам, потому что темно, а я один. Летом было хорошо, я всегда до темноты успевал уснуть, а сейчас рано темнеет,… страшно. А когда ночью писать захочешь – доверчиво признался он – так на улицу бежать вообще страх.
Малец совсем оттаял и они уже свободно болтали, как старые знакомые. Вадим слушал этого маленького человека и поражался его недетской здравости суждений, некому нравственному стержню, который в нем просматривался, не смотря на столь юный возраст. И ещё он представил, как этот маленький человечек ночью лежит один на матрасе, в своей ʺкомнатеʺ, в темноте, совсем один, особенно когда ветер стучит кровельным железом и свистит в вентиляционных трубах.
- Ты чего не ешь? – Спросил он Сашка, указывая на оставшуюся картошку и нагетсы.
- А можно я их бабе Тане отнесу? – Робко спросил мальчуган. – Ей же тоже вкусненького хочется. А то она всё макароны пустые да картоху на воде толчёную ест.
- Ты вот что, давай доедай. А бабе Тане мы ещё купим. Договорились?
- Нет. – Сашок отрицательно покачал головой. – Получится что я у Вас выпросил. А выпрашивать некрасиво.
- Да не в этом дело. – Быстро нашелся Вадим. – Я же не тебе а бабе Тане куплю. Всё свежее и горячее. В пакет положим и горячее принесём, а то не вкусно будет. Договорились.
- Ну, если так, то договорились.
Неожиданно малец сжался, словно желая стать незаметным, спрятаться. Вадим проследил за его взглядом. В ʺМакдакʺ вошла разношёрстная компания такой же ʺмелочиʺ, правда верховодили в ней двое почти что подростков. Компашка остановилась недалеко от их столика. Оглядев зал, один из коноводов заметил Сашка и ехидно, многозначительно ухмыльнулся.
- Ты что Сашок? – Спросил Вадим. – Знаешь их?
- Ага, это наша банда, ну вернее не наша, из соседнего дома. Они у нас ʺшишку держатʺ. Сейчас опять будут дразниться: «Бомжарик!».
- Они тебя что, обижают?
- Нет, только дразнятся, ну ещё толкаются.
- Так это дело поправимое. – Вадим повернулся всем лицом к вошедшим и широко улыбнулся. Он знал, что в этот момент шрам делает его лицо особенно жутким. Для пущего эффекта он призывно помахал рукой и подмигнул им. Компанию как ветром сдуло.
- Ну вот, видал. А ты боишься. Будут спрашивать – скажи, что я твой друг. Понял?
- Ага. Ловко Вы их напугали.
- А ты меня не боишься?
- Уже нет. Сначала страшно было, а теперь нет. Вы не злой хоть и лицом страшный. – С детской непосредственностью заявил Сашок.
- Ну что, будем собираться? Давай я тебя до дома провожу, а то мне одному скучно, по дороге ещё поговорим. Хочешь, я тебе расскажу про дальние страны? Про горы? Про разные диковины?
Взяв пакет со ʺвкусняшкамиʺ для бабы Тани, они вышли на улицу. По дороге он крепко взял Сашка за руку и рассказывал своем новому знакомому про Индию и про Гиндукуш, про слонов и про тигров, про ласковые пляжи и про пальмы, про горы и про джунгли. Сашок слушал что называется, раскрыв рот, даже пару раз не заметил лужу. Благо его дом был не далеко. Заметив, что Сашок промочил ноги, Вадим укоризненно сказал:
- Что ж ты так не ловко-то, а? Смотри, все ноги мокрые. Надо тебе обувку осеннюю покупать.
- Надо. – Согласно кивнул Сашок. – Да только она таких денег стоит, что и не заработать.
- А давай я тебе куплю.
- Что Вы – аж испугался Сашок – как можно. Мне папа говорил, что чужое счастья не приносит. Надо самому всего добиваться. А баба Таня говорит, что выпрашивать и красть «Последнее дело». Я лучше сам заработаю.
- Погоди Сашок, но ведь папа и мама тебе вещи покупали, так?
- Так то папа и мама. Мы ведь семья были. А папа говорил, что в семье всё общее. И я тогда ещё маленьким был. Работать не мог, в садик ходил. А теперь могу. Эх – мечтательно произнёс он – мне бы ведро и тряпку из этой, как её, мик-ро-фир-бы по слогам произнёс он, тогда бы я смог фары на машинах мыть, а там заработок настоящий, не то что в магазине. – Рассудительно, по-взрослому, закончил он свою речь.
Пока Вадим слушал мальчишку, в его душе пронеслась целая буря чувств. Ему было и до боли жаль этого маленького человечка, которому самое время ходить в первый класс, учить уроки, смотреть мультики, дурачиться и проводить счастливые вечера в кругу семьи. А с другой стороны он восторгался его твёрдостью, оптимизмом и волей. И ещё Вадим с теплотой думал о тех незнакомых ему людях, нелепо погибших в автокатастрофе, которые успели вложить в своего ребенка то, что делает человека человеком.
За разговорами они добрались до подъезда дома. Стали прощаться и тут неожиданно для него Сашок сначала захлюпал носом, а потом просто разревелся, уткнувшись ему в живот. Вадим, неловко поглаживая его по головке, пытался успокоить мальчишку и понять что произошло. Сквозь слёзы, уткнувшись носишкой в его руки, Сашок объяснил всё сам:
- Ты совсем как папка…он тоже за меня заступался…мы с ним тоже за руку ходили…он мне тоже истории всякие рассказывал…мы с ним в ʺМакдакʺ ходили…и в кино…а потом его не стало… и мамки не стало…никого ни стало… – Он доверчиво поднял свою мордашку полную слёз и посмотрел на Вадима. – А ты ещё ко мне придешь?
- Приду малыш, приду.
* * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * * *
(Продолжение следует)