Является ли харизма врождённым качеством человека и как оно характеризует энергетическое состояние человека? Какими признаками должен обладать потенциальный артист? На какие размышления может натолкнуть детская сказка и о чём в итоге получился фильм-фэнтези «Красная Шапочка», вышедший в российский прокат 22 сентября? Обо всём этом в интервью «Синемании» рассказала режиссёр и продюсер Лина Арифулина.
С: Лина, давайте разделим беседу на две части. Телевидение и кино. Начнём с телека. Почему у наших продюсеров не хватает мозгов придумать собственные ТВ-программы? «Фабрика звёзд», «Поле чудес», «Своя игра», «Танцы со звёздами», «Вечерний Ургант». Вот только КВН и «Что? Где? Когда?». Где своё?
ЛА: А что в этом плохого?
С: Своего хочется.
ЛА: Упомянутые вами проекты уже были зарекомендованы в других странах. Они были интересны. Уже был понятен путь их проживания. Не требовалось экспериментировать, просто разукрашивать и адаптировать их в нынешних реалиях и в нынешней стране.
С: Вы сейчас повторили мысль, которую когда-то выразил Сергей Чиграков. Он сказал: «Зачем придумывать новые хиты, если есть хорошо испытанные старые».
ЛА: Ну правильно! И потом, телевидение – это не только хит. По себестоимости телевидение – это большущий продукт, в котором задействовано огромное количество людей, технологий и так далее. Поэтому здесь, конечно, рисковать не хочется.
С: То есть проще купить, нежели придумать?
ЛА: Но никто не мешает параллельно придумывать [смеётся – прим. ред.]. Есть какие-то варианты маленькие, небольшие такие мейковеры [преобразованные проекты – прим. ред.]. Но в целом, если мы говорим про большие программы, являющиеся хедлайнерами каналов, то это, конечно, форматы, которые уже зарекомендованы.
Плюс ко всему прочему, понимаете, придумать проект – это не просто так сесть вместе продюсеру, режиссёру и сценаристу. На самом деле это большой институт. Как вот была компания «Эндемоль», с которой мы работали над «Фабрикой звёзд». Это грандиозное семиэтажное здание, где на каждом из этажей занимались своим делом. Это психологи, маркетологи, ещё огромное количество отделов, и все придумывали вот этот один проект. То есть не было такого, что все сели в маленькой комнате и быстренько что-то там состряпали.
С: А ещё там был огромный штат юристов. Потому что мало придумать. Нужно ещё понять, что защищать, и потом уже регистрировать.
ЛА: Да, абсолютно правильно. Вообще, я сама всё, что придумала – название какое-то, движок или что-то ещё, – я абсолютно всё регистрирую. Потому что я съела на этом собаку, кошку, удава и ежа [смеётся – прим. ред.]. У меня на начальном этапе были очень сложные уроки, поэтому с тех пор это понимание осталось. Так что теперь и у меня штат юристов тоже есть.
С: Лина, шоу сложнее делать, чем кино? Вот такое постоянное.
ЛА: Знаете, вот мне только сейчас это очевидно можно сказать. Потому что я делала и телевизионный проект, и вот кино. Если говорить со стороны продюсера, то никто не отменял, чтобы он был дисциплинированным, чтобы он требовал, чтобы у него была шикарная логистика и возможность подбирать хорошие кадры, а ещё правильно придумывать какие-то рейтинговые маркетинговые всякие штуки. То есть это всё и там, и там. Другое дело, что кино немножко медленнее работает. Там с дисциплиной ьяжеловато.
С: После гибели Виктора Цоя продюсер Юрий Айзеншпис сказал, что звезду можно сделать даже из мартышки. Злобные журналисты правда спросили у него, имел ли он ввиду Влада Сташевского, но неважно. На ваш взгляд, насколько это утверждение соответствует действительности?
ЛА: Юра – гениальный продюсер. По большому счёту, я реально преклоняюсь перед ним. Потому что это первый такой современный, интересный, настоящий продюсер с высокопрофессиональной чуйкой. Отвечая на ваш вопрос, сделать можно из кого угодно, сразу говорю. Сто процентов! Но не звезду.
С: И никаких ограничений? Например, даже по возрасту?
ЛА: Какая разница! Можно и в 50, и в 60 стать звездой. Выйти и спеть правильную песню, и всё. Я часто привожу в пример Андрея Миронова. Но просто это вопрос харизмы, вопрос какой-то изюминки, которая есть в этом человеке.
Я не люблю слово «звезда». Звёзды на небе. Для меня есть артисты. Я не манипулирую такими понятиями как звезда, король, императрица. Мне кажется, такие вещи надуманы. Они ничего не дают. Эти регалии никуда не двигают. Они просто дают дополнительную окраску, которая, наверное, тешит самолюбие.
А так сделать можно. Вопрос – надолго ли. Мы с вами прекрасно понимаем, что сегодня, сделав неплохое видео на незатейливую песенку и выложив его в интернет, можно просто взять и выстрелить.
С: Какие качества в человеке дают вам понять, что это будущая звезда?
ЛА: Есть три вещи, которые я определяю в потенциальных будущих артистах, да и вообще в людях. Это талант, харизма, сексуальность. Вот если есть эти три элемента, то может сложиться.
С: Харизма это врождённое или воспитываемое?
ЛА: С харизмой в колыбели не рождаются.
С: Вот смотрите. Приходите вы условно в детскую песочницу, а там играют дети. Да, они все по вашему утверждению родились без харизмы. Но некоторые привлекают внимание, а некоторые нет. Значит всё-таки врождённое?
ЛА: О детской харизме мы можем судить после 15-16 лет. До того момента это всё детский темперамент. Когда уже у ребёнка – подростка – как у человека формируются мысли и желания, вот тогда проявляется харизма. А так это скорее детское обаяние. Харизма – это когда кто-то идёт по коридору, не называя себя, но мы его чувствуем. Это энергия.
С: Вы указали триаду – талант, сексуальность и харизма. А как быть с интеллектом?
ЛА: Артист – профессия эмоциональная. Интеллект больше относится к математическим профессиям. Артист оперирует инструментами в виде эмоций, сердца и души. Поэтому здесь стоит вопрос переживания, опыта эмпатии, сочувствия и так далее.
С: Расскажите немного о своей мастерской.
ЛА: Сейчас как раз мы создаём очень интересную платформу. У меня есть хорошо отработанные, проверенные уроки и марафоны, которые называются «Я отвечаю за слова». Там я учу говорить, презентовать себя, быть энергетически устойчивыми. То есть много всего. Знаете, у меня есть чемоданчик интересных инструментов, которые все очень любят и с которыми я очень хорошо работаю. Я умею мобилизовать и вдохновлять людей. Вот поэтому, собственно говоря, этим я и занимаюсь.
С: Какими качествами, по-вашему, должен обладать успешный продюсер?
ЛА: Хороший вопрос. Посмотрю-ка на себя [смеётся – прим. ред.]. Я думаю, что коммуникабельность, интуиция, но и, наверное, определённого рода циничность.
С: Лина, что вообще сподвигло вас продюсировать игровое кино?
ЛА: Это была мечта. Причём давняя. Вообще это была самая первая мечта, просто потом телевидение увлекло за собой, и оттуда оказалось сложно выйти. Спустя годы, когда я окончила курс сценаристов режиссёров у Владимира Хотиненко, то настроилась, что надо замедлять темпы телевидения. Что нужно брать проекты, которые мне интересны, и уже переходить окончательно. Иначе может быть просто поздно.
С: Как произошла встреча с «Красной Шапочкой»?
ЛА: Это был 2013 год. У меня лежала огромная куча сценариев. Меня в истории «Красной шапочки» зацепило, а где же её отец. Вот где он? Я не могла себе ответить, а мне было так это интересно...
С: А где дедушка? Ведь есть бабушка.
ЛА: В данном случае дедушка – не прямая связь с Шапочкой. Это больше отношения с бабушкой. У Шапочки всё-таки есть мама. А папа где? Меня это очень зацепило. Так и получился приквел. Тем более, что в этом году как раз исполняется 325 лет сказке Шарля Перро. Вот так совпало, и это меня безумно порадовало.
С: Кто в результате финансировал кино?
ЛА: Финансировал кино инвестор.
С: В интернете написано, что свою долю внёс и Фонда кино.
ЛА: Да, так и есть.
С: Чем вы впечатлили Фонд кино? Как уговорили дать денег на проект?
ЛА: Мы подали заявку, прошли несколько этапов и попали на питчинг. Думаю, сработало то, насколько сильно у нас была проработана идея. Сделали мы это, надо сказать, на 120%. Думаю, благодаря этому люди сели и увидели эту историю. Я всё показала, даже кино- и фотопробы, эскизы, графику.
С: Чем ваш фильм отличается от, по сути, достаточно жестокой сказки?
ЛА: Ну у нас по большому счёту невесело. Взрослые выходят из кинозала и плачут.
С: А дети?
ЛА: У нас возрастной рейтинг 12+, но сидят дети и помладше, с родителями. Знаете, я люблю походить на киносеансы, помониторить, что там происходит. Так вот пошла на показ в Уфе, а там маленькая девочка сидит у папы на коленях и самозабвенно смотрит на происходящее.
Смысл в том, что мы сделали так, как нам говорили психологи. Что, когда закрываешь глаза после фильма, нет страшной картинки. Нет вот этого осадка, который остаётся, например, от ужастиков. Когда закрываешь глаза, а тебя трясёт, у тебя держится вот этот эмоциональный эффект. А после нашего фильма зритель выходит с ощущением всё равно позитивным. Вот это было для нас главным.
С: Чтобы раскрыть тайну своего отца-волкобоя, ваша Красная Шапочка должна была взглянуть своим страхам в лицо. Какие страхи были у вас, создавая фильм?
ЛА: Да никаких. Может, странно прозвучит, но для продюсера страх – немобильная вещь. Да, конечно, было волнение, были переживания, как это всё получится. Но, знаете, страхов не было. Страхи, мне кажется, такая вещь... Она не двигает. Можно посидеть, пострашиться, но двигаться надо дальше всё равно.
С: А как обстоят дела с критикой? Тот же трейлер очень критиковали за плохую графику.
ЛА: Вопрос очень хороший. Я на своих курсах ораторского искусства учу критиковать. Прежде чем сказать, плохая ли графика, нужно разобраться, прежде всего, в этом.
С: Чем вы привлекли внимание Алексея Серебрякова?
ЛА: С Лёшей сначала был разговор про фэнтези, про историю отца и дочери. Мы дали ему сценарий, и, надо сказать, он согласился сразу.
С: Одна из обязанностей продюсера – ответственность за прокат. Как вы оцениваете результаты проката «Красной Шапочки»?
ЛА: Это не секрет. Везде об этом написали. Картина две недели держалась в лидерах проката.
С: Кто при бюджете более 300 млн рублей и сборах в 120 млн потерял больше всего?
ЛА: В первую очередь, инвестор. Могу сказать, что в моём случае «Красная Шапочка» не останавливается. Это метавселенная, состоящая из фильма, из игры, также из анимационного сериала. Кроме того, мы запускаем продажу мерча.
С: То есть, получается, вы действуете по абсолютно американской методологии? Относительная неудача в кинотеатральном прокате компенсируется продажами сопутствующих товаров?
ЛА: Ну да, у нас же блокбастер. Это прекрасная вселенная, состоящая из блоков различных элементов. Мерч, игра, телевизионный прокат, продажа лицензий. Там много всего. Я, например, на сегодняшний день очень довольна продажей нашего фильма в зарубежные страны.
С: Даже при нынешних условиях?
ЛА: Да, страны там, конечно, прикольные. Но тем интереснее. Ничего страшного, потихоньку всё двигается. Ещё, понимаете, я очень удачно сделала премьеру. Мы провели всё 19 сентября, пресса прекрасно прошлась по этому событию. Спустя два дня последовало объявление в стране частичной мобилизации. Это всё не может не отразиться на наших зрителях, потому что они включены в общественную жизнь. Поэтому, я думаю, что нужно на сегодняшний момент радоваться тем успехам, которые есть.
С: Лина, обратитесь к нашей аудитории и пригласите их посмотреть «Красную Шапочку».
ЛА: Я приглашаю вас посмотреть фильм, который мы сделали с большой любовью. Учитывая то, что я посвятила этот проект своему папе, с которым не могла проститься семь лет и всё время о нём помнила, то, сделав этот фильм, я поняла, что я его отпустила. Поэтому, если вы хотите получить семейные впечатления, эмоционально провести время с ребёнком и увидеть красивую картинку, пожалуйста, приходите.
Фото: Екатерина Тимошенко