В школе я не любила уроки труда. Ну не моё это. Я была готова даже на лишний урок физкультуры, лишь бы не мучаться с этим вот всем. Сначала мы шили. Учили стежки, учились шить руками и пользоваться швейной машинкой, заправляли нитки, делали выкройки. Шили косынки, распашонки и чепчики, халаты и юбки. От простого к сложному. Для меня сложным было всё. Страшные слова «На следующий урок приносим ткань» означали что эту ткань ещё нужно было найти. Проклятая ткань находилась, приносилась и портилась моими руками, которые до сих пор не могут нормально зашить носок. Одноклассницы приносили журналы мод, брали выкройки восхитительных нарядов и эти наряды у них получались. А что я? А у меня прекрасная кривая юбка не по размеру, сшитый с помощью мамы халат и недоделанный костюм песочного цвета, который несколько лет валялся в шкафу напоминанием о собственной криворукости. Потом мы вязали. Вязали мы недолго, видимо кройка и шитьё были важнее для карьеры будущей жены и домохозяйки. Вязание мне не давалось-петли слетали, пряжа путалась, я нервничала, расстраивалась и расписывалась в том, что никогда мне не быть благолепной рукодельницей с картин великих художников. Но тем не менее у меня получилось что-то похожее на шарф. Дома я пыталась вязать ещё и ещё- моё воображение рисовало великолепный свитер в косичку и тёплые носки, но попытки хотя бы научиться делать нормально ни к чему не привели. Больше я не вязала. Далее мы вышивали. А вот в этом я оказалась хороша. На урок я появилась во всей красе- пакет бабушкиного мулине, пяльцы, канва и схема. Я вышивала как в последний раз. Нитки складывались в аккуратные крестики, крестики в картину. Моя вышивка оказалась на доске почета кабинета труда средней школы. Конечно, так себе достижение. Ещё мы готовили. Краткий курс кулинарии- салаты, закуски, выпечка, горячие блюда. Это были самые ужасные уроки- шум, гам, крики, грязь на столах и важные дамы «мы печём бисквит». Готовили мы в паре. Я и моя одноклассница пошли по лёгкому пути- наши блюда не отличались замысловатостью и были приготовлены из минимума продуктов. Блюда других девочек, по их мнению, были приготовлены по рецептам Гордона Рамзи, которого в России тогда ещё никто не знал. Все как одна пекли бисквиты и шарлотки, делали салат «Мимоза», фаршировали помидоры и яйца, короче стол стандартный новогодний. Мы с одноклассницей жарили картошку с салом, резали винегрет, пекли рогалики с яблоками и получали пятёрки. Приготовленное полагалось отведать. Столы отмывались, накрывались и блюда пробовались с видом великих кулинарных критиков. Но самое ужасное было то, что нам разрешали слушать музыку. В кабинете был магнитофон. Девочки приносили кассеты и с удовольствием слушали произведения классической попсы. Алсу, Жасмин и другие дамы пели нам о неразделенной любви, а мои одноклассницы им подпевали, параллельно вышивая картины Шишкина. Потом одноклассницы начинали петь без магнитофона- хиты Русского Радио, Михаил Круг и другие народные песни лились из них нескончаемым потоком. Но два урока труда непременно заканчивались и уже дома я включала магнитофон и слушала как Вилле Вало, наверное, тоже страдает от неразделенной любви, но на английском.