Татьяна Рыжкова
В Патриаршем дворце Музеев Московского Кремля открылась выставка "К 100-летию образования СССР: Чичерин и советская дипломатия". Как герой экспозиции заставил весь мир считаться с Советским Союзом, что думали про него японцы и зачем наркому столько халатов — в материале РИА Новости.
Главное, чтобы костюмчик сидел
Черный строгий костюм, классические туфли, галстук, белая рубашка и, может быть, значок с профилем Ленина — так должен был выглядеть советский дипломат.
Но легендарный большевик, нарком по иностранным делам Георгий Чичерин носил русские гимнастерки, японские хаори, расшитые тюбетейки. И халаты — яркие, пестрые, золотые, из шелка и парчи. Разумеется, надевал он их не всегда, а на встречи с послами — считал, что с представителями других держав нужно общаться на их языке, с вниманием к культурному коду. Итогом становились договоры о дружбе — например, зимой 1921-го с Персией.
Послы дарили ему костюмы в знак приязни. Бухара преподнесла желто-фиолетовый халат и тюбетейку с надписью "Аль-Фаттах" — одно из имен Аллаха. Японский промышленник и дипломат Кухара Фусаносукэ презентовал черное хаори со своим родовым гербом. Он отзывался о Чичерине как о человеке, который "идет навстречу, но его нельзя поймать", подчеркивая, насколько в личности большевика были перемешаны осторожность и благожелательность.
За каждым костюмом на выставке — истории о победах Советского Союза, одержанных не кровью, но словом. Один из самых ярких экспонатов — "ховонтей дээл", национальная зимняя одежда монголов из золотого китайского шелка и сверкающего атласа с восточными узорами. Наиболее интересный — как ни странно, гимнастерка красноармейца.
"Есть миф, что форму с застежками-"разговорами" разработали художники Кустодиев и Васнецов и это наследие царского режима, — говорит Мария Сарычева, научный сотрудник отдела "Оружейная палата" Музеев Кремля. — Так объясняют стиль "стрелецкого кафтана" со свободным кроем. На самом деле автор буденовки-"богатырки" и гимнастерки — Михаил Езучевский, вернувшийся из австрийского плена после Первой мировой войны".
Ждали "крестьян в лаптях"
Разумеется, секрет успеха дипломатии наркома был не только в его гардеробе.
"Чичерин считался самым высокообразованным членом советского правительства, — рассказывает Екатерина Булгакова, младший научный сотрудник отдела "Оружейная палата". — Он знал больше десяти языков, западных и восточных, изучал иероглифы и клинопись. Напрямую общался с послами, без переводчика, чем добивался доверительных отношений".
Главную свою победу нарком одержал на Генуэзской конференции в 1922 году.
"Европейцы ждали чуть ли не крестьян в лаптях, — отмечает Сарычева. — И вдруг приехала блестяще одетая делегация, глава которой говорил на всех языках".
Речь Чичерина для Генуи подготовили только по-русски, и он с ходу переводил ее на французский. Заметив, что премьер-министр Великобритании Ллойд Джордж не успевает следить за его словами, повторил спич по-английски — и произвел фурор. Впоследствии Джордж, настроенный к большевикам скептически, сам искал встречи с Чичериным.
По словам Сарычевой, европейцы пригласили делегацию Советов в Италию, чтобы предъявить материальные претензии — правительство большевиков отказалось от ответственности за долги Российской империи. Западные суверены грозили не признать молодое государство, что привело бы к его изоляции.
"Европейские страны хотели преодолеть послевоенную разруху за счет Советской России, — добавляет Мария Сарычева. — Но им это не удалось".
Чичерин выдвинул встречные претензии, каждая из которых имела документальное подтверждение. Когда подсчитали все убытки от интервенции, выяснилось, что Европа должна России в два раза больше. Кроме того, в Италии Советы подписали соглашение о сотрудничестве с Германией — так называемый Рапалльский мир. Георгий Васильевич позже назвал его "идеальным договором между странами".
"Соединение русских ресурсов и немецкой промышленности — кошмар для Запада, — поясняет Сарычева. — Поэтому уже в 1923-1924-м Советский Союз начали признавать".
Мир вместо пожара
Выставка показывает Чичерина с неожиданных сторон. Он играл на рояле и сам сочинял музыку, обладал феноменальной памятью. Его кумиром с детства был Моцарт.
Слоган выставки — слова самого Георгия Васильевича. Он писал брату: "У меня были революция и Моцарт. Революция — мое прошлое, а Моцарт — предвкушение будущего". Много позже, на склоне лет, Чичерин издал монографию о композиторе, которая имела успех.
Любовь к венскому гению неудивительна. Как Моцарт был новатором в искусстве, так и Чичерин даже среди революционеров был революционером — вместо пропаганды "мирового пожара" настаивал на "мирном сосуществовании". Ленин едко называл это "мирным сожительством".
"Нарком первым стал уделять внимание культурному обмену, — замечает Мария Сарычева. — Требовал, чтобы советские музыканты выезжали за рубеж и Москву посещали иностранные исполнители. Это еще одна форма сближения между странами".
Как никогда актуален
Сегодня Георгий Чичерин важен как вдохновитель, а его труды — как ценный опыт. Он выработал оригинальную, не имеющую аналогов дипломатию, чтобы СССР укрепился на мировой арене. Чичерин опирался на труды князя Александра Горчакова, который вытащил Российскую империю из кризиса в XIX веке. Их судьбы доказывают, что любые трудности преодолимы.
"Выставка была задумана нами давно, — уточняет Екатерина Булгакова. — Планировать начали два года назад. Но в связи с изменившейся внешнеполитической ситуацией она стала гораздо актуальнее".
Экспозиция предполагалась маленькой — на четыре витрины вестибюля Оружейной палаты Кремля.
"Но мы расширились, пригласили другие музеи. Дело не в восточных халатах, а в эпохе, в которую ему приходилось работать, выстраивать взаимоотношения Востока и Запада", — подчеркивает Булгакова.
Предметов здесь тоже множество: серебряный портсигар с Красной площадью на крышке, дулевский фарфор, фото- и видеозаписи, значки и картины с парадом Красной армии. И красно-белые шахматы из кабинета Михаила Калинина.
"Дипломатию часто сравнивают с шахматной партией, — добавляет Булгакова. — Мы подумали, что это хороший символ для Чичерина".
И наконец, карикатура из журнала "Красный перец", изображающая Чичерина в виде Петра I. Они действительно похожи — оба добились для России широкого международного признания, оба были феноменально трудолюбивы и преданы родине.