Старое Лазаревское кладбище хранит много секретов. Истертые временем плиты. Давным давно забытые имена, которые еще можно с трудом разобрать. На многих уже и имен не осталось...
Скинув осеннюю листву читаем."Богу Всемогущему премудрому и всеблагому Слава. Семен Васильевич Нарышкин на сем месте погребенный..." И тут неожиданно. Дата. "8 сентября 17...". Смотрим внимательно. Но нет. Год погребения не стерло время. Его просто не было с самого начала...
В целом служебная карьера представителя именитого рода вроде подобных загадок не предвещала. "Начало пути" - лейб-гвардии Семеновский полк. В 30 с небольшим - отставка в чине подполковника. Потом по статской части - в Сенате и Берг-коллегии. Вершиной служебной карьеры станет назначение вице-президентом этой самой Берг-коллегии в 1775 году. Но взлет будет кратким. Всего через три года появиться лаконичная запись в формулярных документах - "уволен на год". И все. Больше ни одного документа или строчки о Семене Васильевиче время не сохранило. На момент «пропажи» ему было 47 лет...
На надгробье есть эпитафия. "Во благости родясь и утвержденный. В любви ко ближнему и Богу непременный. Почтительный был сын, брат нежный, верный друг. Нещасный в случаях но счастливый супруг"... Сии проникновенные стихотворные строки не случайны.
Дело в том, что Семен Васильевич был еще и достаточно плодовитым писателем. При Елизавете Петровне он начал публиковать свои стихи, элегии и переводы. Но не только стихи были сферой его интересов. В 1756-м он переводит "Слово о начале и переменах Российских законов, — г. Штрубе-де-Пирмонт", а это уже далековато от романтической поэзии... Да и в стихотворных опытах его все чаще начинает "сквозить гражданский пафос". Переворот 1762-го Нарышкин приветствует с энтузиазмом. Он входит в знаменитую Уложенную комиссию 1767-го и активно в ней работает. Переводит "Письмо к народу г.Томаса и разговор бедности с истиною" и статьи из "Энциклопедии". Приятельствует с Николаем Ивановичем Новиковым. А в 1773-м его младший брат Алексей привозит к нему в дом весьма необычного постояльца...
Алексей Васильевич - тоже был не чужд литературных опытов и общественных стремлений. Как и брат он был членом Уложенной комиссии. Будучи дипломатом и выполняя поручение императрицы он привез из Гааги в Петербург европейскую знаменитость - Дени Дидро. Эту-то «звезду» он и поселяет в доме своего старшего брата (ныне висящая памятная табличка к сожалению висит на доме не того Нарышкина и Дидро там ни когда не проживал). Дидро проведет в Петербурге полгода очень тесно общаясь с братьями. "По настоянию господина Нарышкина" он напишет "Исторический очерк о представительных учреждениях" и увезет с собой в Париж замечательный женский портрет работы Левицкого. Портрет Марии Ивановны Нарышкиной - супруги Семена Васильевича...
А еще... Семен Васильевич был масоном. На самом деле тогда это было модно и сия мода конечно не могла обойти стороной приятеля Николая Новикова. О масонстве последнего написано очень много, но тут уместно вспомнить об одном эпизоде. Долго сомневавшийся Николай Иванович стал членом ложи "Астрея" только в 1775-м. А в 1778-м он примкнул к московской ложе князя Трубецкого и переехал на жительство в первопрестольную. Петербургская ложа в которой состоял Новиков была закрыта. По странному совпадению его друг Нарышкин именно в 1778-м ушёл в "годовой отпуск" и имя его полностью пропало из официальных документов...
А что же дальше? Есть в надгробной эпитафии и свое окончание: "От нежных чувств он чувств здравия лишился. И девять лет страдав в жизнь вечну преселился". Из этой короткой строки некогда сделали вывод, что Семен Васильевич попросту сошел с ума и скончался явно позднее 1797-го. Более того, предположили, что могильную плиту с эпитафией он заказал себе сам. Правда совсем не ясно, как "сумасшедший" смог точно угадать срок своей болезни и точный день и месяц смерти...На этом фоне уже совершенно загадочно звучит конец предыдущей строфы - "нещасный в случаях"...Знать бы в каких...
Есть в этой истории, по мимо "масонского следа", и другие странные совпадения. В 1774-м году, "брату нежному" - Алексею Васильевичу Нарышкину - выпадет честь сопровождать великого князя Павла Петровича в Берлин для знакомства с будущей супругой Марией Федоровной. Чуть позже это отразиться на его карьере. В 90-х годах он неожиданно отойдет от дел и уедет за границу "для лечения". В 1798-м, не смотря на перемену царствования, будет окончательно уволен от службы и скончается в Москве в 1800-м. "Друг верный" - Николай Иванович Новиков - в 1792-м окажется в Шлиссельбурге. И отнюдь не за масонские изыски, а за попытки привлечь к ним наследника - все того же Павла Петровича. При Императоре Павле он выйдет из крепости, но активной деятельности уже вести ни когда не будет и тихо скончается в своем имении в 1818-м. Но и это еще не все. Родным братом супруги Нарышкина был не кто иной, как знаменитый граф Николай Иванович Салтыков. Именно он в 1773-м стал "особой при наследнике" вместо Никиты Ивановича Панина, а в 1784-м - воспитателем "достойных внуков" - Александра и Константина. И вот он то при Павле получит все возможные почести, а после смерти императора станет... последним русским Великим магистром Мальтийского ордена... Скончается он в своем имении в 1816-м. Сестра его - Мария Ивановна - умрет еще в 1806-м так и не проронив ни слова о судьбе своего “пропавшего” супруга...
Имели ли на самом деле отношение к "пропавшей биографии" Семена Васильевича Нарышкина масонские тайны или запутанные секреты "Русского Гамлета" наверное нам уже узнать не суждено...Остается только старая могильная плита с загадочной датой - 8 сентября и странные осколки "совпадений и случаев" давно минувшего блестящего "осьмнадцатого века"...Такая вот история.