Денёк сегодня выдался так себе. На работе проблемы, девушка выгнала. Так что вечером я пошёл в бар расслабиться. Но и тут не сложилось: со мной заговорил какой-то алкаш, сидящий рядом.
– Что, день не задался? – вырвал меня из раздумий вопрос соседа.
– А что, так заметно?
– На лице написано. Работа или баба? – мой собеседник с интересом пытался заглянуть мне в лицо, но я не поднимал глаз.
– Всё понемногу, – я покрутил бокал из-под виски в руках.
– Эй, Генри! Сделай мне как обычно. А моему приятелю плесни двойного за мой счёт, – крикнул сосед бармену.
– Спасибо, не стоило. А у вас что стряслось? – его желание угостить меня обязывало теперь поддержать беседу.
– Да так. Одна важная и очень кровавая дата в моей долгой жизни. Воспоминания нахлынули.
– Что за дата?
–День, когда мой отец разрушил мне жизнь.
Тут вернулся бармен. Он поставил передо мной бокал с виски, в котором, как айсберги в море, плавали кубики льда. Моему новому знакомому он принес в высоком стакане какой-то густой темно-красный напиток.
– Что это у вас там?
– Очень-очень кровавая Мэри, – он усмехнулся в усы и отпил из стакана.
– И чем же ваш отец разрушил вам жизнь? – мне уже становилось поистине интересно выслушать этого загадочного человека.
– Это очень долгая история. Я расскажу, только пообещай, что будешь мне верить и не испугаешься. Хорошо..? Как, стало быть, тебя?
– Дин. Мало я историй слышал, что ли. Рассказывай.
– Ну, как знаешь, Дин. Слушай, – мой собеседник отпил ещё глоток из своего стакана и откинулся на спинку стула, готовясь к рассказу.
«Дело было без малого двести лет назад. Всё было прозаично: шёл я после работы по тёмному переулку домой, на меня напали со спины и укусили. Очнулся я в большом старом замке. Трёхметровые золотые люстры, шелковые бордовые обои, картины на стенах, лестницы красного дерева и всё такое, как полагается. Голова жутко болела, и в ушах были лишь стук и шум: стук человеческого сердца и шум крови в его сосудах. Я лежал на кровати, а надо мной стоял он. Создатель.
– Добро пожаловать в семью, Бенджамин, – сказал он. – Держи, тебе нужно поесть, – и он подал мне стакан с человеческой кровью. (теперь я понял, что пил мой знакомый.)
Меня обратили. Я стал вампиром. Не смотри на меня так, ты обещал, что будешь верить. Когда тебя обращают, ты будто заново рождаешься в гнезде. Тот, кто укусил тебя, становится как будто отцом, все остальные его "сыновья" – твоими братьями. Ты не можешь противостоять желанию пить кровь, не способен сопротивляться воле Создателя. Прошлая жизнь лишь иногда возникает в памяти вспышками воспоминаний и не вызывает никаких чувств. Так что я, разумеется, остался в гнезде и начал заниматься тем, чем промышляла моя новая семья.
Замок стоял на острове посреди океана. У Отца был небольшой флот, около полдюжины кораблей. Часть наших работали в местном порту и отслеживали отправления богатых яхт в долгосрочные путешествия, а вторая часть выходила в море, захватывала судна, забирала людей и самые ценные вещи и топила всё ненужное. Я ходил с двумя любимчиками Отца – Соренто и Квентином. Мы много кормились, крали много золота и жили богато. Но однажды... Наш корабль захватил одну яхту. Там была она – Андреа. Гречанка, из богатой семьи. Вместо того, чтобы убить её и потопить судно, я сбежал с ней. Мы прожили два счастливых года в небольшом городке в Аризоне, когда мои братья по гнезду не нашли нас. Квентин и Соренто держали меня, пока Отец вгрызался в глотку Андреа. Только тогда я понял, каким преступлением было сбежать от него. Я умолял, чтобы меня убили тоже, но они вернули меня домой и заставили жить дальше, будто ничего и не было. Сегодня ровно сто девяносто пять лет с того дня...»
Бенджамин посмотрел на меня. До этого момента я сомневался, смеётся он надо мной или нет, но по его полным боли глазам я понял, что всё это было правдой. Я не знал, что сказать.
– А больно до сих пор, – закончил мой новый знакомый.
– Мне... очень жаль. А что было дальше? – спросил я.
– Ха, ты правда веришь мне? Странно. Никто не верит. Что ж, бар уже закрывается. Пойдём, расскажу.
