Она сидела на полу в прихожей в окружении осколков зеркала, обняв колени. Хрупкое бледное тело содрогалось в рыданиях, из груди то и дело вырывались рваные вздохи и всхлипы.
***
В голове невыносимо гудели, временами срываясь на крик, голоса.
– Ты – ничтожество! Посмотри на себя: опять сорвалась, – злорадно восклицал тучный мужчина с крошками в рыжей бороде и в растянутой, мокрой от пота футболке. – Сожрала всё, что было на кухне. Я понимаю, почему ты съела целую пиццу, коробку конфет, котлеты, черт с ними. Но сырые макароны? Ты жалкая, жирная, отвратительная дрянь!
– Только и можешь, что завидовать этим красивым, худым, популярным девушкам. У них есть парни, друзья, деньги: весь мир у их ног. А ты просто никчёмная серая мышь, – холодно, с до жути пустой ухмылкой на красивом лице выплевывала ядовитые слова высокая стройная брюнетка.
***
Она тряхнула головой, будто хотела выбросить эти голоса, взяла с пола крупный осколок и взглянула через него на себя. Мысленно согласившись с Завистью, она откинула зеркальный треугольник в сторону и снова всхлипнула, сжав кулаки до красных лунок от ногтей на ладонях.
– Хватит! – закричала она, но они не хотели слышать. Голоса лишь оживились и продолжили гудеть.
***
– И ведь никогда в этом не признается! – вступил в диалог смазливый, черноглазый парень с длинными тёмными волосами. – Критику не терпит, вечно ждёт, что её по головке погладят, строит из себя что-то. Мерр-зость, – проговорил он, перекатывая звук "р" на языке, и самодовольно улыбнулся.
– Так ещё – представьте себе – флиртует со всеми, спит с первыми встречными, – подхватила блондинка с пухлыми губами, в кожаной мини-юбке, коротком топе, колготках в сетку и туфлях на огромной шпильке. – Это всё из-за пустоты внутри: нечем её заполнить. Вот и ищет кого-нибудь на один раз. Шлюха!
– Одержима идеей заработать деньги любой ценой. Иной раз кажется, что она мать родную продаст, если предложить достаточно большую сумму, – размеренно проговорил мужчина в дорогом чёрном костюме, закуривая сигару. – Продажная.
***
Она вздрагивала от резких слов, как от разрядов тока. Ярлыки хлестали больно, словно пощёчины. И, что хуже всего, это казались правдой, и ей это не нравилось. В глазах её вспыхнули оранжевые огоньки.
– Это не так, не так! Прекратите, – шептала она, но никому не было дела.
***
– А если у нее что-то не получается? Вы это видели? Бьёт всё, что попадётся под руку, кусает губы, режет руки. Только и агрессией и может решать свои проблемы. Больная! – вспыхнул красноволосый парень в кожанке с шипами на плечах.
– Вы все преувеличиваете свою роль, друзья мои, – поднимая голову со сложенных на столе руки зевая, произнёс лохматый молодой человек в пижаме. – На самом деле, чаще всего она просто не делает ничего. Потому что ей леееень, – он растянулся в улыбке превосходства. – Тунеядка и бездельница.
***
Она до крови закусила нижнюю губу и ударила кулаком по стене. Злость прошла, и она бессильно легла на пол. Гул голосов не прекращался. Она подобрала с холодного ламината острый кусок стекла, прикрыла глаза и провела концом осколка по коже предплечья.
Она была ничтожеством, серой мышью, мерзостью, шлюхой. Была продажной, больной бездельницей. Была. Но только у себя в голове.
