От троглодитов до ковбоев
Читать Часть 1. Парадоксы Альмерии
Более необычного жилья, чем виденное в этих краях, лицезреть не доводилось.
Выясняется, что прямоугольные отверстия в скале, к которой мы подъехали, суть входы в отдельные, с позволения сказать, квартиры. Поселение столь необычное, что оно даже вошло в название этого альмерийского городка — Куэвас-дель-Альмансора. «Куэвас» — в переводе «пещеры».
Скалы сложены из песчаника, и пустоты образованы неутомимой эрозией: ветрами и дождями. А дорабатывали жилплощадь до приемлемого для проживания в/на ней состояния уже люди — те, кого именуют троглодитами. Поскольку они были первопоселенцами в очень, очень далёкие времена.
Об истории этого «микрорайона» рассказывает привезшая нас сюда местная чичероне по имени Йоланда Гарсия Колладо. Кто-то из коллег-журналистов, знающий испанский, подтрунивает: мол, неслучайно она тут трудится, ведь последняя часть её фамилии означает «горка, холм».
Похоже, она уже привыкла к такой шутке и, вежливо улыбнувшись, рассказывает о том, во что трудно поверить, но что находится перед глазами.
Кто оказался самым предприимчивым из троглодитов, конечно, неизвестно. Но природные ёмкости с его лёгкой руки вскоре привлекли множество его соплеменников.
Пещеры оказались вполне пригодными для обитания. В них было сухо, зимой не холодно, но, главное, они спасали от ужасного летнего зноя. Обычно температура в них составляла 18-19 по Цельсию вне зависимости от времени года и погоды.
Для более или менее комфортного проживания главе семьи, да и остальным трудоспособным её членам, пришлось прилагать немало усилий. У кого-то сил хватало на «однушку», у других — на «двушку», «трёшку» или даже двухэтажные «апартаменты». Это зависело и от численности ячейки троглодитского общества, и от амбициозности её главы.
Дополнительные помещения предназначались для хранения продуктов или даже для содержания домашней птицы.
Большинство пещер сооружались ближе к «фасаду» скалы, хотя кто-то и углублялся в её недра, обрекая себя на отсутствие естественного освещения. При этом помимо мест для обитания создавались световые и вентиляционные проходы — согласно первобытным СНИПам.
Увидев одну из обитаемых скал, случившийся здесь в 20-е годы минувшего века редкий путешественник был попросту ошеломлён пятью «этажами» обитаемых пещер. Он назвал это в своих записках «удивительным человечьим гнездом в огромной горе».
Спустя несколько десятилетий другой путешественник был поражён, что многие «соты этого людского улья» были уже оснащены окнами и дверьми.
На сегодняшний день лишь нижние этажи пригодны для обитания. Верхние же, физически находящиеся на 15-метровой высоте, уже недосягаемы из-за крошащихся настенных «ступенек».
Кто же занимает сейчас эти соты-квартиры?
Две категории людей, объясняет Йоланда. Во-первых, те, кому действительно не удаётся найти нормальную крышу над головой, бедняки.
Вторая категория, — и таких становится всё больше, — это последователи идей Жана-Жака Руссо о близости к природе, поборники здорового образа жизни, «натуристы». Для многих это становится чем-то вроде загородного коттеджа. Они белят стены извёсткой, проводят свет, создают какие-никакие удобства.
Между тем за разговором мы подошли к приземистому, распластанному по изножью скалы белому сооружению. Это музей, состоящий из четырёх помещений-пещер. Задумав его создать, власти Куэвас-дель-Альмансора обратились с просьбой к местным — приносить любые предметы утвари, способные воссоздать традиционную обстановку, в которой жили «пещерные люди».
И вот теперь мы разглядываем довольно просторную спальню. Крепкая, с любовью сработанная широкая кровать, тумбочка, кресло-качалка, ночная ваза и даже неожиданная клизма.
Рядом — кухня с утварью для готовки. Есть и подсобные помещения, в одном из которых сложены крестьянские орудия труда на земле.
Есть в Андалусии и ещё несколько скальных городков. Они похожи на этот. А особняком стоят «жилые кварталы» на окраине города Гуадикса. Ему даже присвоен неофициальный титул «Европейская пещерная столица».
Холмистая местность позволила соорудить жильё в самых разных местах. Где-то это пещеры, где-то подобие землянок. Обычно они снабжены вентиляционными столбиками, по которым и можно определить местонахождение подземного жилища. Отчего-то этот район облюбован цыганами.
«Дети подземелья» обосновались здесь настолько прочно, что обзавелись магазинами, тавернами и остальной инфраструктурой.
Прежде число «апартаментов» достигало четырёх тысяч. Да и теперь немало — свыше тысячи.
Между тем нам пора продолжить поездку по Альмерии, южному краю Андалусии.
…Пейзаж вокруг делается всё более безжизненным, растительность — всё более скудной. Скалы на горизонте погружаются в некое марево, воздух раскаляется ещё больше.
Мы на обочине единственной в Европе пустыни, именуемой Табернас.
«Никогда здесь не были? — с невинным видом задаёт вопрос наша чичероне. — И вам этот край незнаком? А вот и нет. Наверняка видели этот пейзаж в одном из многочисленных фильмов, снятых здесь».
Действительно, что-то неуловимо знакомое в этих островках колючих кустиков посреди безжизненных песков, обрамлённых на горизонте скалистыми грядами.
Тем временем Йоланда своим рассказом помогает нам прояснить возникшее явно не у меня одного дежа вю.
…Пионером стал английский режиссёр Дэвид Лин, использовавший здешний антураж для съёмок эпизодов фильма «Лоуренс Аравийский», действие которого по сценарию происходило в Синайской пустыне.
Молодые актёры Питер О’Тул и Омар Шариф не зря мучились, делая дубли на почти 50-градусном солнце. Наутро после выхода ленты на экраны они, что называется, «проснулись знаменитыми». Фильм был удостоен семи «Оскаров», а пустыня Табернас обрела не меньшую известность, приковав взгляды и других режиссёров.
Выдающийся режиссёр Серджо Леоне увидел в ней засушливые земли Дикого Запада и северной Мексики. К тому моменту у него созрел гранд-проект — серия лент в новом жанре так называемого спагетти-вестерна.
В отличие от традиционного американского вестерна, претендующего на некую реалистичность событий, «спагетти» предлагал метафору, ковбойскую побасёнку. Оттого ленты обретали известную фантастичность — взять хотя бы неправдоподобную меткость экранных стрелков. И непременный, довлеющий аспект — «картинка», выразительный антураж.
Будь у нас побольше времени, деланно вздыхая, произносит Йоланда, могли бы заехать посмотреть на то, что вы видели в вестернах — пару улиц с деревянной гостиницей, салуном, церковью, баром, конюшнями, амбаром, банком — всем тем, что когда-то в виде декораций для своих ковбойских картин соорудил Леоне.
Всё это сохранено — как киномузей и одновременно как этнографическое свидетельство ковбойского быта далёкого прошлого.
Серджо Леоне, напомним, использовал свои декорации по полной — снял тут аж три «спагетти-вестерна»: «За пригоршню долларов», «На несколько долларов больше» и «Хороший, плохой, злой». Подняв ещё выше акции Табернас как отличного места для киносъёмок и одновременно выведя на суперзвёздную орбиту неприметного до того Клинта Иствуда.
Ко всем ковбойским штучкам, которые ему пришлось освоить, актёр с помощью местных каскадёров научился делать самокрутки и затягиваться — прежде-то Иствуд не курил. Но на что не пойдёшь ради искусства…
Сегодня в его «прикиде», включая шляпу и пояс с шестизарядником, можно сфотографироваться в тамошнем ателье, подождать, пока в очередной раз на дню произойдёт «ограбление банка», а пока что полюбоваться заводным канканом на дощатом полу салуна. Всё не бесплатно, разумеется, как и сам вход в «парк вестернов».
Этот край сделался местом для производства не одной сотни кинолент. Причём второй «съёмочной площадкой» стала уже знакомая нам крепость Алькасаба.
Стивен Спилберг, например, в начале 80-х создавал «Конана-варвара», одновременно создав из культуриста — крупную кинозвезду. Речь о несокрушимом Арни, разумеется.
Режиссёр вернулся спустя несколько лет для съёмок ленты «Индиана Джонс и последний крестовый поход» — о невероятных похождениях прославленного археолога и искателя приключений, с Шоном Коннери и Харрисоном Фордом.
Шону Коннери довелось ещё поработать в этом антураже — в качестве бесстрашного и неотразимого агента 007 в одной из серий бондианы: «Никогда не говори «никогда».
Один из крупнейших режиссёров современности Микеланджело Антониони часть эпизодов фильма «Профессия — репортер» также снимал в Альмерии.
Ушедшее в прошлое американское захолустье предстало в начале десятых годов в седьмом сезоне сериала «Доктор Кто», создаваемого «Би-би-си» и внесённого в Книгу рекордов Гиннесса как самый продолжительный и успешный научно-фантастический сериал.
Создатели популярнейшего сериала «Игра престолов» также не преминули использовать местные пейзажи. Здешний «визуальный ряд» можно обнаружить и в хоррор-телесериале «Страшные сказки».
Пустынными пейзажами снабдила Табернас многие сцены в фильме Ридли Скотта «Исход: Цари и боги» — о пророке Моисее и освобождении еврейского народа из египетского плена.
Помимо пустыни Табернас и Алькасабы в Альмерии есть третья «съёмочная площадка» для киногрупп. Это национальный заповедник Кабо де Гата Нихар.
Огромный, почти в пятьсот квадратных километров природный парк давно объявлен ЮНЕСКО Всемирным биологическим резервом. Он вместил в себя самые разные природные зоны: песчаные участки и солончаки, болото и озерца, степь и застывшая лава, взморье и нагорья.
Замечу, что ещё в преддверии поездки в Альмерию, в Москве, все члены нашей небольшой журналистской группы получили от испанских организаторов твёрдое предписание обзавестись противокомариными средствами, причём об этом напоминалось ещё минимум дважды. Все мы, конечно, прибыли во всеоружии.
Видимо, кого-то когда-то там укусил комар. Ни одного кровососа так видеть и не довелось. Вот побывать бы озабоченным нашей безопасностью испанцам на подмосковном дачном участке, вечерком, да после дождика — они бы поняли, что такое настоящее комарьё…
А заповедник встретил нас умиротворённостью и покоем.
Бесчисленные фламинго, важно вышагивающие на своих балетных ногах, не обращают на вас внимания. В то время как вы глаз от них не можете оторвать.
Крик неведомой птицы разносится на километры в оглушительной тишине…
Владимир Житомирский