Почему-то считается, что у каждой уважающей себя, взрослой страны должна быть национальная идея. Вынь да положь, иначе нельзя. Почему нельзя? А потому, вот и весь сказ.
У вас, граждане семейные, в вашем малом семейном государстве есть семейная идея, объединяющая вас и не позволяющая распасться?
Если серьёзно начать анализировать эту ситуацию, то вряд ли. Дети, бюджет, имущество, секс?
Семьи без этого тоже имеются и не самые несчастные. Вполне достаточно неоценочной, то бишь настоящей любви. Вот если её нет, то нужны скрепы, но ненадолго. Но она или есть, без всяких идейных оснований, или её нет. Если нет, никакими моральными кодексами семью не скрепишь.
Так что же у нации, государства, общества?
Те же проблемы. Если есть безоценочная любовь к своему отечеству, потребность (не желание) обустроить его с любовью, защитить его духовные ценности, соблюсти преемственность в культуре и духовности, то будет нормальное, здоровое государство.
Ну а что мы имеем с национальной идеей в историческом и мировом разрезе?
Удивительное непотребство.
Нация это исторически сложившаяся часть человечества, объединенная устойчивой общностью языка, территории, экономической жизни и культуры. Нация является не просто исторической категорией, а исторической категорией определенной эпохи, эпохи подымающегося капитализма. (словарь Ушакова)
"Процесс ликвидации феодализма и развития капитализма, является в то же время процессом складывания людей в нации." Сталин.
"Мы полны чувства национальной гордости, ибо великорусская нация тоже создала революционный класс, тоже доказала, что она способна дать человечеству великие образцы борьбы за свободу и за социализм…" Ленин.
Не видите противоречия и подвоха? Нация связана с капитализмом, значит основа, скрепляющая нацию –торгово-денежные отношения. Духовностью тут не пахнет.
И что характерно, гордость в этом случае быстро превращается в гордыню даже в том случае, когда строится не капитализм, а социализм с человеческим лицом. То есть, с духовным началом.
Но даже при построении социализма духовность выхолащивается подчистую почему-то. Зато выпирает способность переделать всех под себя.
Не поверите, но именно это и было национальными идеями многих стран, в том числе и нашей, некапиталистической.
Чтоб не быть голословной, приведу примеры европейских национальных идей.
1.Например, у французов после их революции сформировалось представление о том, что страдание от собственных неурядиц есть на самом деле не что иное, как великое страдание во имя всего человечества. Франция уверилась, что принесла всему миру идеи свободы, равенства и братства.
Страдания сразу же стали осмысленными. Патриотический дух проник в сердце общества. Вот так французская революционная армия под звуки "Марсельезы" понесла революцию на своих штыках в соседние страны, где еще правили ненавистные тираны.
Но для французов, проникшихся национальной идеей избавления всего мира от тирании, узурпаторами были наследственные монархи. О том, что в империи не осталось даже следов свободы, равенства и братства, народ, ощутивший собственное величие, задумываться, естественно, уже не мог и не хотел.
И хотя до сих пор у многих коренных французов сохраняется не вполне адекватное представление о том, какую роль их страна играет в современном мире, политическая элита, в основном, смирилась с тем, что у общества национальная идея была задушена идолом потребительства и конформизма.
Сегодня построение европейского дома на основе трансформировавшихся принципов свободы, равенства и братства можно, как ни покажется это странным, считать своеобразным возрождением великой национальной идеи Франции, сложившейся более 200 лет назад: осчастливить мир своими ценностями.
Таким образом, мы выяснили, что национальная идея государства, претендующего на заметную роль в мире, должна обладать мессианским пафосом. Вроде дела внутренние, но желающие захватить своими идеями весь мир. Для чьего счастья? Национального, конечно.
2. Теперь о благородной миссии, например, американской демократии, как значимой для всего человечества.
Еще в канун революции Дж. Адамс, будущий второй североамериканский президент, выступал со следующим признанием: «Я всегда с благоговением рассматриваю образование Америки как открытие поля деятельности и замысла Провидения для просвещения невежественных и освобождения порабощенной части человечества повсюду на земле».
Традиция мессианства сохраняется в США и в настоящее время. Рональд Рейган высказывался в 1982 г. вполне определённо: «Я всегда считал, что эта благословенная земля была необыкновенным образом отделена от других, что божий промысел поместил этот великий континент между океанами для того, чтобы его обнаружили люди со всех концов земли, наделенные особой любовью к вере и свободе».
Ему поддакивал и Дж. Эдвардс, который говорил о переходе статуса «богоизбранного народа» от евреев к американцам.
Ту же задачу решала, в частности, американская литература. «Божья благодать в отношении Новой Англии, - писала, к примеру, автор романа «Хижина дяди Тома» Гарриет Бичер-Стоу, - это предвещание славного будущего Соединенных Штатов… призванных нести свет свободы и религии по всей земле и вплоть до великого судного дня, когда кончится война и весь мир, освобожденный от гнета зла, найдет радость в свете Господа».
Несмотря на то, что президент США Вудро Вильсон заявлял в рамках национальной идеи что Америка единственная идеалистическая нация в мире. Сердце этого народа чистое. Сердце этого народа верное… Это великая идеалистическая сила в истории… получилась обычная потребительская нация с ворохом кредитно-денежных отношений.
Само страшное, что история не воспринималась американцами с точки зрения преемственности культуры и традиций. Такой же подход к исторической преемственности они распространили на многие страны. Взгляните на Украину.
Кстати, понятие «плавильный котел», которым так гордилась Америка, ввёл в оборот английский драматург, выходец из России, еврей по этническому происхождению Израил Зангуилл.
Развивая мысль И. Зангуилла, в прессе подчеркивалось, что еще более великими в сравнении с славянином, тевтонцем, греком и сирийцем «должны стать американцы, воплощающие в себе достоинства каждой из этих наций».
Как и во Франции, в Америке традиции «старого порядка», трансформировались затем в шовинизм, в культ порока, способствовали быстрому физическому и духовному вырождению нации.
3. В Германии XVIII — начала XIX в. национальная идея была связана с понятием «Kulturnation». Начиналось наступление капиталистического образа жизни прекрасно. Был выдвинут тезис о том, что человечество как нечто всеобщее воплощается в отдельных исторически сложившихся нациях. Народы с их разными языками — это многообразное выражение единого Божественного порядка, и каждый народ вносит свой вклад в его осуществление.
Но и тут проявился, а потом разросся аспект национального превосходства и враждебности по отношению к французам, славянам, развился до предела, породив национал-социализм, принявший западноевропейскую идеологию расизма и социал-дарвинизма.
Жажда владеть умами и сердцами, а главное кошельками и недрами всего мира и тут сыграло свою соблазнительную губительную роль национальной идеи.
4. Великобритания, следует отметить, избегает пользоваться понятием «национальная идея», заменяя его обращением к феномену «национального характера». Объяснение этого парадокса отнюдь не сводится к привычным рассуждениям об английской прагматичности, нелюбви к «измам» и т.п. Важнейшим моментом выступает открыто агрессивная сущность национальной идеи.
Но если связать понятия национальной идеи и английского национального характера и при этом констатировать, что главной чертой последнего безусловно выступает неприкрытый эгоизм, то можно утверждать, что сущность английской национальной идеи, сформировавшейся ещё до возникновения Британской империи, — эгоизм, возведенный в добродетель.
По отношению к знати и её собственности до последнего времени нормой поведения остальных «свободных британцев» являлось раболепие.
Мир джентльменов — мир лицемерия, ханжества, двуличия и вероломства. Но что объединяло сознание верхов и низов — жестокость к чужакам (людям из другой местности, другой партии, другой культуры), а отнюдь не терпимость.
Постепенно, по мере складывания и разрастания колониальной империи, крен в проявлении безудержной жестокости переместился на иностранцев. Возник теоретический подход, по которому колонизируемые народы (индейцы Америки, африканцы, индусы, мусульмане и др.) объявлялись «дикарями», стоящими между собственно людьми и животными, на которых не распространяется система прав человека.
При этом в качестве планетарного универсалия Великобритания поддерживала вовне насаждение ценности свободы.
Великобритания упорно держится за сохранение национальных традиций. Более косного в традициях общества, чем английское, в Европе до недавнего времени не было. При этом в конфликтах монархических и республиканских сил в мире англичане неизменно вставали на сторону республиканцев.
Сладкое слово свобода.
Идея гражданской нации как сообщества граждан, преследующих свои интересы, получила наивысшее обоснование ещё в XIX в. «Единственная свобода, которая достойна этого названия, — писал Дж.С.Милль, — это та свобода, при которой мы имеем возможность домогаться своего собственного блага, следуя по тому пути, который мы сами себе избираем, при том, однако, условии, что мы не лишаем своих ближних возможности достижения той же цели или не препятствуем им в их стремлении к приобретению тех же благ».
Как и в большинстве других стран, в Англии ставилась цель привить молодежи навыки националистического чванства, пренебрежения, если не ненависти к иностранцам.
В Первую мировую войну пропаганда впервые целиком формировала умонастроение солдат: Англия всегда права, а раз она объявила войну Германии или кому-то ещё, то эти страны и виноваты.
Вывод.
Как не прискорбно, но иных национальных идей нынешние капиталистические, точнее монетарные купи-продажные страны предложить не в силах. Не в формате у них человечное и доброе.
Будет общество в другой социальной формации, будут и другие национальные идеи. Не раньше.
Хотя, зачем они нужны вообще?