КНИГА 3. ЗИМА
Часть 3. Февраль-6
В парке никого не было. С улицы доносились гудки автомобилей, трамвайные звонки, а здесь было тихо. Они медленно шли по аллее вглубь парка.
- Рассказывай! – коротко сказал Алим.
- Что рассказывать? – спросила Ира и, поняв, о чем он спрашивает, закричала: - Да ничего там страшного! Это Надьке, наверное, сестра двоюродная что-то наговорила – она там официанткой работает! Не знаю, что ей там померещилось! Ну, почему, если пришел в бар, то уже смотрят, как… даже не знаю, как на кого! Тем более, днем это просто кафе! Там мороженое продают! Ну, зашли люди, посидели, поболтали – и что? Это мои друзья! Понимаешь? Друзья! Это студенты университета – не пьянь из подворотни! В том числе моя соседка! Машка мне как сестра! Я могу говорить с ней о чем угодно! Особенно о таком, что с мамой не поговоришь!
- Ладно, не кричи, я не глухой, - спокойно сказал Алим. – Почему ты не сказала этого в классе? Вскочила… понеслась! Куда? Чего?
- А кто поверит? – Ира сбавила громкость.
- Здравствуйте! «Кто поверит»… Я же верю!
- Это ты! У тебя есть голова на плечах!
- Но и у других не кочан капусты!.. Если бы ты сказала это сразу, то ничего и не было бы, а из-за того, что ты ушла (да еще без разрешения), кое у кого возникли не очень хорошие предположения, и тебя завтра вместе со мной поведут в зубы учкому.
- Да ладно! – слегка бравируя, сказала Ира. – Переживем и учком!
- Знаешь что… - медленно проговорил Алим, что-то прикидывая в уме. – Ты ее опереди. Найди свою соседку, сходите вместе к моему отцу и все расскажите. Покажи ее, как папа выражается, в натуральную величину – пусть убедится, что девушка действительно приличная… Он сегодня в школе будет долго.
Ира подумала.
- Да, пожалуй… И все очень просто! Спасибо, Алим!
- А, нашла, за что «спасибо»!.. Можно еще вопрос?
Ира кивнула.
- А в классе у тебя друзья есть? Такие, чтобы ты за них вот так же, как за этих студентов, была готова в драку кинуться только из-за того, что кто-то может подумать о них что-то нехорошее?
- Кто его знает! - вздохнула Ира. – Может, есть, а может, нет. Трудно сказать!.. Тем более, я почти уверена, что в классе за меня вряд ли кто-то кинется в драку (ну, хотя бы в переносном смысле). Вообще-то понятия «дружба», «любовь» связаны со свободой, да?.. А у многих этой свободы нет. Особенно в детстве. Помню, еще во втором классе пригласила я Таньку к себе домой… Такое потом было! Сначала мне запретили дружить с Таней, потому что у нее отец пьет (то есть пил), не тем помянут покойник. Можно подумать, что Танька тоже пила и меня могла научить… Потом, чуть попозже, в четвертом классе, мне велели дружить с Мариной, потому что ее сестра – наш классный руководитель… Ой, если бы не Машка – не знаю, что я делала бы! Вот с ней у меня дружба в традиционном значении этого слова, а с Маринкой – от мудрости «хочешь жить» и тэ-дэ… Гадко, да? Сама знаю! А мама говорит: «Потерпи еще годик! Тебе же в институт поступать, тебе хорошая характеристика нужно, а она зависит от классного руководителя и от комсорга. Год, Ирочка! Всего один год!»... Я однажды такую истерику закатила!..
Алим с удивлением смотрел на одноклассницу. Вот уж не ожидал! Ирку прорвало – говорит, говорит! А на лице – страдальческая гримаса. Ирка красивая. Одна из самых красивых девчонок не только в классе, но и во всей школе, но Алиму она не нравилась – статуя какая-то!.. Ошибся! Не статуя, оказывается! Живой человек, да еще к тому же очень даже неплохой!.. Только почему-то скрывающий свои хорошие качества…
- Мама говорит: «Жизнь такая, ничего не поделаешь. Думаешь, мне моя начальница мила? Дура, сплетница, бездарность – только и держится за счет каких-то родственников. Я ей улыбаюсь, а меня трясет! Однако улыбаюсь, куда денешься!». Вот и я так же, - с горечью произнесла Ира. – Помогаю Марине и Ларисе Антоновне, улыбаюсь днем и реву вечером. Знаешь, мне так хочется, чтобы Танька стала знаменитой писательницей, а Маринка… ну, не знаю, чтобы как-нибудь менее удачно у нее сложилось. Чтобы можно было сказать: «Вот, одну отталкивали, как гадкого утенка, а она все равно дорогу себе пробила, а другую пестовали-пестовали…» Ну, ты меня понимаешь!
- Скажи Тане об этом, чтобы она настроилась на будущие успехи. А то она что-то скисла в последнее время: ничего нового не написала, говорит: «У меня творческий кризис».
- Угу… - покивала Ира с грустным видом. – «Скажи»… Семь лет почти не разговаривали – и вдруг!..
- Между прочим, если бы не Танька, я к тебе не подошел бы, - честно сказал Алим. – Она сама собиралась с тобой поговорить, да еще поговорите, просто она хотела с урока уйти, а я не позволил – ее же Ларис-Антонна точно тогда съест! А мне уже все равно терять нечего.
- Ой, Алим! – спохватилась Ира. – Ты болеешь, а я тебя тут морожу! Спасибо тебе, я сейчас к Машке схожу, она, наверное, уже дома, а потом к Николаю Андреевичу. Стыдно прямо с такими глупостями идти…
- Ты что! Сходите обязательно! Пока историю не раздули – знаешь же, как Ларис-Антонна это умеет!
- Сходим. Спасибо… Ну, пока, лечись! – крикнула Ира, уже уходя.
Однако окончательно распрощаться им в этот день было суждено не скоро: едва они разошлись в разные стороны, как неподалеку раздался отчаянный детский крик, несколькими секундами позже присоединился второй голос. Алим на мгновение остановился, но тут же, собрав последние силы, рванулся напрямик через кусты к пруду, где без передышки орали в два голоса. Понятно, что провалились какие-то малолетние хоккеисты. «Вытащу – уши оборву!» - на бегу решил Алим.
В полынье, цепляясь за ледяную закраину, барахтались два пацана лет семи-восьми. Неподалеку валялись санки. На высоком берегу пруда виднелись многочисленные следы полозьев, красноречиво свидетельствующие, что тут катались всю зиму на санках и лыжах. Когда стояли морозы посильнее, было безопасно, а теперь, когда солнышко пригрело почти по-весеннему, лед подтаял. Наверное, один из мальчишек съехал прямо в полынью, а другой попытался помочь приятелю и вместо этого провалился сам.
Крик услышала и Ира. Она прибежала к пруду чуть позже, чем одноклассник – тот был уже у полыньи. Сверху девочке было хорошо видно, как на голубом льду, у самых ног Алима, вдруг стали проступать тонкие белые линии – прямые, ломаные, длинные, короткие… Много-много!
- Ло-жи-и-и-ись!!! – не своим голосом закричала она, как под обстрелом.
Предостережение запоздало: негромко хрустнув, лед проломился. К счастью, для высокого Алима в этом месте оказалось не так уж и глубоко – по грудь. По крайней мере, он на ногах стоит, а не пытается выплыть.
- А ну, не суйся! – зло крикнул он однокласснице, которая сбежала с берега и уже ступила на лед. – Мне только тебя здесь не хватает!
Ира замерла.
- На голову не лезьте! – так же зло прикрикнул он на перепуганных детишек, вцепившихся в него.
Алим пытался подсадить мальчишек на лед, а он все ломался, и Алим снова хватал за шиворот горе-саночников, чтобы они не нырнули. Потом он делал несколько шагов, раздвигая локтем обломки льда, и снова подсаживал малышей. И все повторялось. Дно было ровным, и, хотя Алим потихоньку приближался к берегу, глубина почему-то оставалась прежней – по грудь. Ира в отчаянии металась по берегу: хоть бы ветка какая-нибудь попалась!
- Санки… - стуча зубами, сказал Алим. – Там веревка, кажется, длинная.
Веревка, в самом деле, была длинной, да еще сложенной вдвое. Ира лихорадочно терзала пальцами тугой узел и, потеряв терпение, вцепилась в него зубами. Наконец, веревка поддалась. Ира намотала ее на руку, толкнула санки ногой, и они боком скользнули к полынье. Веревки чуть-чуть не хватило. Ира подтянула санки к себе, сделала несколько осторожных шагов по льду, опустилась на колени, потом легла на живот и снова толкнула санки к полынье.
- Умница, – пробормотал Алим сквозь стиснутые зубы.
Один из мальчишек схватился за санки, и Ира стала отползать к берегу. Веревка туго натянулась, врезалась девочке в ладонь. Санки медленно заскользили по льду, и через полминуты одного малыша уже не было. Еще через минуту убежал второй, про санки забыли оба. Ну, ладно, вспомнят – придут, тем более они пока еще нужны. Ира снова толчком послала санки к полынье, но Алим вдруг резко оттолкнул их с такой силой, что они снова подъехали к Ире, и криво улыбнулся синими непослушными губами.
- Меня ты не вытащишь, - сказал он.
- Что? – растерянно переспросила Ира.
- Не вытащишь, - повторил Алим тише. – И сам я тоже не выберусь.
Ире стало страшно и от этого покорного тона, и от тоскливого взгляда, которым Алим посмотрел в небо – будто последний раз смотрит. А что? Запросто! Вот сейчас сведет ногу… Ире даже показалось, что одноклассник медленно оседает в ледяную воду.
- По-мо-ги-и-и-те-е-е!!! – отчаянно закричала она.
Вокруг стояла тишина. Только несколько синичек, попискивая, прыгали по голым веткам. Да еще коротко ревнула на улице, неподалеку от парка, пожарная машина. Никого! И мальчишки эти, наверное, не догадаются позвать кого-нибудь: маленькие, глупые, обрадовались, что выбрались – и скорее домой... Алим на миг зажмурился, и две слезинки скатились по щекам.
- Ну, перестань! – умоляюще и торопливо заговорила Ира, сама готовая расплакаться. – Все хорошо будет, не бойся! Сейчас, сейчас…
- Я не боюсь, - стуча зубами, проговорил он. – Просто обидно… По-глупому вышло… Обидно тонуть рядом с берегом… Но я не выберусь. И еще холодно… аж больно...
Ира поползла по льду.
- Не смей! – крикнул Алим. – Оба здесь останемся.
- Тогда сам вылезай! – плача, закричала Ира. – Сейчас же! Корова! Ты что, подтянуться не можешь? За что тебе Игорь Алексеевич «пятерки» ставит? Бегемот! Лошадь!
Алим попытался подтянуться – раз, второй… И снова неудачно: то ломался лед, то соскальзывали с кромки мокрые окоченевшие руки. Еще одна попытка, опять обломился лед… Еще шаг вперед… Еще одна попытка. Берег был почти рядом… Обидно, в самом деле!.. Неожиданно дно круто пошло вверх, теперь Алим был в воде по пояс. Он лег грудью на лед и сам себе не поверил, когда не услышал треска. Мальчик немного отполз от сильно расширившейся (совместными стараниями пострадавших и спасителя) полыньи и вытянулся на льду. На дальнейшее не было сил. Ира, уже не обращая внимания на благоразумные замечания одноклассника, подползла к нему и, с трудом дотащив его до берега, заставила подняться. Теперь им предстояло выбраться наверх, к аллее. Крутой берег, накатанный полозьями лыж и санок, был идеально гладким. Ира, вонзая острые каблучки сапожек в снег, покрытый твердой ледяной коркой, медленно, боком поднималась вверх по склону, не давая скатиться вниз Алиму, у которого поминутно скользили подошвы ботинок. А мама-то не хотела покупать ей эти сапоги именно из-за того, что каблуки не широкие и казались неустойчивыми, – а они именно такие пригодились!..
- Все, - почти беззвучно выдохнула девочка, встав, наконец, на ровную дорожку, неожиданно обняла одноклассника, с которым не раз и не два ссорилась в учебном году, чмокнула в щеку, уткнулась лбом ему в плечо и снова заплакала.
Алим обернулся, посмотрел на пруд. Выглянувшее из-за облака солнце осветило парк, и саночные следы на берегу заблестели, как слюда. Льдины слегка покачивались на темной воде, толкали друг друга, словно укладываясь поудобнее, и от их неторопливого движения Алиму вдруг стало страшно. Мокрая одежда сковывала тело ледяным панцирем.
- Успокойся, Ир, - устало сказал он, стискивая зубы, чтобы не стучали. – Все живы. Вот теперь действительно «до свидания». Наверное… если никто больше топиться не придет… Ой, как холодно! – он отстранил девочку и присел на корточки, обхватив себя руками за плечи.
- Ты что? – тут же закричала Ира. – Сидеть так собираешься? А ну, вставай! Домой, быстрее! Ты же и так уже простужен!
Она снова заставила одноклассника подняться и потащила к выходу из парка.
- Я чуть-чуть посижу, - умоляюще сказал Алим. – Полминутки! Когда я в комок сжимаюсь, мне теплее!
- Давай вон до той скамейки, - показала Ира. – Вон, напротив фонаря. Нет, лучше до следующей!
- Не дойду, - Алим стучал зубами все сильнее. – У меня уже болит все от холода – даже кожа, не только кости. Ты представляешь, как кожа болит?
- Нет, ты странный какой-то! Ты что – собираешься на улице греться? На морозе? Во всем мокром? Наоборот, бегом же надо!
- Не могу, - Алим вдруг сел на ближайшую скамью и через силу улыбнулся. – Все… Извини, Ирин… Вернись в школу, позови отца. Пожалуйста… Я действительно до дома сам не дойду.
Ира швырнула портфель рядом с ним на скамейку и бросилась бежать. Нет, наверное, не в школу надо! Надо в «Скорую» звонить, вон как раз телефон-автомат. Без врача Алиму все равно не обойтись, а медики приедут быстрее, чем она будет искать по всей школе Николая Андреевича.
Запрещается без разрешения автора цитирование, копирование как всего текста, так и какого-либо фрагмента данного произведения.
Совпадения имен персонажей с именами реальных людей случайны.
______________________________________________________
Предлагаю ознакомиться с другими публикациями