Глава 2 | Начало
— Далеко от меня забралась, голубушка Есения Захаровна, — не оборачиваясь, произнес Орлов-младший, сжимая в кулаке статуэтку пастушки. — Что ж, думала, не найду? Да молва разнеслась против твоей воли. Сказ о молодой ведуньи и до моего порога докатился. А ты даже имя не поменяла, только что за спиной братца укрылась.
Орлов развернулся резко, замахнулся и ударил статуэткой о стену поверх головы моей. Сжалась я от страха, голову в плечи втянула, в шаль кутаясь.
— При живом то муже с братом крутить надумала? Очаровала Петра, ведьма! Дважды он душу продал: один раз дьяволу, другой – ведьме. Что стоишь, в стену вжалась? Покажи мне, на что способна? Али врут люди?
Я затаила дыхание, унимая стук сердца да стремительный бег мыслей. Ничего не осталось от прежнего обходительного жениха Орлова Василия Андреевича. Сбросил маску, обнажая буйный нрав. Как противостоять силе его могучей? Словами, как хлыстом, стегал. Перед законом божием женой ему приходилась, никто не встанет на защиту мою.
Орлов-старший далеко, а погибель – вот она, рядом. Сунулись было сенные на подмогу барыне, да едва ноги унесли, завидев бешенный нрав барина. Кроме себя, неоткуда помощи ждать. Собрала волю в кулак, да выпрямилась под уничтожающим взглядом мужа ненавистного, убийцы моего батюшки. Едва воспоминание всколыхнулось в памяти, как и страх прошел.
— Знать изволите, на что способна я? — вскинула голову и отвела пряди, что выбились из прически. — Сами после на коленях ползать будете, пощаду вымаливая! Мало вам земель батюшки под застройку фабрики? Все отписала вам! Пользуйтесь, да бога молите или кому вы там служите, чтобы не пала фабрика да прибыль не утекала.
— Ах ты ж, #ведьма , порчу навести вздумала?
Кинулся на меня Орлов-младший, ручищи выставил, да за шею ухватил.
"Вот и конец мой настал", – промелькнуло в голове. Да рано с жизнью простилась. Помощь подоспела неожиданная и неведомая. Успела узреть кувшин над головой мужа постылого, с грохотом он обрушился на Орлова-младшего. Обмяк Василий Андреевич, отпустил он меня да на пол грохнулся.
Стояла я подле стеночки, удивленно комнату осматривая. Никого. Только муж у ног лежит и не шевелится.
— Господи, помоги! Что ж я натворила? Да и не я вовсе! Но кто поверит? Неужто папенька подсобил?
Преодолевая робость, склонилась я над телом Василия, руку приложила и на шее нащупала тонкую струйку жизни. Выдохнула облегченно.
— Живой! Везучий, гад. Анфиса! Кликни мужиков, пусть поднимут барина да на диване устроят, а сама рядом останься. Как придет в себя, зови!
Смело перешагнув через тело, я вышла из залы и вернулась в опочивальню. Захлопнула дверь и без сил опустилась на кушетку.
Встреча с мужем подобно урагану прошла, снесла на своем пути страхи и неуверенность в себе. Проживая вновь сцену, я посмотрела на себя другими глазами. Жизнь свела со страшными, опасными людьми, но хватило сил выстоять, не сдаться. С божьей помощью да с заботой папеньки окрепла и задумалась:
— Не дам себя в обиду! Отстаивать интересы начну. Не с той ты, Василий Андреевич, связал узы брачные. Познаешь на себе, как женскую долю попирать. А что до Петра Орлова? Что искал, то и получит! А там уж видно будет...
В дверь тихо постучали. Негромкий девичий голос прошептал:
— Матушка, Есения Захаровна, впустите! Это Наська ваша.
— Входи! — я отворила дверь, пропуская девушку. — Что скажешь? Нашла? Привезла?
— Да, барыня, все выполнила, как наказывали. Вот они, — горничная освободила место на столе и выложила пару книг да шар стеклянный на подставке. Перекрестилась и прошептала, — что же это делается, Есения Захаровна? Кто бы подумать мог, что у вас сила такая зародится! Грех то на душу брать удумали. Господь, поди, отвернется...
— Не бойся, Настя! На все воля божия. Я не во зло творить буду, а на защиту свою.
— Анфиска сказывала, барин явились, вам угрожали, — вполголоса говорила девушка, — как быть дальше? Что прикажете? Али Петра Андреевича кликнуть?
— Успеется, Настя. Поди, узнай, что там барин, пришел ли в себя.
Однако не успела девушка выйти, как дверь скрипнула и показалась голова Анфисы. Коротко кивнув на молчаливый вопрос, затворила за собой дверь. Я поднялась, одернула лиф платья, скинула шаль и выпрямилась. Твердым шагом пересекла дом и вошла в залу.
— Так, что вам угодно, Василий Андреевич? — как будто и не приключилось недавней сцены, продолжила я разговор.
Потирая ушибленный затылок, Орлов-младший повернулся на звук голоса и скривился в злорадной ухмылке:
— Слышал, бедствия на ваш дом пали, Есения Захаровна. Скотина подохла, зерно гибнет. Как зиму зимовать собираетесь?
— Ах ты, порченик окаянный! — воскликнула я, понимая, от кого беды пришли. — Подсуетился, прежде чем мне на глаза показаться! Прочь поди, с глаз моих, убийца и вымогатель! Беги, спасайся, пока ноги целы. Ничего ты не сможешь мне сделать, только со спины ударить смелый. Прочь из моего дома!
Откуда силы в голосе взялось у некогда кроткой девушки. На крик сбежались дворовые, в сгустившихся сумерках факелы зажгли, освещая постыдное бегство барина. Но на сердце опустилась печаль, и тревога на душе скреблась когтями острыми. Не оставит в покое Орлов-младший, мстить будет и дальше.
— Господи, да за что же такое наказание? И развода не видать по законам нашим глупым. Пока господь душу его не приберет да меня вдовой не сделает. Господи, прости за слова столь грешные!
Упала я на колени перед образами и молилась горячо и преданно, но шум с улицы заставил вновь вернуться к жизни.
— Что стряслось, Анфиска?
— Беда, барыня! Что теперь будет?
— Да говори ты вразумительно! — прикрикнула я на девку сенную.
— Барыня, позвольте я, — попросил разрешения Игнат, входя в комнату, — Микитка захворал. Нашел на поле колосья надломленные и в руки брал. А все знают, что #порчу так на поле наводят, зерно проклинают. Не следовало прикасаться к ним.
Я шумно втянула носом воздух и задержала дыхание, спрявляясь с подступившим гневом. Со всех сторон обложил Орлов-младший, оставил и меня, и людей дворовых без зерна в зиму. Люди суеверные, в поле не выйдут, пока землю не очистить. Глянула на Игната. Тот стоял понуро, шапку в руках теребил.
— Собери мужиков. Жгите поле. Зерно у соседей купим или в другом селе, с голоду не умрем. А ты, Игнат, седлай коня да скачи до барина, Петра Андреевича.
— Что барину то передать велите?
— Про порчу ничего не сказывай. Передай, Есения Захаровна видеть его желают да немедленно! Ступай!
Продолжение здесь