Говорят, что параллельные прямые никогда не пересекаются, может быть, ученым лучше знать.
Но я точно знаю, что можно жить на параллельных улицах, каждое утро ходить по своей улице на работу, и вечером возвращаться домой, даже не подозревая, что тот, кому без тебя очень, очень тоскливо, грустно и холодно, точно так же, как ты, утром выходит на свою улицу, идет на работу. Потом возвращается.
И тоже не знает, что ты его ждешь каждый день! И утром, и вечером! И всегда. Ждешь, надеясь, что параллельные прямые внезапно изогнутся, и пересекутся! Вопреки всем законам и строгим ученым.
Но есть такие очень короткие моменты, когда в этом мире могут пересечься не только параллельные прямые, а даже параллельные улицы, сделав неожиданный кульбит, притворятся настоящими, мудрыми, понимающими, и столкнут нос к носу тех, кто так долго ходил параллельно, не подозревая, что рядом его очень ждут.
Когда такое время?
Когда падают звезды.
Звезды они вообще такие, им глубоко наплевать на наши, человеческие законы, дипломы и грамоты ученых, и прочие странные убеждения.
Они живут по своим законам.
И когда им надоедает смотреть, как двое ходят и ходят, не понимая, что надо просто с параллели перейти на вертикаль, сделать шаг, и обнять того, кто шагнет навстречу, они решают им помочь!
Она спешила домой. Хотя особо спешить ей было не к кому. Просто уже хотелось войти в квартиру, закрыть двери, принять душ, поужинать в гордом одиночестве, и в нём засесть на диван. Можно с вязанием.
У неё не было даже кота. Она не заводила никого, понимая, как тоскливо будет живому существу сидеть целыми днями одному.
И она уже давно привыкла к пустоте и постоянству своего жилья.
Где уронит утром что-то, там же это что-то и поднимет вечером.
И так всегда.
Иногда, особенно такими, пасмурно мелко дождливыми осенними вечерами ей очень хотелось, чтобы кто-нибудь встретил, взял сумки, снял с усталых ног надоевшие сапоги, и, грея в ладонях усталые ножки, сказал:
- Я так ждал тебя! Так соскучился!
И больше ничего не надо! «Так ждал!» В двух словах целый мир и шквал надежд на хороший вечер.
Но чего не было, того не было. Она уже привыкла.
И сейчас она просто уже хотела попасть в оглушительно тихую одинокость своей квартиры, чтобы отдохнуть. Хотелось бы большего…но... и так хорошо.
По соседней, параллельной улице в такую же спокойную, до зубовного скрежета спокойную тишь жилья, шел он.
Всё было почти один в один, как и у той, что спешила по своей параллели, в свою тесную, но личную реальность.
Дом. Работа. Магазин. Дом.
Иногда случались отхождения от привычных маршрутов, поход с друзьями куда-то, но именно сегодня, ему никуда, ни с кем не хотелось!
Как подумаешь, вспомнишь, как они, его старые, добрые друзья, посматривают на часы, опасаясь превысить выделенный супругами лимит на прогулку, так смех берет!
А потом зависть.
Наверное, есть куда стремится, раз уж они так стараются соблюдать режим и обходиться без явных нарушений.
Его никто не ждал. Он мог бы гулять ночь напролет. Тем более завтра выходной.
Но…он шел домой.
Чтобы закрыть за собой дверь. Разогреть одинокий ужин, сжевать его, не особо понимая, что такое жуется.
И уставится в телевизор. Или в игру. Ай! Какая разница, с кем делить скуку одиночества.
Погода сегодня не располагала к долгим прогулкам, моросил мерзкий, мелкий, осенний дождь, и слякоть, казалось, пробиралась под одежду, противно прилегая к телу.
Поэтому прогулочным шагом никто не шел. Все спешили.
И ему в этот момент, когда он увидел множество светящихся окон, за которыми наверняка обнимались или спорили, воспитывали ребятишек, или планировали отпуск, или что-то ещё, но главное вдвоем, вместе, стало бесконечно, прямо как-то по вселенски тоскливо.
Моросил дождь. Небо было затянуто прочно и надежно старыми, ватными, кочковатыми одеялами туч. Их не было видно из-за света вечерних фонарей. Но было понятно, что такая мелкая пакость, только из старых, залежавшись «одеял» и может моросить!
И вдруг тучи почему-то разбежались. Не широко, но достаточно, чтобы из-за них выглянула звезда.
Она сверкнула хитрым глазом, оценила всё происходящее, вздохнула:
- Надо падать! Иначе они никогда не пересекут своих параллелей!
Ничего! Подружки потом поднимут. На что не пойдешь, ради счастья и любви?!
И она упала.
И именно в момент её падения пространство исказилось, параллели стали кривыми, изогнутыми под странными углами.
А на перекрестке, двое не ожидавшие такой каверзы от вечно ровных параллелей, столкнулись.
- Ой! – воскликнула она, роняя сумку, из которой весело поскакали по лужам ярко оранжевые мандаринки.
- Ох! – поддержал он, начиная за ними гоняться.
- Вы меня извините, - дружно начали они, - не замети…
И замолчали. Оба сразу.
Они стояли, глядя в глаза, друг другу, и в их глазах загорелись все звезды, какие только возможно.
- Позвольте, я провожу вас до дома?
Спросил он, когда все оранжевые беглецы были надежно упакованы обратно в пакет.
- Проводите, - шепнула она.
И он проводил. На завтра ещё раз проводил.
И стал провожать и встречать постоянно.
А утром они сталкивались в коридоре общего дома, и, конечно же, сразу обнимались при этом. Разве можно упустить случай обняться?!
Тем более, что коридор такой тесный. Конечно же, во всём этом был виноват он. Коридор.
Который было невозможно пройти, чтобы не обняться!
Звезда, вернувшаяся на своё место, часто наблюдала за тем, как он, встречая её с работы, забирает сумки. И она точно знала, что когда они приходят домой, он снимает с её усталых ножек сапоги, и грея в ладонях любимые ножки, глядя её в глаза говорит:
- Я так тебя ждал!
И ещё знаете что?
Если кто-то начинает при них доказывать, что параллели никогда не сходятся, они не спорят. Бестолку.
Они просто смотрят друг другу в глаза, и молча, улыбаются.
Потому что точно знают, что, когда падают звезды, твердо решившие исказить пространство, возможно всё!
Даже пересекающиеся под самыми немыслимыми углами параллели.