Многих талантливых писателей тема Великой Отечественной войны волновала ещё не один десяток лет после окончания ужаса, который им довелось пережить. Одной из самых волнующих книг о войне является повесть Бориса Васильева «А зори здесь тихие», по которой был снят одноименный фильм. Она повествует о не успевшем состояться,невосполнимом и утраченном поколении, унесенном войной. Картина потрясает до глубины души даже самого стойкого зрителя.
События разворачиваются в карельской глуши в 1942-м. На железнодорожный разъезд под начало старшины Васкова прибывает пополнение — девушки-зенитчицы. Пятерым из них предстоит остановить группу фашистов, заброшенных в тыл. Диверсанты хорошо подготовлены, к тому же их втрое больше.
Фронтовик, писатель Борис Васильев в поисках тем для своих произведений подробно изучал подвиги советских солдат в открытых источниках — в мемуарах, газетных и журнальных статьях. Был у него доступ в несколько отделов архива минобороны. Как-то раз он прочел историю, произошедшую на одной из узловых станций Кировской железной дороги. Там служили семеро бойцов, все после ранений, каждый с группой инвалидности. Их могли демобилизовать, но служивые очень хотели оставаться полезными. И тогда им доверили несложную работу вдали от фронта — обслуживание железнодорожных путей. Настал момент, когда в районе станции появилась диверсионная группа противника, собиравшаяся взорвать дорогу на этом участке. И калеки без всякого приказа решили, что не подпустят фашистов, что и произошло. Погибли все, кроме сержанта, командира подразделения. Писателю показалось, что это хороший сюжет для повести. Но после написания семи страниц пришло осознание: история частная, каких на войне были тысячи, да и в советской прозе уже писали что-то подобное. Через несколько дней автора озарило: а что если в подчинении у сержанта будут не покалеченные мужики, а беззащитные девушки? Мгновенно выстроилась схема написания.
Когда в августовском номере журнала «Юность» за 1969 год повесть увидела свет, вся читающая страна утирала слезы. Без батальных военных наступлений, без пафосной героики и криков: «За Родину!» получилась пронзительная история о войне.
Режиссеры сразу взяли повесть в оборот. В 1970-м появился телеспектакль Ивана Рассомахина. В 1971 году Юрий Любимов перенес произведение на сцену Театра на Таганке. Обратил внимание на повесть и фронтовик, режиссер Станислав Ростоцкий. Он сразу решил, что снимет это кино и тем самым отдаст свой личный долг. Конечно, фильм посвящен всем женщинам-фронтовичкам.
Сам Ростоцкий родился в 1922 году и о горестях войны знает не понаслышке. Участие в Великой Отечественной оставило навсегда отпечаток в его душе, что он и отразил в своей картине. На его счету немало легендарных фильмов, таких как «Белый Бим Черное Ухо», «Доживем до понедельника», «Дело было в Пенькове» и т.д. Он сам прошел войну, и ему спасла жизнь женщина, медсестра, вытащив его, раненого, с поля боя. Она пронесла раненого солдата несколько километров на руках. Отдавая дань уважения своей спасительнице, Ростоцкий снял картину о женщинах на войне.
Вначале постановщик собирался снимать известных, состоявшихся молодых актрис. Потом пришла идея, что сила воздействия картины будет заключатся в том, что все героини — вчерашние школьницы, не приспособленные к военной жизни. Зрители должны были по-родительски влюбиться в неловких, необстрелянных вчерашних девчат. Только так можно было достигнуть шокирующей кульминации, в которой убивают юность, любовь, уничтожают еще не прожитые жизни.
Исполнительниц главных ролей искали по-разному.Среди всех кандидаток опыт съемок в кино имелся только у Ольги Остроумовой — в фильме Станислава Ростоцкого «Доживем до понедельника» (1968). По признанию актрисы, узнав о намерениях мастера экранизировать повесть, она позвонила Ростоцкому и попросилась на пробы. В результате сыграла Женю Комелькову.
Остальных выбирали из великого множества. Получили 3 тысячи фотографий студенток из всех театральных вузов страны. Важно было не только то, как выглядит отдельная кандидатка, но и то, как они сочетаются друг с другом. Требовалось создать максимально разный актерский ансамбль, чтобы никто друг друга не повторял внешне и по характеру.
Например, роль Софьи Гурвич, дочери минского врача, который к моменту событий сгинул в гетто вместе с мамой Сони, досталась Ирине Долгановой. Ее отыскали в Саратовском театральном училище.
Елену Драпеко нашли в Ленинградском институте театра, музыки и кинематографии. Бледная кожа, красные щеки, пресловутая «кровь с молоком» как нельзя лучше ложились на образ сельской девушки Лизы Бричкиной.
Актриса Ирина Шевчук родом из Мурманска.
Екатерина Маркова — из Иркутска. Выбор уроженок городов с суровым климатом был не случаен. Обе учились в Московском театральном училище имени Б. В. Щукина. И сыграли, соответственно, Риту Осянину и Галину Четвертак.
Роль коменданта разъезда Федота Васкова должен был исполнить любимый актер Ростоцкого Вячеслав Тихонов. Прошел пробы и Георгий Юматов, которого ясно можно представить себе в этой роли. Но режиссер принял неожиданное решение. Пригласил актера Московского ТЮЗа — 26-летнего Андрея Мартынова. Многие коллеги спорили с Ростоцким, не понимали его выбора. Ведь в повести командир старше. Как из молодого парня удалось сделать в кадре основательного мужичка 40 лет из среднерусской полосы, остается загадкой. Ведь одними усами и актерскими хитростями этого не добьешься. Тут явное погружение в образ, перевоплощение.
В фильме А зори здесь тихие сняты были довольно откровенные сцены с обнаженной натурой. Эти эпизоды вызывали много споров и нареканий, как у кинематографического начальства, так и у молодых актрис, которые еще были студентками и отказывались раздеваться на камеру. Ростоцкий же объяснял свою позицию показать красивое молодое женское тело не с цель включения эротических сцена в фильм. Он хотел таким образом показать весь ужас войны. Что убивают молодых, красивых девчонок, которых должны любить, они должны рожать. Подобные рассуждения, в итоге, убеждали как вышестоящие инстанции, так и актрис, которые соглашалась сниматься в обнаженном виде или в нижнем белье.
Пять часов Ростоцкий уговаривал девчат сняться обнажёнными, но они отказывались, так как были воспитаны в строгости.
— Мы очень сомневались в этой сцене и изо всех сил пытались отказаться: берите дублерш, снимайте их в банном пару, а мы не будем голыми сниматься! — рассказывает Ольга Остроумова. Ростоцкий убеждал, что это очень нужно для фильма: «Вы же всё время в сапожищах, в гимнастёрках, с ружьями наперевес, и зрители забудут о том, что вы женщины, красивые, нежные, будущие мамы… Мне нужно показать, что убивают не просто людей, а женщин, красивых и молодых, которые рожать должны, продолжать род». …Споров больше не было. За идею мы пошли. На киностудии подбирали женскую операторскую бригаду, искали осветителей-женщин, и условие было одно: на съёмочной площадке из мужчин только режиссёр Ростоцкий и оператор Шумский — и то за плёнкой, огораживающей баню.Но, как все помнят, в Советском Союзе секса не было, поэтому киномеханики на местах частенько вырезали эти знаменитые кадры.
Собрание по поводу этой сцены длилось четыре часа. Нас уговорили. Был выстроен павильон под названием «Баня», введен специальный режим съемок, поскольку мы поставили условие: ни одного мужчины во время этой сцены на студии не должно быть. Более целомудренной процедуры и представить невозможно. Исключение было сделано только для режиссера Ростоцкого и оператора Шумского. Обоим было по пятьдесят — для нас древние старики. К тому же они были закрыты пленкой, в которой были вырезаны две дырочки: для одного глаза режиссера и для объектива камеры. Репетировали мы в купальниках. Девушки репетировали все в купальниках, и лишь на съёмку разделись. Все эти мочалки, шайки, пар… Потом купальники сняли. Мотор. Камера. Начали. А за павильоном была специальная установка, которая должна была нам поддавать пар, чтобы действительно все было похоже на настоящую баню. И около этой установки оказался некий дядя Вася, «не обговоренный», который должен был следить за ее работой. Он стоял за фанерной перегородкой, и поэтому мы его на репетиции не видели. Но, когда запустили камеру, пошел пар, вдруг раздался дикий вой, как от фугасной бомбы: «У-у-у!..» Грохот! Рев! И в павильон влетает этот дядя Вася в ватнике и в сапогах, а мы голые на полках, намыленные…И произошло это потому, что дядя Вася «загляделся в кадр»… Никогда он столько голых женщин не видел. Сцену всё-таки отсняли. На экране в ней солировала — шестнадцать секунд! — Ольга Остроумова. С банным эпизодом потом было много проблем. После первого просмотра картины начальство потребовало вырезать откровенную сцену. Но Ростоцкому каким-то чудом удалось её отстоять.
Стоит отметить, что режиссер убирал все моменты, которые могли иметь эротический подтекст. Так в книге присутствовала сцена, когда весь женский батальон обнаженный загорал в деревне. Или же не были включены некоторые фразы, которые могли породить не совсем те мысли, на которые рассчитывал режиссер.
Была изменена и сцена купания Женьки в водопаде. По книге она оказалась в воде практически полностью обнаженной, что смутило находящегося рядом старшину Васкова. Ростоцкий же решил, что героиня может остаться ив нижнем белье. Этого вполне достаточно.
Съемочная группа жила в гостинице Петрозаводска. Но каждый день ранним утром выезжала в деревню Сяргилахта Пряжинского района Карелии.
Постановщик понимал: необходимо снять кино за одно лето. Если составлять график на два летних сезона, то за зиму девушки могут измениться внешне: похудеть, располнеть, забеременеть. И потом кино не смонтировать.
Поскольку и оператор Шумский, и художник-постановщик Серебреников были фронтовиками, деталям и правде в кадре уделялось большое внимание. В тяжелых сценах прохода героинь по болоту Ростоцкий сам по 12 часов находился по пояс в трясине, чтобы актрисы не чувствовали себя брошенными. Однажды утром отъезд группы из гостиницы задержали на 15 минут из-за вызова скорой помощи. Оказалось, еще на фронте после ранения Ростоцкому ампутировали ногу. Он ходил на несовершенном, оставлявшем ссадины протезе. Чтобы его надеть, иногда приходилось делать новокаиновую блокаду. Молодая часть группы ничего не знала и была в шоке, так как режиссер был всегда подвижен и ловок.
Добиваясь правдоподобности, Ростоцкий создавал актерам тяжелые условия. Например, в вещмешки актрис клал по два кирпича, чтобы их передвижение по сопкам не выглядело как легкая прогулка. Снимая сцену гибели Лизы Бричкиной, заставил Драпеко 12 дублей подряд тонуть в болотной жиже и не выныривать, пока круги на поверхности не утихнут. Но, несмотря на требовательность, Ростоцкий был для всех исполнительниц как отец.
Елена Драпеко училась в Ленинградском институте театра, когда помощники Ростоцкого обратили на неё внимание. Елену утвердили на роль Лизы Бричкиной, той, что погибает первой, погибает страшной, отчаянной смертью — тонет в болоте, идя с донесением в часть.Съёмки на болоте были трудными и с технической точки зрения. Кинокамеры установили на плотах, с них и снимали. «Играла фактически себя, — говорит Драпеко. — Хотя, конечно, пришлось поработать, потому что я ни в какой деревне не жила, а была девочкой из вполне интеллигентной семьи, на скрипочке играла. Но „корни“ у меня с Лизой Бричкиной совпали: по папиной линии предки были хохлы, они из крестьян, так что в генах это, видимо, присутствует».В какой-то момент у нее возникли неприятности с Ростоцким, и он даже хотел уволить ее с картины. В конце концов, конфликт был улажен. В реальной жизни Драпеко была, по признанию влюбленного в нее Федота (Андрея Мартынова), ослепительным «наливным яблочком», красавицей, дочерью офицера, а ей выпало играть рыжую деревенскую Лизу.
Когда Лиза тонула в болоте, зрители плакали. А как снимали эту трагическую сцену?
Играла я эпизод гибели в болоте без дублера. Сначала Ростоцкий попробовал что-то снять издали, не со мной. Получилось то, что мы называем «липой». Зритель просто не поверил бы нам. Решили снимать «вживую», в настоящем болоте, чтобы стало страшно. Заложили динамит, рванули, образовали воронку. В эту воронку стеклась жидкая грязь, которую на Севере называют дрыгвой. Вот в эту воронку я и прыгала. У нас с режиссером была договоренность, что когда я с криком «А-а-а!..» ухожу под воду, то сижу там, пока хватит воздуха в легких. Потом должна была показать руки из воды, и меня вытаскивали. Второй дубль. Я скрылась под дрыгвой. Объем моих легких оказался достаточно большим. Да еще я понимала, что болото должно сомкнуться надо мной, устояться, затихнуть… Я с каждым движением все углубляла и углубляла дно своими сапожищами. И когда я подняла руки вверх, их с площадки не увидели. Меня полностью, как говорят, «с ручками» скрыло болото. На съемочной площадке начали беспокоиться. Один из помощников оператора, который считал затраченные метры пленки и время, заметил, что я должна бы уже как-то проявить себя, да что-то долго не появляюсь.
Он закричал: «Похоже, что мы и в самом деле ее утопили!..» На болото набросали деревянные щиты, по этим щитам ребята доползли до воронки, нашли меня и вытащили, как репку из грядки. В Карелии ведь вечная мерзлота. Болото-то оно болото, но вода только на двадцать сантиметров прогревалась, а потом начиналась ледяная крошка. Ощущение, я вам скажу, не из приятных. Каждый раз, после очередного дубля, меня мыли и сушили. Из холода — да под горячую воду. Немного отдыха, и — новый дубль. Теперь, насколько я знаю, из Петрозаводска экскурсионным автобусом возят туристов на болото, где тонула Лиза Бричкина. Правда, таких болот почему-то уже несколько…
— Ростоцкий заставил нас поверить в реальность смерти, – рассказывает Екатерина Маркова (Галя Четвертак). — Когда Иру Долганову начали гримировать, нас увели, чтобы мы не видели этого процесса. Потом мы пошли к месту съемок — расщелине, где должна была лежать Соня Гурвич. И увидели то, от чего было в обморок упасть: совершенно не живое лицо, белое с желтизной, и страшные круги под глазами. А там уже камера стоит, снимает нашу первую реакцию. И сцена, когда мы находим Соню, получилась в фильме очень реалистичной, просто один в один.
— Когда мою грудь в сцене смерти Сони намазали бычьей кровью и на меня стали слетаться мухи, то у Ольги Остроумовой и Екатерины Марковой стало плохо с сердцем, — говорит Ирина Долганова. — На съемочную площадку пришлось вызывать «скорую».
Детдомовка Галя Четвертак (Е. Маркова).— Меня в этом фильме чуть взаправду на тот свет не отправили, – вспоминает Екатерина Маркова, исполнительница роли Галки Четвертак. – Помните сцену, когда я, испугавшись, выбегаю из кустов с криком «Мама!» и получаю выстрелы в спину? Ростоцкий решил снять крупный план спины – так, чтобы были видны дырочки от пули и кровь.
Для этого изготовили тонкую доску, просверлили ее, «смонтировали» пузыречки искусственной крови и закрепили мне на спину. В момент выстрела электрическую цепь должно было замкнуть, гимнастерка должна была прорваться изнутри и хлынуть «кровь». Но пиротехники просчитались. «Выстрел» оказался куда мощней, чем планировалось. Мою гимнастерку разорвало в клочья! От увечья меня спасла лишь доска.
Горячий спор у Ростоцкого с Васильевым вызвала сцена смерти Риты Осяниной. В книге Васков говорит: «Что ж я скажу вашим детям, когда они спросят — за что вы наших мам погубили?» И Рита отвечала: «Мы не за Беломоро-Балтийский канал имени товарища Сталина воевали, а мы за Родину воевали». Так вот, Ростоцкий наотрез отказался вставлять эту фразу в фильм, потому что это взгляд из сегодняшнего дня: «Какой ты, Боря, смелый, батюшки мои, вдруг, значит, про это сказал. Но Рита Осянина, доброволка, комсомолка 42-го года. Ей даже в голову не могло такое прийти». Борис Васильев возражал. На том и разошлись…
Железная Рита Осянина (И. Шевчук), вдова молодого командира.После выхода фильма актеры объездили с ним весь мир. Обилие заграничных вояжей вызвало повышенный интерес к актрисам у госбезопасности.
Актриса Ирина Шевчук вспоминала: «А у меня была очень сложная сцена, где я умираю. Перед съёмкой я наслушалась врачей о том, как ведут себя люди при ранении в живот. И так вошла в роль, что после первого же дубля потеряла сознание!» Актриса настолько реально ощущала предсмертные муки героини, что после съемок ее приходилось «оживлять».Так Ирина Шевчук стала известна благодаря роли Риты Осяниной. Сегодня Шевчук является директором Открытого кинофестиваля стран СНГ и Балтии «Киношок»
— Был момент сразу после выхода фильма, когда меня, 20-летнюю, вербовало КГБ, — рассказывает Ирина Шевчук. — Мне пообещали златые горы, намекнули, что надо как-то квартиру получить и т.д. Я честно ответила: не считаю, что родине грозит беда. И в случае чего — как-нибудь сама определюсь, кого найти и кому что сказать.
Ростоцкого очень задели слова писателя Астафьева, заявившего, что в кино нет правды о войне, героини, когда их убивают пулями в живот, поют романс «Он говорил мне: будь ты моею». Это, понятно, о Жене Комельковой. «Но ведь это же передёрнуто, — возмущался режиссёр. — Никто её не убивает в этот момент пулями в живот, её ранят в ногу и она, превозмогая боль, вовсе не поёт, а выкрикивает слова романса, который тогда, после „Бесприданницы“ был у всех на устах, и увлекает за собой в лес немцев. Это вполне в характере бесшабашной героической Женьки. Очень обидно читать такое». Ростоцкий сам фронтовик, потерял на фронте ногу. Когда он картину монтирован, он плакал, потому что ему было девочек жалко.
Первая же роль старшины принесла Андрею Мартынову всенародную известность. В 1974 году фильм «А зори здесь тихие…» был номинирован на премию «Оскар», но уступил главный приз картине Бунюэля «Скромное обаяние буржуазии». Тем не менее «Зори…» закупили по всему миру.Актёры, приезжая куда-нибудь за границу, иногда видели себя, говорящих на иностранном языке.
«Я был совершенно ошарашен, когда услышал себя на китайском языке, — смеётся Андрей Мартынов. — Мне рассказали, что в Китае фильм посмотрели более миллиарда человек. Сам Дэн Сяопин назвал „А зори здесь тихие…“ истинно китайской картиной».
Фильм снят очень близко к тексту книги, и отличия можно найти в незначительных деталях:
Многие реплики старшины Васкова в книге являлись его размышлениями.
Председатель Госкино Алексей Владимирович Романов заявил Ростоцкому: «Неужели вы думаете, что мы когда-нибудь выпустим этот фильм на экран?» Режиссёр растерялся, не знал, в чём его обвиняют. Три месяца картина лежала без движения. Потом выяснилось, что необходимо внести поправки. И вдруг в один прекрасный день что-то переменилось, и оказалось, что «Зори…» вполне достойны широкого экрана. Более того, картину отправили на Венецианский фестиваль. Этот праздник кино запомнился актрисам на всю жизнь.
На предварительном просмотре для журналистов Ростоцкий пережил ужасные минуты. До этого был показан двухсерийный турецкий фильм, зрители уже осатанели, а тут им ещё показывают какой-то двухсерийный фильм про девочек в гимнастёрках. Хохотали всё время. Через двадцать минут, по признанию Ростоцкого, ему захотелось взять автомат Калашникова и всех перестрелять. Расстроенного режиссёра вывели из зала под руки.
На следующий день был просмотр в 11 часов вечера. «Зори…» длятся 3 часа 12 минут. «Я прекрасно понимал, что картина провалится: две с половиной тысячи людей, смокинговый фестиваль, картина идёт на русском языке с итальянскими субтитрами, перевода нет, — делился своими впечатлениями Станислав Ростоцкий. — Я шёл в своём смокинге, который второй раз в жизни надел, и меня держали под руки, потому что я просто падал. Я решил, что буду считать, сколько людей уйдёт с картины. Но как-то не уходили. А потом вдруг в одном месте раздались аплодисменты. Самые дорогие для меня. Потому что это были аплодисменты не мне, не актёрам, не сценарному мастерству… Вот этот враждебный зал в Италии, он вдруг стал сочувствовать девочке Жене Комельковой и её действию. Это было самое главное для меня».
В 1974 году фильм «А зори здесь тихие…» был номинирован на премию «Оскар», но уступил главный приз картине Бунюэля «Скромное обаяние буржуазии». Тем не менее «Зори…» закупили по всему миру.Актёры, приезжая куда-нибудь за границу, иногда видели себя, говорящих на иностранном языке. «Я был совершенно ошарашен, когда услышал себя на китайском языке, — смеётся Андрей Мартынов. — Мне рассказали, что в Китае фильм посмотрели более миллиарда человек. Сам Дэн Сяопин назвал „А зори здесь тихие…“ истинно китайской картиной».
Фильм стал классикой советского кинематографа, одной из самых любимых народных лент, посвящённых теме войны. Картина стала одним из лидеров советского кинопроката 1973 года — её посмотрело около 66 миллионов человек. В 2002 году во время опроса (социологическая компания «Башкиров и партнёры») она была признана самой популярной картиной о Великой Отечественной войне.
#фильм #азориздесьтихие #кино #великаяотечественнаявойна #история #нашекино #историястраны