Лбом об затылок

-Ох, прости! – мы стукнулись головами. Лбом и затылком. Ей больно, я это сразу поняла. Кинулась жалеть её, просить прощения.

-Больно! – сказала Ангелина с наворачивающимися слёзами.

-Прости! Сильно больно, солнышко? – я убирала волосы, целовала её лоб, понятия не имея, где болит. Ангелина лишь просто прижималась ко мне, пряталась в плечо, съёживалась.

-Да.      

 -Прости! – умоляла я, продолжая целовать её. То в щёку, то в нос, то в лоб - куда-угодно.       

-Я не обижаюсь, Мила. Мне просто больно.      

 Вот тебе и увиделись! Зря, наверное, я пригласила её вместе с нами на дачу поехать. Хотя, это я замахнулась на Федю и не заметила, что она рядом и тянется, мол, остынь, Милана, не надо этого делать. Да, это я виновата...       

Ангелина вообще солнышко, цветочек наш. Против насилия, дискриминации, жестокого обращения с животными. Она – добрая душа. Ангелина мне столько уже вкусняшек купила! Мне, наверное, такое ни разу в жизни не вернуть.       

В нашей компании Ангелину никто не смеет обидеть или поднять руку. Все её очень любят. Она о всех заботится, если это требуется.       

-Хочешь сесть? – спросила я её, пока Ангелина больше и больше прижималась.       

-Угу.       

Мы сели. Я поправила её русые волосы. Ангелина сегодня такая красивая: белоснежное платье, которое вовсе не идёт для тусы на даче, голубые балетки и гольфики. И что она во мне нашла: какая-то готка, ходящая в тотал-блэк. Она слушала Дору, я – Evanescence; она пела песни Швец, я – СметаныБэнд. Мы разные. Мы – противоположные семейства. Или палочки Твикс. Готка или софт-гёрл – кого выберешь ты?       

Форточка была открыта, из-за чего пахло уже почти приготовленными шашлыками. Очень аппетитно, аж хотелось есть. Я вспомнила о маршмеллоу и о том, какая Ангелина сладкоежка.       

-Поджаренные на огне маршмеллоу, - я встала перед ней на колено, как рыцарь, - помогут мне избежать вашего гнева, моя королева?      

-Я на тебя не сердилась! – она покраснела, так что сама стала похожа на поджаренную маршмеллоу, отвела взгляд и убрала прядь волос за ухо. – Но не откажусь. Нет, даже так: я хочу!       

-Тогда пойдём жарить зефирки?      

-Ага!       

Мы вышли во двор и стали делать то, что решили. Пробыли мы здесь, на даче Феди ещё долго. Стемнело. Надо собираться, пока автобусы не перестали кататься. Освещения особо нет на даче, так что здесь, как на девственной природе, темно. Ангелина сидит на качельках, что-то напевает. Ей и собираться не надо, а я всё командую. Собираемся-собираемся, ребята. Поживее!       

Я собрана, мне не о чем переживать, поэтому подошла к подруге.       -Привет!       

-Хах, давно не виделись, Мила.       

-Прости ещё раз за тот случай. Мне правда очень неловко и стыдно за это.       

-Да бог с этим! Поболело да прошло! – Ангелина заулыбалась. Она взяла меня за руку и смотрела прямо в глаза, хоть и глаз в темноте не было видно.       

-Ребята собираются, - начала я очередной виток разговора, - может, пока пойдём на остановку? Я тебя до дома провожу.      

-Давай. Не принесёшь мою сумочку?     

-Конечно, как раз попрощаюсь, - я зашла вновь в дом, попрощалась в ребятами за нас, пока забирала сумку, и вернулась. Ангелина была тут чуть ли не впервые, стеснялась некоторых ребят. Видела их впервые в жизни.       

На улице всё также темно. Лишь когда подошли к остановке, стало от фонарей по-светлее. Мы шли за руку. На плечах у меня висит мой рюкзак, а в руках держу розовую сумочку Ангелины. Она болтала что-то о манхве. Я её не понимала полностью, но случала внимательно и даже переспрашивала иногда.       

Мы ждали автобус не долго, всего пару минут. Но за эти пару минут я узнала об Ангелине многое: что ей тоже нравится Evanescence и Сметана, что в она тоже носит, хоть и иногда, тотал-блэк. Нет, мы не были совершенно разными. Мы были не похожими. Мы сели рядом в автобусе, смотрели в окошко. Ангелина положила на моё плечо голову, и так мы доехали до самой конечки…