В 1941 году основная масса народа была мотивирована на защиту Отечества, под которым понимался не какой-то там «союз республик», а именно – Россия. Большая Россия!
Значительная часть народа еще помнила единую дореволюционную Россию, да и Сталин своими недавними действиями (присоединение Западной Украины и Западной Белоруссии, Бессарабии, война с финнами) дал всем понять, что раздаче ленинцами-троцкистами российских земель пришел конец.
А - сейчас? А сейчас – все по-другому. Вот пять основных отличий нынешней ситуации от ситуации 1941 года.
Отличие первое. Со времен Горбачева нас старательно убеждали в том, что нынешняя Россия равнозначна всем остальным бывшим советским республикам.
И в Беловежье представители РСФСР признали законность этой усеченной России, согласились на отделение от России 25 миллионов русских людей. В результате впервые в истории (если считать время после татаро-монгольского ига) появился разделенный русский народ – народ, не имеющий права на свое воссоединение. Проходившие тогда народные референдумы (за сохранение СССР, за принадлежность Крыма, Приднестровья, и т.д.) властями были проигнорированы.
Поэтому сейчас людям непонятно, почему они должны беспокоиться за положение дел на отделившихся от России территориях – в Киеве, Одессе, Харькове, в Карабахе, в Алма-Ате, в Фергане, в Ошской долине, и т.д.
Второе отличие. В нынешней России 50 или более процентов ее богатств принадлежит нескольким сотням «достойных граждан». При этом многие из этих «достойных граждан» имеют паспорта других государств и практически у всех у них дети – иностранцы, чужие люди для России. И не только по паспорту, но и по духу.
Поэтому народ делает резонный вывод: «Пусть они и защищают эту Россию! А моему городу, поселку, садовому участку, и т.д. пока никто не угрожает!»
А в 1941 году немцы осадили Ленинград и подошли к Москве и люди уже понимали, что война идет на уничтожение не только России, но и ее народов (славян и евреев – в первую очередь).
Третье отличие. В современной России молодежь воспитана в презрении к физическому труду, а война – это физический труд, прежде всего.
Нынешняя молодежь усилиями государственной школы и своих родителей (в обычных сейчас семьях с одним ребенком) воспитана в убеждении, что им – все должны, а они – всего этого «достойны». Им старательно вдолбили в голову, что они «достойны» - бесполезного для жизни высшего образования и бесполезного для страны «просиживания штанов» в разных офисах и конторах. Для них идеал – айтишники и мерчендайзеры, а всё, что им нужно для жизни – должны производить китайские работяги.
Да они, нынешние, и вообще не знают, что такое – дисциплина. Тем более – военная дисциплина. Ведь у них – высшее образование! Для них годится только что-нибудь креативное – типа мозговые штурмы в офисе за чашкой ароматного КОФФЭ! И, вообще – с высшим образованием они могут быть только начальниками! А там, внизу – пусть крутятся всякие мигранты…
А я вот помню – как в мои студенческие годы тысячи студентов (не один только я!) трудились в той же Москве дворниками, сторожами, слесарями, электромонтерами. За такую же небольшую зарплату и за служебное жилье, в подвале.
И тогда, к 1941 году, советская молодежь была воспитана на стройках индустриальных гигантов, на призывах «Молодежь – на трактор!», «Молодежь – на самолет!», «Молодежь – Северу!».
И основная масса молодых людей с раннего детства приучалась к труду – в сельских местностях, и к работе на заводах и фабриках – в городах. Поэтому для них переход от труда мирного к труду военному был не так заметен. А сейчас лопата для офисного планктона – страшное унижение!
Четвертое отличие. В 1941 году Красная армия воспринималась как народная армия. Служить в этой армии считалось – честью, а для сельских ребят, из русской или национальной глубинки – и хорошим шансом выдвинуться в жизни.
Что вы знаете из истории об армянских полководцах? А в Красной армия сразу четверо армян заслужили высшее воинское отличие страны – стали маршалами Советского Союза.
А в нынешней России армия – это какие-то федералы. Они служат каким-то федеральным начальникам, получают секретными указами какие-то награды, они прыгают перед губернаторами и мечтают о переходе на службу в охранные структуры к олигархам.
Пятое отличие. Сейчас люди задумываются, не могут не задумываться: «А что – дальше? После Победы?» В 1941 году всем всё было понятно – «Победим, потом будем строить себе счастливое будущее!»
А – сейчас? Победим – будем опять выбирать в депутаты олигархов, кормить вороватых губернаторов, приветствовать обогащающихся на государственных должностях чиновников, читать истории про роскошные яхты наших соотечественников с нерусскими фамилиями.
И – будем опять недоумевать: чем нам ближе Гусинские и Смоленские, по сравнению с Тимошенками и Коломойскими?
Но вот – у нас уже есть опыт: освободили Крым – и присоединили, освободили Абхазию – и не присоединили. Да, и тех, и других мы содержим. Но за Крым нас ругают, а за Абхазию – нет.
Может, тогда и этим новым территориям дадим свободу? Пусть живут, как хотят – но в пределах нашей Новой Империи.
Как в царской империи жили финны. Как поступили китайцы с Гонконгом – отправили туда своего секретаря обкома, и – всё! Больше ничего менять там не стали. Ту же модель, «Одна страна – две системы», они готовят и для Тайваня…
А почему – нет? Ведь, вообще, какая там наша главная задача? Переправить туда российских чиновников и российских олигархов? А местных людей спросили – они этого хотят? Ведь они просили, вроде, избавленья? А – не покорения?
Вот – такие вопросы. Стоит ли их задавать? Думаю, стоит. А то через некоторое время мы «вдруг» (привычно – вдруг!) с удивлением узнаем, что у всех этих «новых русских» сохранились, в запасе, и украинские паспорта.