Многие современные родители в далекие 90-е годы были маленькими детьми. Когда у наших родителей была выбита почва из-под ног, мы учились либо в начальных классах, либо уже были подростками.
Нам сейчас по идее должно быть даже проще, чем было родителям: нам-то не привыкать обнуляться — кризисы в жизни нашего поколения случаются стабильно каждые 8-10 лет (1991, 1998, 2008, 2014...). Наши же родители были совершенно не готовы к реальности, о которой ни в учебниках, ни в газете «Правда» не писали. И тем не менее, они как-то смогли остаться в роли тех взрослых, которые дают своим детям чувство защищенности.
Мне в 1991 исполнилось десять лет. Помню, как удивленно смотрели родители друг на друга в отделении банка, когда им сказали, что денег, которые они держали на сберкнижке, больше нет. Другие взрослые тоже вели себя как-то странно – суетились, плакали, кричали. Потом были и другие странности, к которым, в общем-то, быстро привыкаешь: пустой холодильник, исчезающие из дома вещи, один большой мешок сахара и один — муки, которые откуда-то притаскивал отец, мамины попытки самой печь хлеб... Только один раз она вылетела, что называется, с орбиты: когда я сказала «ну почему ты не готовишь нормальную еду — постоянно то макароны, то картошка, давай испечем печенье, я даже в книжке рецепт нашла: нужно масло...». Тут она уже не выдержала, потому что сливочное масло для нас тогда было какой-то запредельной роскошью. «Где я возьму тебе масло? Где я тебе его возьму?!» — закричала вдруг она. И заплакала.
Переосмысляя поведение мамы сейчас, я думаю, что она вела себя как настоящий герой. Нервозность и ужас из их взрослой жизни не доносились до меня. Я понимала, что наступили трудные времена, всем взрослым было страшно и непонятно, но меня никогда не покидало чувство уверенности в том, что мама с папой держат мир на своих плечах. И под их крышей я продолжала беззаботно играть в куколки, петь песенки и играть с подружками в мяч...
У нас было много счастливых моментов, их я вынесла из своего детства гораздо больше, чем плохих. Какие были уютные вечера, когда не было электричества, и мы жгли свечи. Какие были удивительные походы в общественный сад, в поля за ягодами, в леса за грибами, на реку – за рыбой. А чего стоили воскресенья, когда мы всей семьей садились смотреть «Чипа и Дейла» и «Утиные истории»! К этим мультфильмам, любимым всеми людьми в нашем поселке, мама готовила печенье — самое вкусное, какое я только ела.
Моим родителям было трудно. Но не было ни одного дня, когда они дали бы мне почувствовать эту бездну ужаса. Психологи говорят, что быть сильной родительской фигурой – самое главное, что нужно делать в любом кризисе, чтобы ребенок продолжал чувствовать себя в безопасности рядом со своими взрослыми. Но как? Как быть такой фигурой, когда тебя саму никто не защищает, когда ты сам в роли Атланта: держать небо и над детьми, и над старыми испуганными родителями, и друг над другом с мужем. Моего папу, к счастью, никто из семьи насильно не забирал, он каждый вечер возвращался домой и обнимал маму. Маме, к счастью, было неведомо то, что оказалось ведомо мне...
Я очень стараюсь держаться, но чувствую, что с каждым днем мне это дается все сложнее. Я не кричу на детей, не в этом дело. Как моя мама в трудные дни чаще обнимала меня, так и я тискаю своих детей. От них я словно заряжаюсь энергией: сгребу их в охапку, обниму, зароюсь в их волосы и зависну так, пока они не начнут выворачиваться из моих объятий: «Мам, ну чего, ну дай пойти играть». Их я обнимаю и стараюсь быть обычной мамой из прошлой жизни, к которой они привыкли. Но меня саму обнять сегодня просто некому. И держать небо над головой с каждым днем все невыносимее...
Лера В.
(Это было письмо одной из наших читательниц. Публикуем его с некоторыми редакторскими правками, анонимно).