Валентина вышла во двор в сильнейшем волнении. Да что же такое творится-то? Как теперь быть?
Из-за забора показалась голова соседки Клавдии, лучшей подруги Валентины.
- Валька, ты чего ворчишь ни свет-ни заря? - рассмеялась она, - Все с Маринкой воюешь? Да брось ты, девка уже выше тебя вымахала, а ты ей все мозги вправляешь!
- Не мели чепухи, Клавка! - невесело откликнулась Валя, - Беда у меня.
- Да что ты! - всплеснула Клава, побежала к калитке и уже через минуту стояла возле подруги, - Что стряслось? С Маринкой чего?
- С ней, - Валя обессиленно присела на крыльцо, - Из дома ушла, телефон отключила, вне зоны действия сети. Не знаю, что и думать!
- Опять поругались? - понимающе спросила Клавдия, - А теперь из-за чего? Ох, говорила я тебе, Валька, слишком ты строга к дочери, больно уж придираешься. Небось, тебе снова не понравилось, как она одевается? Так ведь времена сейчас такие, не одна она штаны рваные носит! Мода у них такая! Мой вон сынок, здоровенный лоб уже, под тридцатник, а тоже - колени из дырок торчат. Да и пусть себе!
- Да если бы одежда! - Валя махнула рукой, - Пусть хоть голышом ходит, лишь бы жива была! Так ведь совсем голову потеряла от любви своей. Я уж ей и так, и эдак, все вроде по полочкам разложила, а она - ну ни в какую понимать не хочет!
- Погоди, Валь, не части, - перебила Клава, - Ничего не понимаю. Маринка влюбилась что ли?
- Да, - обреченно кивнула Валентина.
- Так чего переживать-то? Это ж замечательно. Она уже взрослая, студентка, можно и замуж! Ты чего за это на девку шумишь?
- Ох, Клава, ты же всего не знаешь! Вот послушай, что расскажу...
Валентина накрывала на стол, когда в дом вбежала раскрасневшаяся, довольная дочь и бросилась обнимать маму.
- Что это с тобой? Сессию сдала что ли?
- Сдала, мама, все сдала! И Вовка меня на свидание пригласил!
- Маришка, доченька, опять ты про своего Вовку! Он же помолвлен уже, ты сама говорила! Не дело это, все равно что из семьи уводить.
- Что ты понимаешь, мама! - обиделась дочка, - Они уже расстались!
Валентина давно знала, что ее дочери очень нравится парень из ее института, Владимир. И все бы ничего, да вот незадача какая. Парень был из очень богатой семьи. Совсем не чета им. Сама Валя всю жизнь проработала проводницей на поезде. Постоянно в разъездах, дочь неделями не видела. Воспитанием занимался муж, Николай. Да только несколько лет назад Коленька как-то внезапно заболел, мучался недолго, да так же тихо, как и жил, сошел в могилу. А Вале ничего не оставалось, как уйти с работы и взять воспитание дочери и уход за хозяйством на себя. По другому не получалось. Все-таки Маринка уже старшеклассница, за ней глаз да глаз нужен. В бытность свою проводницей, Валентина получала очень хорошую зарплату, привозила из поездок множество подарков и дочери, и мужу. Словно стараясь компенсировать свое постоянное отсутствие рядом с семьей. На недельку-другую семья воссоединялась и они весело проводили время. Но вскоре Валя опять уезжала в рейс и не видела своих, не участвовала в их жизни.
После смерти мужа женщина уволилась с железной дороги, но вот проблема - в их маленьком городке работы было практически не найти. Пара строительных предприятий, завод и торговля. Работать на стройке Валя не хотела, очень уж тяжело, да и всему нужно научиться. Маляром-штукатуром, тем более, каменщиком она без навыков или специальных умений работать не может.
На завод берут всех. Но опять-таки, уйму времени нужно проработать учеником, получая мизерную зарплату, чтобы потом стоять за станком. А деньги нужны сейчас. Дочь-подросток, привыкшая ни в чем себе не отказывать, не сможет прожить на копейки ученика токаря. Ей и одежду надо, и на еду уйма денег уходит. А тут и коммунальные платежи растут, как на дрожжах! Да и частный дом постоянно требует вложений - где забор покосился, где баньку подправить, да много чего в своем доме требуется. Поэтому Валя решительно отказалась от вариантов в городе и пошла опять на "железку". Только не проводницей, а кондуктором на электричку.
Разумеется, зарплата стала в разы меньше. Зато каждый вечер женщина была дома. Да и, честно сказать, за долгие годы, даже десятилетия, Валя настолько привыкла к рельсам, что первое время даже засыпала с трудом, не чувствуя тряски поезда. А электричка и общение с пассажирами все-таки чем-то сродни работе проводника. Но временами в женщине уже просыпалась раздражительность, как будто в ее жизненной неустроенности были виноваты пассажиры, а особенно - безбилетники. Хотя, если подумать, навоевавшись за день, она, уже успокоенная, возвращалась домой, словно выплеснув все негативные эмоции.
А чего ей стоило одной поднимать Маринку! Возвращаясь с основной работы, Валентина тут же неслась в огород, где, с небольшим перерывом на приготовление обеда-ужина, по темноты копала, сажала, окучивала и поливала. В народе правильно говорят: "Летний день всю зиму кормит". Поэтому Валя даже и не думала ездить, как раньше, куда-то отдыхать. И весь отпуск посвящала сбору урожая и заготовкам на зиму. Опять-таки, небольшая стайка кур тоже требовала хоть и небольшого, но внимания. Вот так они и перебивались с дочерью несколько лет.
А вот Марина у нее - молодец! Умная девочка. После школы, без помощи, пользуясь исключительно собственным умом, смогла поступить в институт, на бюджетный.
И теперь такая неприятность! Влюбилась в этого мажора, Вовку и совсем потеряла голову! А ведь его родители - не чета им. Отец - большой руководитель. Мать - домохозяйка. Только собой занимается и ненаглядным сыночком. Без конца по заграницам мотается.
- Не пара он тебе! - увещевала дочь Валентина, - Богатенькие - они все матросы!
- Что это значит? - хмурилась дочь.
- А то и значит. Поматросит, да бросит. У них, у флотских, в каждом порту - по невесте.
- Да что ты такое говоришь, мама! - злилась Марина, - Вова совсем другой! Правда, его родители сосватали ему Лизу. Вроде как их семьи дружат. Так это еще ничего не значит. Я чувствую, что нравлюсь ему! Он так на меня смотрит!
- Еще бы, он не смотрел! - кипятилась Валентина, - Ты у меня вон какая красавица! Да только не серьезно это. Уж поверь мне на слово! Поиграет - и опять к своей Лизе вернется. Ладно, если только слезами все закончится! А то ведь обрюхатит по полной программе! И сбежит! Как папка твой...
Тут Валентина прикусила язык. Да было уже поздно.
- Погоди-ка, мама, - дочь тут же поняла нестыковку в материных словах, - Это что еще про папку? Мой отец был самым лучшим папой на земле!
- Прости, Маришка, - виновато спохватилась мать, - Не хотела никогда тебе говорить. Но, раз уж так вышло, придется признаться. Николай - не родной тебе отец. Он женился на мне, когда я уже носила тебя под сердцем. А обрюхатил меня вот такой же, как твой Вовка, богатенький сынок. Что так удивленно смотришь? И в наше время любовь существовала. Не только сейчас мужики обманывают. Испокон веков такое было. Любила его больше жизни. А он, голубчик, как узнал о беременности, так и слился по-быстрому. Только через друга передал мне денег на аборт. А Николаша, царствие ему небесное, со школы за мной бегал, любил. Узнал, что у меня проблемы и сразу замуж предложил выйти. И ребенка, тебя то есть, обещал любить, как своего. Вот и появился у тебя папка. Да я ни разу и не пожалела, что приняла его предложение. Какой хороший человек он был. Жаль, что так рано ушел...
Марина тогда долго думала о маминых словах. И Валентине даже сначала показалось, что дочь приняла правильное решение. Но она ошибалась.
Сегодня Марина прямо светилась от радости. И совсем не потому, сто успешно сдала очередную сессию. А потому что этот мажор пригласил ее на свидание!
- Не пойдешь! - заявила ей Валентина, - Только через мой труп! Нет тебе моего материнского благословления!
- Пойду! - упрямо вздернула подбородок Марина, - Все равно пойду! Я люблю Вовку! Чем я хуже Лизки?
- Да ничем, дурья твоя башка! Ты у меня очень красивая и умная! Но на ее стороне все деньги ее родителей. Да ты и сама говорила, что их уже сосватали. Так что твое разбитое сердце - это только вопрос времени!
- Нет, мама, что бы ты не говорила, я все равно пойду на свидание к Вовке. Он мне признался, что я ему уже давно нравлюсь. А Лизку он терпеть не может. Говорит, что она пустоголовая и избалованная. И что ее навязчивость уже достала его до чертиков!
- Марина, - строго сказала мать, - Не хочешь по-хорошему - будет по-плохому. Пока не я у тебя живу, а ты у меня. И не ты меня кормишь-одеваешь, а совсем наоборот. Пойдешь на свидание, выгоню из дома и делай, что хочешь!
- А меня не надо выгонять! - взвилась девушка, - Я и сама уйду! Не беспокойся, прекрасно справлюсь!...
Валентина замолчала и горестно вздохнула.
- Да не волнуйся ты так, Валь, - участливо покачала головой Клавдия, - Пошляется по друзьям, да и вернется. А может, в общежитие устроилась. Помиритесь еще!
- Нет, Клава, сейчас все серьезно. Я тоже думала - перебесится, и, как миленькая, домой придет с видом побитой собаки. А вот уже пятый день пошел. А ее все нет и нет. И телефон отключила. И в институте ее нет, я узнавала. Ведь холодает уже на улице, бабье лето заканчивается. Вот дожди проливные по прогнозу погоды обещали. А она убежала в куртенке одной, совсем тоненькой, да в штанах этих рваных! Какое тепло от этой одежды, сплошной сквозняк! Что делать, Клав, ума не приложу. Сердце заходится от тревоги!
- Может, в полицию пойти? - предложила соседка, - Заявление написать? Что-то я тоже беспокоится начала. Учебники свои хоть забрала она? Документы?
Женщины стремглав бросились в дом и Валентина обыскала комнату дочери.
- Господи, Клава! - заплакала она, - Все здесь, не тронутое! Даже паспорт! И вся одежда!
- Пошли, подруга, в полицию, - решительно сказала Клавдия, - Другого выхода нет.
Женщины торопливо собрались и пошли в ближайшее отделение полиции, где у них приняли заявление и открыли розыскное дело. А им посоветовали не паниковать, а спокойно ждать новостей, ничего не предпринимая самим. Да только легко сказать - спокойно ждать!
Валентина каждую минуту жила, словно на вулкане, все время ожидая узнать что-нибудь страшное.
И на работу ходить надо. Тут уж никуда не денешься. Хотя и нервы были натянуты до предела. И руки порой опускались...
Петрович и Иваныч хмуро брели по станции. Сегодня выдался на редкость неудачный денек. К супермаркету, где они обычно ошивались с утра, сегодня не вынесли просроченные продукты. Прошлись по стоящим за кафе и столовыми мусорным контейнерам - еды нашли - с гулькин нос. В животе урчало, сил не было.
- Вот безнадега! - проворчал Петрович, - У меня сейчас живот к позвоночнику прилипнет.
- И не говори, Петрович, - кивнул друг, - У самого кишка с кишкой ругается. Чего делать-то будем?
- А я знаю? - мужчина растерянно огляделся, - Решать что-то надо. Главное - еды добыть хоть какой-нибудь. И ночлег организовать.
- Слушай, у меня рацпредложение, - в голову Иваныча пришла спасительная идея, - Давай махнем на далекие дачи! Сейчас время сбора урожая, как-никак. Вдруг где-то картошки надыбаем, запечем на костре.
- Ты прав, дружище, - воспрял духом Петрович, - Там же и яблок каких-нибудь собрать можно, мне уже все равно, чем брюхо набить, лишь бы не мучиться.
- А еще, между прочим, там полно заброшенных домиков. Я слышал от собратьев по несчастью, что кое-где в них и посуду найти можно, и старые постельные, типа одеяла-подушки. Да и Одежкой, глядишь какой вдруг разживемся.
Неожиданно Петрович тяжело вздохнул и опустил друга с небес на грешную землю:
- Да как туда добраться-то? Пешком и и километра не пройду. Дождь начинается нешуточный. Да и сил нет от голода.
- Давай попробуем на электричке зайцем проехать, - предложил Иваныч, - Ну не звери же, в самом деле, эти проверяльщики! Глядишь, и дадут проехать несколько остановок.
- Ох и не уверен я в этом. Сейчас народ не такой жалостливый, как раньше. Вот в старые времена люди сочувствовали бездомным, подкармливали. А теперь словно псы цепные, только и знают, что лают и укусить норовят!
Но делать было нечего, другого выхода друзья не придумали и решили забиться в самый последний вагон.
- Может успеем без билета проехать до дач. Пока дойдет кондуктор до последнего вагона - а нам уже и выходить пора!
На том и порешили. Когда электричка остановилась на перроне, друзья влезли в последний вагон и тихо притулились в самом дальнем уголке, с беспокойством оглядывая немногочисленных пассажиров.
Дело в том, что Петрович и Иваныч были, как их называют в народе - бомжами. Или по-просту, бездомными. Петрович остался без жилья по собственной глупости и доверчивости. Чтобы начать бизнес, заложил квартиру, выданную когда-то государством выпускнику детского дома. Но не выдержал конкуренции, не справился с закулисными интригами и банк забрал квартиру. Сначала жил у знакомых, искал работу, но удар оказался больнее, чем ожидал мужчина и он запил горькую. Друзья тоже не стали долго терпеть. Да и правильно, у всех свои семьи, свои проблемы. И очень скоро Петрович оказался на улице. Где и познакомился и подружился с другим таким же несчастным, Иванычем.
Иваныч оказался на улице совсем по другому поводу. Но тоже по глупости. Полюбил женщину из деревни, которая быстро женила его на себе. И вскоре, под предлогом беременности и рождения ребенка, хитростью и фальшивой лаской заставила переписать на себя квартиру, доставшуюся Иванычу от родителей. Как оказалось, женщина и вправду ждала ребенка. Да только не от него, а от бывшего мужа, с которым оформила фиктивный развод. А по-настоящему развела Иваныча на квартиру. Да и выгнала из дома. Сама же зажила с бывшим мужем в его бывшей квартире. Так и стал мужчина бомжевать.
Оба бедолаги быстро нашли общий язык и вот уже который год переносят все лишения и тяготы жизни на улице вместе...
Валентина шла между сидений вагонов электрички, проверяла проездные и продавала билеты, но все мысли женщины были далеко от работы. Где же ее Мариночка? Где ее дочурка? Жива ли она вообще? Сыта ли? Не мерзнет ли? Тысячи вопросов крутились в голове и не находили ответов. Поэтому и так не всегда вежливая с пассажирами, Валя сегодня вообще не могла никого видеть.
- Сидят тут, и в ус не дуют, - с раздражением думала она, глядя на спокойные лица, - Все у них хорошо, довольные такие. Фу, отъели себе животы и всем плевать, что у нее сердце заходится от волнения за дочь. Так и разогнала бы всех к чертям собачьим! А на улице дождь хлещет, как из ведра! Где же ее девочка? Что делать-то? Как пережить очередные сутки?!
Женщина быстро шла от вагона к вагону, народу в такую погоду было немного. Наконец она добралась до последнего. И тут увидела двух притаившихся в конце вагона обросших и плохо одетых бомжей. Те поглядывали на нее с беспокойством и страхом. Ну точно - зайцы! Вот она сейчас им задаст пороху!
- Предъявите билеты, граждане! - грозно произнесла Валентина.
- Мадам, не сочтите за дерзость, - начал Петрович, - Видите ли, у нас произошла совершенно курьезная ситуация...
- Ты мне зубы не заговаривай! - гаркнула на него Валя, - Где билеты? Нет билетов? Тогда выметайтесь отсюда на ближайшей станции!
- Но позвольте, - Иваныч сделал жалостливое лицо, - Куда же мы в такой дождь? Что мы, не люди что ли? Хоть каплю жалости имейте! Нам ведь всего две остановки проехать осталось!
- Да мне побоку, что вам осталось! - со злостью посмотрела на него женщина, - Это ваши проблемы! Выходите на следующей станции и мне до лампочки, куда вы денетесь! И без вас голова забита!
Электричка, чуть заметно вздрогнув, остановилась. Валентина схватила за руки обоих мужчин и потащила к выходу:
- Пошли вон отсюда, и чтоб ноги вашей больше тут не было без билетов!
Она с силой вытолкнула бомжей из распахнувшихся дверей и бешено погрозила вслед кулаком.
Петрович и Иваныч натянули плащи поверх голов, пытаясь спрятаться от сильных, бьющих наотмашь, струй дождя и растерянно смотрели вслед удаляющейся электричке.
- А ты говоришь "не звери"! - горестно вздохнул Петрович, - Самая настоящая зверюга и есть!
- Баба! - вынес приговор Иваныч, - С мужем, видать, разругалась. Вот на других свою злобу и вымещает.
- Скажешь тоже, с мужем! - заворчал Петрович, - Да кто на такой стервозе женится нафиг?
В это время Валентина пришла в себя, взглянула в окно уходящей электрички, увидела две сгорбленные фигурки, прячущиеся от дождя и во весь голос разрыдалась, кляня себя за приступ гнева и не обращая внимания на других пассажиров.
- Ну что я за человек такой? - размазывала она слезы по лицу, - Чем эти несчастные виноваты? Сорвалась! Ну кому они мешали! Что же теперь с ними будет? Куда они теперь денутся? Вот же я гадина какая! Ну почему все так несправедливо?!
Женщина плакала и плакала, ругая себя последними словами, жалея бомжей, жалея дочь, жалея себя. А электричка уносилась все дальше и дальше. И точно так же чувствовала себя Валя, как будто все улетает от нее, не оставляя надежды на счастливый конец...
- Ну что, Петрович, пошли? - предложил Иваныч, - Может, к утру и доберемся до дач.
- Думай-не думай, а движение - это жизнь, - философски ответил Петрович и они зашагали прочь от станции, прикидывая в уме, где удобнее идти в такую погоду.
Вокруг расстилался бесконечный лес с одной стороны и поля с другой. Они шли вдоль путей, временами подскальзываясь и падая, матерясь, кляня эту сволочную кондукторшу, эту погоду и всю свою беспросветную жизнь. Снова поднимались и шли, с трудом волоча ноги. Они насквозь промокли и продрогли. Хорошо хоть, что ливень закончился.
- Не могу больше! - взмолился Иваныч, - Давай напрямик через лес пойдем. Хоть немного срежем. Сил никаких не осталось!
- Да теперь уже какая разница, откуда идти, - ответил Петрович, - Грязные, как свиньи. Столько грязи налипло на ботинки, того и гляди, развалятся. Через лес, так через лес. Хуже уже не будет. Там хотя бы по траве да по листве пойдем.
И друзья свернули на еле заметную тропинку, уходящую в лесную чащу. Некоторое время измученные мужики шли по редкому лесу и даже немного согрелись. По вот деревьев стало больше и вокруг сразу потемнело.
- Слушай, Иваныч, - вдруг остановился Петрович, - А ты точно знаешь, куда идти? Мы, часом, не заблудились? Идем и идем и конца-края не видно. Я уже и тропинку с трудом нахожу!
- Да вроде правильно, - неуверенно произнес Иваныч, оглядываясь назад, - Слушай, дружище, Может, привал сделаем?
- Давай, - согласился друг, - Нам терять нечего.
Они нашли поваленное дерево и стали приводить себя в порядок, как могли. Сняли обувь и вылили всю воду. Петрович достал из кармана четыре целлофановых пакетика и они, сняв носки, надели их на ноги, чтобы не подхватить воспаление легких. Все-таки вечерело и скоро станет совсем холодно. Как смогли, сняли и выжали всю одежду, и снова надели, подрагивая от пробиравшего холода.
Присев на ствол, они некоторое время молчали, думая каждый о своем. Вдруг до их слуха донеслись какие-то глухие стоны. Мужчины переглянулись.
- Ты тоже слышал или мне показалось? - спросил Петрович, прислушиваясь.
- Не показалось, - Иваныч тоже различил какие-то звуки, - Пойдем посмотрим, что там. Вдруг животина какая страдает. В капкан попала или что еще...
Мужики встали пошли на звук. Внезапно перед ними открылась картина, от которой кровь застыла в жилах. Они никогда не забудут это страшное зрелище.
У большого дерева стояла молоденькая девушка. Она была к нему привязана, но сил держаться у бедняжки уже совсем не осталось. И она практически висела на слегка оттянутых верёвках. Было видно, что висела девчонка уже не один час. Открытые участки кожи были в ссадинах и кровь уже засохла на ранах. Кроме того, девушка была почти раздета. Кроме легких брюк, порванных на коленках, и тонкой футболки без рукавов, на ней ничего не было. Босые ноги упирались в покрытую листвой землю.
Услышав звук шагов, девушка приподняла голову, взглянула на них мутными глазами и прошептала: "Помогите..." А затем, потеряв сознание, обмякла на верёвках.
Не веря в то, что видят, Петрович и Иваныч переглянулись, потом оба рванулись к несчастной девушке и стали торопливо развязывать её.
- Это что же такое творится? - причитал Петрович, - Это какой изверг сотворил такое зверство?
- Совсем люди совесть потеряли, - поддержал товарища Иваныч, - Почти ребенок ведь! Что она могла такого натворить, что ее так безжалостно решили со свету сжить? Уж лучше сразу умереть, чем так мучаться!
- Иваныч, страшно представить, что бы с бедняжкой было, если бы мы через лес не пошли! Я уже этой овчарке с электрички благодарен, что ссадила нас. Словно провидение нас сюда привело!
Они постарались укутать девушку, все еще не пришедшую в сознание, в свои промокшие плащи, а ее все било крупной дрожью.
- Давай, выводи нас, Сусанин, - велел Петрович, - Пока я, сколько сил хватит, нести девчушку буду. Как устану, ты понесешь.
Так, передавая друг другу дорогую ношу, мужчины шли и шли, практически выбиваясь из сил.
Иваныч шел впереди, раздвигая ветки и иногда поддерживая ношу своего товарища. Они шли очень долго, иногда останавливались, садились на землю, чтобы передохнуть, и прислушивались к прерывистому дыханию девушки. Потом снова поднимались и шли.
– Похоже мы сбились все-таки с пути, – проговорил Иваныч другу, но тот не отвечал. Они очень устали, силы уже заканчивались, но девушке требовалась помощь, причем срочная, и они упорно продвигались вперед. Вдруг послышался звук проезжающей машины.
– Трасса! – обрадовался Петрович. – Ну вот и слава Богу!
- Ну да, дело за малым, - язвительно ответил друг, - Фиг кто нам остановит и в салон автомобиля впустит. Мы же все замарает и намочим.
Через двадцать минут они стояли на дороге и пытались остановить попутку. Но все водители торопливо проезжали мимо, боясь останавливаться возле насквозь промокших, грязных людей, один из которых, к тому же держал на руках девушку.
– Да что они, не люди что ли? – в сердцах выругался Петрович. – Девчонка умирает, а им и дела никакого нет!
– Боятся, – пожал плечами Иваныч.
Пока он пробирался через чащу со своей ношей, холода почти не чувствовал, но теперь у него зуб на зуб не попадал, кроме того начала сильно болеть голова. Скорее всего, он подхватил простуду.
Вдруг из-за поворота показалась огромный грузовик, фура, по-простому. В отчаянии Петрович выбежал на дорогу и встал, раскинув в сторону руки. Машина остановилась и из кабины выглянул водитель, молодой паренек.
– Эй, дядь! Ты чего? Жить надоело?
– Выручай, братишка, девчонку спасать надо! Какая-то сволочь ее в лесу оставила привязанной, мы нашли, – стал торопливо объяснять Петр. – Ее бы до больницы побыстрей довезти!
Парень махнул рукой:
– Садитесь!
Они бережно положили девушку, все еще находящуюся без сознания, на заднее спальное место и укрыли ее одеялом, которое достал парень.
Стало совсем темно, когда они, в конце концов, добрались до ближайшего города и водитель довез их прямо до ворот больницы. Кроме того, добрый парень всучил измученным бомжам пакет с едой и старые рабочие спецовки со словами:
- Переоденьтесь в сухое и поешьте. Вы молодцы, мужики. Побольше бы таких.
А затем, пожелав удачи и попрощавшись, уехал.
Петрович снова подхватил на руки девушку и они вошли в приемный покой. Дальше началась такая кутерьма! Врачи увезли девушку в отделение реанимации и вызвали полицию. Потом мужчин бесконечно допрашивали и задали сотни вопросов: где, когда, почему...
Наконец, Иваныч взмолился:
- Да отпустите вы нас, ради Христа! Ведь сил уже нет никаких! Посмотрите на моего друга! Совсем же больной вид у человека!
И действительно, на Петровича было жалко смотреть. Глаза полуприкрыты, лицо красное, казалось - еще чуть-чуть, и он упадет. Подбежавшая на зов медсестра всплеснула руками и приказала полицейским:
- А ну-ка прекратите! Не видите что ли, жар у человека!
Полицейские попросили подписать протокол, извинились и направились к выходу. На пороге один из них задержался и протянул руку друзьям:
- Я на своей работе столького насмотрелся! А вы меня приятно удивили. Частенько случается, что внешний вид и внутреннее содержание не соответствуют друг другу, внутри красивой упаковки может лежать испорченный товар, а за приятной внешностью скрываться подлец. Спасибо вам, мужики, доброе дело сделали, человека спасли.
Утром Петрович почувствовал, что ему уже стало легче. Словно в ответ на его мысли, из-за окна раздался призывный свист.
Мужчина выглянул на улицу и улыбнулся. Друг стоял внизу и махал ему обеими руками. Петрович кивнул, помахал в ответ и быстро собрался. Несмотря на все предупреждения персонала, мужчина подписал отказ от госпитализации и, уходя, только поинтересовался:
- Как там девушка? Ей лучше?
- Жить будет, - ответила медсестра, - Вовремя вы ее привезли. Воспаление легких и отравление. Чем-то напичкали бедняжку. Но все это исправимо. Вылечим.
- Ну и Слава Богу! - обрадовался Петрович и заспешил к товарищу.
- Иваныч, ты что, всю ночь тут проторчал? - обнял товарища Петрович.
- Ну почти, - радостно улыбнулся Иваныч, - В сторожке просидел. Сторож хороший попался, пожалел. Накормил даже.
- Так водила же с фуры дал почти полный пакет еды, - удивился Петрович, - Ты пожадничал что ли?
- Знаешь, брат, как вспомню, как живот сводит от голода, так совсем не хочется ни с кем делиться. Сторож не бедствует, а нам с тобой этого добра на пару дней хватит. Ну как там наш найденыш?
- Нормально, сказали - жить будет. Ну что, погнали на дачи?
- Конечно, - Иваныч неожиданно расхохотался, - Вот только, Петрович, ты меня хоть убей, а в электричку я не пойду больше, даже с билетом. Та бабища мне всю охоту отбила!
- Пешком - так пешком, - согласился друг.
И они пошли по подсыхающей дороге обратно. Туда, где, возможно, найдут себе хотя бы временное пристанище...
Читайте окончание в следующем выпуске)