Летом 199…. года я и моя подруга Светлана оказываемся в славном городе Санкт-Петербурге. Поскольку Света подарила мне новую гитару, мы решили её опробовать на станции метро «Сенная площадь». Тем более что все наши денежные запасы очень быстро иссякли.
Честное слово, началось самое лучшее время в нашей жизни!
Зарабатывали мы прилично, так как пели от души. Пришлось срочно расширять репертуар для желающих услышать свои любимые песни. Переходы метро мы тоже периодически меняли. Из пёстрой толпы, плывущей навстречу нам, поющим, люди выходили на звуки гитары и, остановившись — плакали, смеялись и бросали в чехол гитары цветы. Они не оставались равнодушными. Они сопереживали. То ли сюжетам в песнях, то ли нам.
В ту пору в метро почти не было торговых точек. И поэтому звуки песни разносились по всему подземному переходу, привлекая внимание входящих и выходящих. Милиция подходила к нам и, послушав, уходила. Однажды подбежал какой-то суровый мужик с золотой цепью на шее и «прорычал»: «короче, если кто вас обидит или начнёт денег требовать, скажите, что Гриша вас «крышует». Нам предлагали ключи от дома в Белоруссии, просились в наш дуэт «третьим», приносили коньяк и конфеты и тут же распивали вместе с нами, звали «на юга», редактировали репертуар и бросали в футляр гитары наш дневной заработок за одну только песню.
И вот как-то на станции метро «Московская» около нас остановился молодой человек, послушал и предложил мне попеть в его кафе, которое он открыл недавно на дебаркадере. Я, конечно, согласилась.
Дебаркадер качался на Неве напротив памятника Петру I у Исаакиевского собора. Теперь каждое утро я шла на свою новую работу, задерживаясь у ларька «Союзпечать», расположенного недалеко от собора. Дело в том, что с утра ларёк был закрыт и его стеклянная витрина изнутри прикрывалась картоном. То есть я в этой витрине отражалась, как в зеркале.
Я подходила к «зеркалу» и, вглядевшись в своё отражение, повторяла, как мантру слова: «…я самая обаятельная и привлекательная… очень красивая и улыбчивая… умная и талантливая… добрая и справедливая.. я просто звезда!». Настроившись таким образом, я спокойно шла в кафе.
Однажды, ярким солнечным утром, подойдя к ларьку, я начала почти кричать «мантру» перед «зеркалом». И вдруг, через несколько минут, картон отодвинулся и в витрине показалось удивлённо — испуганное лицо какой -то бабуси!
После этого я всегда аккуратно обходила этот киоск, и мои самовнушения временно прекратились.
В один из рабочих дней хозяин кафе слегка напился. После того, как я спела несколько песен, он меня предупредил, что «скоро придут его друзья, и что я буду петь то, что они закажут». Я пыталась что-то возразить. Тогда он взял мою руку и положил в ладонь мятую купюру.
Друзей пришло пять человек, и они тоже были «весёлые». Пела я им недолго.
— А ты нам «Мурку» сбацай — сказал один из них, развалившись на стуле.
Они сидели у огромного окна во всю стену, пили водку и грязно ругались.
Сквозь стекла окон невыразимое обаяние Невы завораживало.. Чайки, покачиваясь на воде, как будто соглашались с моим решением.
И я запела:
— Зорька алая, зорька алая, губы алые, а в глазах твоих…а в глазах твоих неба синь, ты любовь моя, долгожданная, не покинь меня, не покинь меня, не покинь…
Допев, я собралась и вышла из кафе. Света уже стояла на мостках и ждала меня.
— Вы здесь больше не работаете — сказал, подошедший к нам, пьяный хозяин кафе. Я согласно кивнула головой и отвернулась. И почти заплакала. Но совсем не от того, что лишилась этой работы.
Хочу добавить, что это кафе разделялось на два. Одно было закрытое (из которого меня попросили), а другое – открытое, где над каждым столиком возвышались белые зонтики и дул освежающий ветер с реки. На другом берегу светились фонари, отражаясь в воде.
Начинало темнеть.
— Посмотри, какая красота,- внезапно сказала Света, — почему бы нам здесь не посидеть и не попеть песен. Она кивнула в сторону открытого кафе. Мы сели за свободный столик и заказали чай. Народ прибывал. Петь я пока не могла. Разговорившись, мы не заметили, как к нашему столику подошли двое мужчин среднего возраста:
— Девчонки, можно к вам присоединиться?
Мы промолчали. Они сели за столик.
— Да вы не волнуйтесь, мы не собираемся к вам приставать, только что жён в отпуск отправили. Просто хочется отдохнуть, песен попеть, поговорить за жизнь, — мужчина, присевший около меня, расстегнул ворот рубашки и доверчиво улыбнулся. Ребята оказались настоящими джентльменами! Легко подхватывая любую песню и любую тему, они помогли избавиться от недавней «изжоги» и я быстро о ней забыла. Наши вкусы в выборе песен полностью совпадали. И мы пели, наслаждаясь этим тёплым ветром и вечером. Наши кавалеры заказали вина и разных закусок. А мы чувствовали себя королевами! Постепенно все столики открытого кафе придвинулись к нам. Среди слушателей оказался режиссёр, который при любых спорах кричал: «ребята – мир, дружба, жвачка!», актриса с подругой, ювелир Вадим и несколько молодых пар.
То, что наш вечер плавно перешёл в ночь, а потом и в утро, казалось, никто и не заметил. Помню, что Света спустилась по ступенькам в низ дебаркадера (в туалет) и вернулась оттуда с огромной шишкой на лбу. «Так, кажется, нам пора» — подумала я, в который раз настраивая гитару. Народ не расходился.
Подошедший к нам официант подтвердил мои догадки:
— Девушки, уже шесть утра, вам не пора?
И мы пошли вдоль Невы, пошли по набережной со всей весёлой компанией. То ли от того, что люблю по утрам долго умываться, то ли от пережитого, я вдруг прислонила гитару к ограде, сняла свой шикарный, изумрудного цвета, пиджак и тут же прыгнула в воду. Все, как кузнечики, попрыгали за мной. Все, кроме Светы. Она «сторожила гитару», как потом выяснилось.
Выбравшись благополучно из воды, я тепло попрощалась с компанией, половина которой ещё плавала у берега и, прихватив Свету с гитарой, побрела поближе к дому.
С моей одежды ручьями стекала вода. Когда мы медленно проходили мимо парадного входа гостиницы «Астория», стоящий у дверей швейцар испуганно замахал руками и шёпотом прохрипел:
— Проходите…Быстро – быстро проходите.
И мы прошли. Уставшие и счастливые.
А песню «Зорька алая» выучили на два голоса и поём до сих пор.