Из дневника читателя
Два дипломатических кривых хода Владимира Зеленского останутся, конечно, в истории. Он потребовал от монголов вернуть дань, взятую с Киева во времена ига, и извинился перед турками за давнее письмо запорожцев турецкому султану, думая привлечь этим Турцию на свою сторону, в части помощи беспилотниками или танками.
Картину Ильи Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану» я помню ещё с детства.
Так что и прочитать это письмо хотелось с детства, а теперь мне минуло много-много лет. Выходит, среди прочих вовремя не исполнившихся желаний, это одно из самых долгих. Может быть, оно бы так и не исполнилось, если бы я во время увлекательных странствований по библиотечным каталогам не натолкнулся случайно на издания «Русской старины» за 1872 и 1873 годы.
В одном из этих журналов публикация письма запорожцев предварялась следующими словами:
«Султан турецкий и Запорожцы. Во многих рукописных сборниках попадается весьма курьёзное письмо Запорожцев к одному из турецких султанов в XVII столетии. У нас два списка — один в объёмистом сборнике прошлого столетия, сообщ. А. А. Шишковым, а другой — списан покойным Н. И. Бахтиным из бумаг московского архива и сообщён нам Н.Н. Селифонтовым. Мы приводим письмо Султана по первым двум спискам, а ответ Запорожцев по списку Н.И. Костомарова с его примечанием.
Ред.»
Далее следует грозное обращение турецкого султана, предположительно Мухаммеда IV, правившего Турцией с 1648 по 1687 годы:
«Я, султан, сын Магомета, брат — солнца и луны, внук и наместник Божий, владетель всех царств: Македонского, Вавилонского и Иерусалимского, великого и малого Египта; царь над царями; властитель над всеми существующими; необыкновенный рыцарь, никем непобедимый; хранитель неотступный гроба Иисуса Христа; попечитель Бога самого; надежда и утешение мусульман, смущение и великий защитник христиан, повелеваю вам, запорожские казаки, сдаться мне добровольно и без всякого сопротивления, а меня вашими нападениями не заставьте беспокоить! Султан турецкий Мухаммед».
Такое то письмо, конечно, не могло не задеть казацкую душу за живое. И вот что они написали в ответ. В обстановке, которую нам теперь легко вообразить, поскольку у нас перед глазами знаменитое произведение И.Е. Репина «Запорожцы пишут письмо турецкому султану»:
«Ти шайтан турецкий, проклятого чорта брат и товарищ и самого люциперя секретарь! який ти в чорта лицарь, чорт с..е, а ти и твое вийсько поживае. Не будешь ти годен синив християньских пид собою мати; твого вийська ми не боимося, землею и водою будем биться ми з тобою. Вавилонский ти кухарь, македонський колесник, иерусалимський броварник, александрийський козолуп, великого и малого Египта свинарь, армянська свиня, татарьский сагайдак, каменецький кат, подольський злодиюка, самого гаспида внук и всего свита и подсвита блазень, а нашого бога дурень, свиняча морда, кобиляча с...ка, ризницька собака, некрещений лоб, .... бы твою чорт парив! Оттак тo6и козаки видказали, плюгавче, не вгоден еси матери вирних християн. Числа не знаем, бо календаря не маем, мисяць у нeби, а год у книжици, а день такий и у нас як у вас, поцилуй за се в г…о нас! Кошовий отоман Захарченко со всим кошом запорозьким».
В примечании надо сказать только то, что точки вместо слов проставлены благонамеренными цензорами тогдашней «Русской старины». Что стояло вместо точек, кое-где легко догадаться. Например, в последней строчке письма покалеченное слово «г…о», несомненно, означает «гузно», употреблявшееся Пушкиным, например, как вполне цензурное. (См. Словарь языка Пушкина, т. I, стр. 564.). «Как минуло мне четырнадцать лет, покойный отец дал мне два крейцера в руку, да два пинка в гузно, да промолвил: ступай-ка, Мартын, сам кормиться, а мне и так тяжело…». Дальнейший лингвистический анализ читатели могут провести и сами...