О наложницах в гаремах китайских императоров известно гораздо меньше, чем о гаремах султанов и падишахов востока. И можно сказать, что на востоке наложницам в чем-то было проще, а в чем-то, наоборот, сложнее.
По законам поднебесной официально император мог иметь только четыре жены, по числу сторон света. Сам же он, пятый, олицетворял в системе единение всех стихий и органов чувств. Однако это совсем на означало, что в императорском дворце проживало только четыре женщины. Наоборот, кроме жен ещё были наложницы, разделенные на несколько категорий, а также танцовщицы, певицы, служанки.
Если идти только по иерархии, то каждая жена императора имела двенадцать служанок, наложница высшей категории – восемь, средней – шесть, а наложница низшей категории довольствовалась всего лишь двумя служанками. В общей сложности, по некоторым оценкам, в так называемом Запретном городе, где проживали наложницы, могло быть до 40000 женщин и девушек.
При таком количестве представительниц слабого пола сам император однозначно нуждался в защите от изобилия, поэтому были разработаны достаточно строгие правила общения. Так, с официальной женой император имел право вступать в связь только раз в месяц, а с наложницей высшего ранга – до пяти раз. Связано это достаточно странное правило с тем, что по китайским поверьям, императрица (официальная жена) имела самую высшую и ярко выраженную женскую природу, поэтому она могла зачать наследника даже после одного раза.
В отличие же от официальных жен, наложницы, имевшие менее выраженную женскую природу, требовали большее количество попыток. Поэтому получался парадокс – наложницы имели доступ к императору гораздо чаще, чем официальные жены.
Учитывая такое огромное количество женщин, жаждавших попасть к императору, в стенах Запретного города тайные интриги, своры и ревность часто достигали такого накала, что даже основатель династии Мин, Мин Чжу Юаньчжан, был вынужден создать правило:
«Никогда не допускать своевольной власти обитательницы главного двора кого-либо из второстепенных жен и наложниц… На каждое ночное посещение ими покоев государя установлена очередность».
Если же отбросить интриги, то процесс ночи с императором был зарегулирован больше, чем инструкция по стрельбе из уникальной пушки Вермахта «Дора». Общее руководство процессом осуществляли евнухи, которые имели в гареме власть большую, чем самые любимые наложницы.
Итак, перед ночью евнух находил нужную наложницу (или жену) и вручал ей табличку со знаком монаршего благоволения. После этого избранницу смазывали благовониями, а затем наложница ожидала разрешения. Отсутствие одежды объяснялось безопасностью – чтобы наложница не могла в складках одежды пронести нож или другое оружие.
После того, как девушка была готова, в с комнату заходил евнух-посланец, который, закутав избранницу в покрывало из пуха цапли, относил ее в опочивальню к императору. В самой опочивальне, сняв накидку, евнух удалялся.
И здесь существует две традиции самого акта. Первая, шедшая от династии Мин – в опочивальне обязательно находилась мать императора либо старшая фрейлина, либо еще кто-то, кто присутствовал до конца, при необходимости давая советы наложнице, как лучше сделать или поступить.
Кроме того, все происходившее фиксировал отдельный евнух, записывавший «процедуру» красной тушью.
Позднее, во время династии Цин, евнухи уже просто дожидались за дверью. Здесь нужно отметить, что высшая каста евнухов – так называемая Палата главных дел, занималась исключительно тем, чтобы обеспечить беспрепятственный и качественный процесс.
Также, правилами династии Цин было установлено, что император не мог оставлять у себя наложницу до утра. Когда, по мнению Главного распорядителя Палаты главных дел время истекало, он громко провозглашал?
«Время пришло!»
Причем, в случае необходимости он мог эту фразу повторить несколько раз, до тех пор, пока дверь опочивальни не открывалась. После того, как император являл свой осчастливленный лик, ему задавались несколько вопросов.
Первый: «Оставить или нет?». Этот вопрос касался той «благодати», которой император одарил наложницу. В случае согласия, в специальной книге делалась соответствующая запись, когда и кто был отмечен императорской милостью.
Если же император давал отрицательный ответ, то никаких записей не делалось. В отличие от наложниц, к своей жене император мог заходит самостоятельно, но все равно визит обязательно фиксировался евнухами, а после самого акта от императора евнух ожидал знака.
Если сын Неба говорил «Уходи», то никаких записей не делалось, так как это означало, что процесс не состоялся. В противно же случае делалась аналогичная запись:
«Такого-то числа, такого-то месяца, такого-то года в такой-то час государь осчастливил императрицу».
Бывали случаи, когда император не говорил ни слова, тогда евнух, стоя на коленях, просил императора намека, как поступить.
В свободное время наложницы жили достаточно беззаботно, наслаждаясь обучением различным навыкам, танцам, и просто жизнью в роскоши. Также всем жительницам запретного города выплачивалось денежное содержание, что было немаловажно. Однако это не могло продолжаться долго. Пожилые наложницы, да и многие из молодых, занимались хозяйственными делами, стиркой, уборкой, готовили на кухне, создавали различные ароматические смеси, красили ткани, шили одежду. Но кроме фасадной части, существовала и иная, скрытая жизнь, которая тщательно скрывалась за блеском и роскошью двора китайского императора.
Наложниц могли выгнать из дворца по самым разным причинам – потеря красоты, бездетность, нарушение правил.
Некоторые состарившиеся наложницы тихо доживали свой век в закутках Запретного города, но не всем была дарована и такая возможность. Если девушка не попадала в число приближенных, имевших право изредка хотя бы лицезреть императора, то ее участь могла быть попросту незавидной. К ним же относились и те, кто попадал к императору в немилость.
Такие несчастные целиком и полностью зависели от милости евнухов. Многие из них измывались над отверженными наложницами, как могли.
Поблеклые отверженные красавицы часто изгонялись из дворца, за пределами которого они становились предметом для насмешек.