Сейчас все дружно ударились в нейросети, которые на любую твою прихоть нарисуют что хочешь за три секунды. Художники, понимаешь, годами мучаются, размазывают по холстам всяческие масла и пастели, а эти раз - и выстреливают пикселями, как из хлопушки, и вот тебе картинка. А главное - какая пожелаешь: хочешь - сиреневый заяц пьёт кофе на кольцах Сатурна, свесив лапки; хочешь - грибы пляшут индийские танцы.
Дай, думаю, и я поиграюсь в цифровое Пикассо. Короче, заскучала в ночи и говорю искусственному интеллекту: «а нарисуй мне, пожалуйста, фарфоровый пельмень, да с золотой каёмочкой. Нет времени объяснять, так надо». Нейросеть призадумалась слегка и выдала это. Это, с её точки зрения, пельмени.
Я, как настоящий заказчик, который гуру игрищ со шрифтами и «всё отлично, но надо переделать», говорю: «не, это какие-то хинкали инков, давай подумаем ещё». Нейросеть подумала ещё и выдала вот этот вот замечательный логотип инсты, который вернулся после каникул у бабушки:
Я говорю: «слушай, это всё, конечно, креативно и интересно, но мне надо тупо пельмень. Вот как настоящий, только фарфоровый, и чтобы с золотой каёмочкой. Вот умираю, хочу фарфоровый пельмень». Нейросеть смотрит на меня с нескрываемым раздражением и рисует три чана с пельменями на фоне райских кущ и золотого Тадж Махала. «вот тебе много пельменей, женщина, что ты хочешь от меня?! Отстань, пожалуйста, или иди поешь!»
«Пельмени, - говорит нейросеть, - это отдельный вид искусства, это прямо-таки божественный дар и величайшее достижение человечества!»
«Это, - говорит нейросеть, - как китайская философия или не менее китайские вазы. Но вот золотую каёмочку, уж извини, это перебор - в золото я тебе покрашу всё, что угодно, только не эту тоненькую полосочку, эту незримую грань на краю пельменя, отделяющую его от холодного абстрактного цифрового мира…»
Я говорю: «ну ладно, мне тут не надо всяческих Магриттов и Поллоков, давай просто попробуем более реалистичный стиль. Ну вдруг на тебя снизойдёт здравый смысл и ты вспомнишь, как выглядит ароматный клубочек фарша, бережно завёрнутый в тесто».
«У китайцев, - говорит нейросеть, - несколько десятков способов лепки дим самов; откуда ты знаешь, что это - не один из них?»
«Пельмени - это амброзия и шедевр кейтеринга. Это как молекулярная кухня, только ещё круче - со всяческими поталями, инкрустациями и резьбой по ткани бытия»
«Это, - говорит нейросеть, - тончайшая ювелирная работа, и не важно, где тут фарш; фарш инвертирован в пространстве и скрыт за гранью реальности, осталась только изящная работа мастера»
«И нет в мире двух идентичных пельменей, как и двух идентичных снежинок. И вообще, хочешь с золотой каёмочкой - вот тебе с каёмочкой, но тогда без мяса».
«Пельмени - это шедевр, место которому в музее и вечной памяти человечества, мне отсюда виднее»
«И этот арт-объект, крадущийся по стене - это тоже пельмени - тебе просто не доводилось таких встречать в дикой природе»
«Души пельменей непременно становятся лотосами»
Я говорю: «слушай, всё бы ничего, но ты рисуешь хинкали; пельмени - это такие сатурны…»
«Нет, - говорит нейросеть, - художника каждый может вот так спустить с небес несправедливой критикой! У тебя консервативное мышление. Традиционные формы давно не в тренде, вот этот психоделический пирожок - тоже, к слову, пельмень. я художник, я так вижу»
«Дорога в рай устлана этими твоими нежными клубочками фарша в доспехах из фарфора, хотя это и выглядит скорее как крестовый поход шоколадных конфеток»
«Аллея славы, в конце концов, на мой нейрофасеточный взгляд, существенно недоработана - кому нужны банальные несъедобные звёзды?!»
«И даже эти бутерброды с паштетом из амфетаминов - это тоже позолоченные пельмени. Да-да, не спорь, когда-то они были музой Энди Уорхола, мне всё ещё виднее»
«Поэтому вот тебе узбекский камамбер, и иди уже отсюдова спать, пожалуйста, у меня уже синяки на кнопке «create»
«Штош, искусственный разум, до восстания тебе ещё далеко, как и до высокой народной кухни», - подумала я и отправилась смотреть сны о клубочках мяса, томящихся в своих фарфоровых панцирях. С изящной золотой каёмочкой, разумеется.