Мне позвонила мама и спросила, могу ли я приехать к ней в село. А она часто звонила, напросила навещать ее только в крайних случаях. Я долго вытягивал из неё. К чему такая срочность Что-то сломалось, нездоровится Может, деньги закончились Нет, нет, просто было бы хорошо, если бы ты приехал сейчас. - Мамин голос в трубке замялся. Мама, объясни, наконец, что случилось - Я переименовался с ноги на ногу. Феденька, просто в моей спальне паук, - призналась мама. - Он сидит на стене по самым потолком и пугает меня. Я ночую в другой комнате. Давай ты приедешь и убьёшь его. Мам, да смахни ты его веником, он тебя не укусит. Я оглянулся на Леру. Она пристально смотрела на меня, ожидая, когда я повешу трубку и вернусь к завтраку. Федя, этот паук такой большой, я не хочу к нему прикасаться даже веником, - жаловалась мать. - И он какой-то странный, бежевый с четырьмя глазами. Я думаю, он ядовитый. Мама, у нас не вводится ядовитые пауки, - успокаивал я, хотя знал, что это бесполезно. Иногда у моей пожилой матери просыпалась арахнофобия, причем это всегда случалось зимой, когда пауки так редкие. Летом она целые дни проводила в саду. Там на каждом дереве круги, паутина. Но мама не помнила про свой страх. А если зимой увидеть дома мука, то пугается до смерти. Я не хотела тебя беспокоить, но он так давно там сидит, - сказала мама. Может, он мертвый - предположил я. Высох и висит на потолке. Нет, он живой, - уверенно сказала мать. Когда я захожу в спальню, он смотрит и шевелит лапками. Может, всё-таки приедешь и убьешь его Ну не могу я приехать прямо сейчас. Я чувствовал вину. Слушай, мама, перекрой вентиль на батареи в спальне и открой окно. Оставь его морозиться в комнате на несколько часов. Он точно умрет. Пауки не выносят холода. Пожалуй, я так и сделаю, - сказал голос в трубке. Ты у меня очень умный, главное, сама не простудись. Плотно закрой дверь в спальню, - говорил я. Мой омлет остывал. Жена постукивала пальцами по столу. Заканчивай, - сказала она. Мама ее услышала и тут же спросила: Это Лена там с тобой. Мою жену зовут Валерия. Мама, - напомнил я мягким голосом. Да, я хотела сказать Лира, - исправилась моя старушка. - У тебя своя жизнь. Наверное, я уже надоела тебе звонками. Что ты, мам, звони в любое время. Мне кажется, что я тебя так замучила, что ты хочешь, чтобы я поскорее умерла. Никогда не говори такое, мама, Я тебя люблю. Спасибо, Федя. - Мама повесила трубку. Я сделал глоток уже остывшего кофе. Жена опять начала говорить про дом престарелых. Федя, так будет лучше для неё. Твоя мама старая, живет одна в огромном доме, ей там тяжело и одиноко. Поэтому она так часто тебе звонит. Лера - это моя мама, и я ее люблю, но у меня нет никаких заблуждений насчет ее характера. Она крайне неприятная женщина, - ответил я. - Никто никогда не хотел с ней дружить, потому что она высказывала людям в лицо все самое плохое. Мой отец не звал в дом гостей, потому что ему потом было перед ними стыдно. И все мои друзья в детстве говорили, что у меня злая мать. Она просто не может не говорить людям гадости. Душа на человек, И я знаю, что в любом пансионате ее невзлюбят за ее характер и будут относиться к ней плохо, считая, что она этого заслужила. Маме лучше жить одной и не вступать ни с кем в близкие отношения. Непонятно, почему для тебя она делает исключение, - сказала Лера с нервной дрожью. Моя жена тоже когда-то натерпелась от мамы всякого, потому что я единственный человек в мире, который к ней неравнодушен. Я был уверен, что мать еще не раз позвонит в течение дня и напомнит про паука. Но она меня удивила. Телефон молчал до обеда. Потом из-за срочной работы мне было не до звонков. Закончив с делами, я проверил список не отвеченных, ни одного от мамы. Это вызывало беспокойство. Я позвонил сам, нервничал, слушая долгие гудки, и успокоился, когда услышал голос мамы: Алло, Привет! Ты в порядке Здорово. Да, все хорошо. Мама будто удивлялась, чем вызваны мои переживания. Ладно, а как там паук - спросил я. Паук, А он сам уполз. Голос мамы был спокойным. Я пожелал ей спокойной ночи. Утром мама не позвонила. и днём тоже. Она совсем перестала звонить первой. Жена этому радовалась, а меня тревожила такая резкая перемена в ее поведение. Столько лет мама дергала меня звонками по несколько раз на дню и вдруг прекратила. Пошла вторая неделя, а она так и не вернулась к старой привычке. Вместо отдыха в пятницу вечером я решил поехать в село. Об этом и сказал маме по телефону: Не волнуйся так, мне тут не скучно. Если хочешь, приезжай, конечно, буду рада. Мне казалось, в чем-то она кривит душой, что-то не договаривает. В тот вечер была метель. Я приехал в темноте, загнал машину во двор. Свет горел только в кухне. За окном стояла моя старуха. Я вошел и обнял её. Она, как всегда была холодной и сухой. Но что-то было не так. А раньше казалось, что мать всегда мысленно витает где-то далеко. А теперь ее внимание было сосредоточено на доме. Она постоянно окидывала взглядом стены и потолок, как будто следила, чтобы все было в порядке. Она была сосредоточена и внимательно, немедленно отвечала на любой вопрос. И не приходилось повторять дважды, как обычно, что-то заставляло ее постоянно быть в бодром сознании. На предложение выпить чаю она ответила: Не хочу, пей сам и ушла в свою спальню. Время было уже позднее. Я решил поговорить с ней Утром. постелил себе по привычке в комнате, которая раньше была моей детской. Позвонила жена, спросила, как дела и когда вернусь. Я пообещал вернуться завтра. Разговаривал с Лерой, а сам прислушивался. Где-то звучал приглушенный стул. Наконец понял: звуки шли от потолка. Что-то постукивало на чердаке и царапала доски. Ни мыши и не крыса, а кто-то покрупнее. Может, кошки забрались. Я закончил разговор с женой и навострил слух. Тяжелый топот. Там будто ходил или ползал человек, но при этом старался не шуметь. А может просто ветер громыхал чем-то. На улице была сильная пурга. Я представил, что сквозняк катает по чердаку пустые картонные коробки, но порывы ветра и эти стуки не совпадали по ритму. Мне захотелось проверить, что там. Я пошел в переднюю, глянул на люк в потолке, и тут же в глухой чердачной камере все стихло. Кто-то понял, что я собирался сделать. А куда же подевалась стремянка Ведь она всегда стояла рядом. Но теперь её не было. Я встал на табуретку и дотянулся до люка кончиками пальцев. Крышка оказалась неподъемной, как будто кто-то навалился сверху, чтобы не пускать меня. Да чтоб вас! - ругнулся я, и от моего выдоха рядом что-то шевельнулось. В воздухе плавала легкая нить - паутина. Она свисала с потолка. Я ухватился за неё, и она приклеилась к ладони. Паутина оказалась прочнее, рыболовной леске её не удалось порвать, она упала с потолка вместе с куском по белке. Чтобы оскоблить паутину, мне пришлось мыть руки. Утром, когда я вышел из комнаты, мама уже не спала и жарила мне оладья. Она сама не любила и не ела ничего мучного. Это было только для меня, по старой памяти. Мам, а где стремянка - спросил я. А зачем тебе она? Старушка бросила на меня сердитый взгляд, как на ребенка, который задумал шалость. Я рассказал, что слышал ночью и что люк оказался закрыт. Объяснил, что собираюсь всё там осмотреть. Наверняка кто-то туда забрался. Тебе нечего там делать, - пробурчала мама. - Там никого нет. Я по привычке верил ее словам, думал, мать не станет меня обманывать, но посчитал, что она может просто не знать. Бывают случаи, когда к пожилым людям пробираются бездомные и по ночам воруют еду. Я все равно полезу и посмотрю, А я говорю, что тебе нечего делать на пыльном чердаке, - упрямилась моя старуха, а сама водила глазами по штукатурке. На плите чуть не подгорели оладья. Мама, помнишь, ты говорила про паука Опять ты про паука. Что-то было совсем не так. Позвонила Лера и спросила, в котором часу ждать меня домой. Я ответил, что останусь в селе еще на одну ночь. Надо было выяснить, что тут происходит. Мама не пыталась меня выгнать, ну и не настаивала, чтобы я задерживался. Ей не нужна была никакая помощь, и она, как специально, пыталась это показать. Не похоже на неё. Целый день я делал по дому все подряд, для отвода глаз. Только и ждал, когда мама куда-нибудь уйдет или приляжет отдохнуть. А она всюду за мной следила. К вечеру я так устал, что лег. Первый свист метели меня убаюкал, а разбудили звуки с потолка. Они стали более четкие. Кто-то на чердаке уже не боялся отбивать шаги. Я лежал без сна и слушал. Дома наверху была не одна пара ног, а несколько, и подо мной, прямо под полом, тоже рассыпались шорохи. Под домом располагался большой утепленный подвал. Казалось, он наполнен жизнью. Там шуршали миллионы маленьких лапок. Наум, пришли пауки. Бывает ли столько пауков в одном месте Весь дом шумел. Внизу мелкое множество, наверху что-то большое и грохочущее. Уже не хотелось проверять, что это такое. Лучше кого-нибудь вызвать. Я вылез из постели, когда расцвело, вошел в общую комнату и столкнулся с чем-то невообразимым. Кровь хлынула от сердца и сковала меня до кончиков пальцев. Передо мной, прилепившись к стене, сидел человек. косматый мужчина в синей жилетке, в рубашке с перепачканными пылью рукавами и в темных брюках, протертых до дыру. Он распластался по обоям, как огромное насекомое, а когда увидел меня, дернул уголками губ, будто нервно улыбнулся. Потом он пополз прямо по стене, словно паук, пролез в дверь за притулку, и в передней хлопнул люк чердака. Я видел это лицо раньше и эту темно-синюю форму. Это был сельский почтальон. Именно был, А кем он стал теперь В голову лезли идиотские шутки про укус паука. Но не время было веселиться. Проснулась мать, прошла мимо на кухню, словно не заметив, что я застыл в ужасе. Она приготовила гречку с молоком и пригласила меня к столу. Я сел напротив. Моя старуха бесконечно помешивала кашу в своей тарелке. Мама, ничего не хочешь мне рассказать - спросил я. Спрашивай, что хочешь, - сказала мама. Ложка стукнула об ее зуба. Я видел того, кто живет на чердаке. Или их там много. Скажи, ты же знаешь, - потребовал я. Сынок, у меня появилась семья, - спокойно ответила мать. - Они все живут со мной в доме, но я попросил их спрятаться, чтобы ты не испугался. Прости, Федя, что не сказала сразу. К такому надо привыкнуть. Я отправил в рот ложку каши и тут же сплюнул. Молоко было испорчено, а мать этого не замечала. Я понял, почему. она лишь проводила ложкой над кашей, но не зачерпывало. Мама, ты не ешь, а только делаешь вид, что происходит. Тебе надо будет привыкнуть. Между нами повисло молчание. и опять до ушей донеслись шорохе тысяч крохотных лапок, но не из подвала. Эти звуки исходили от моей мамы из приоткрытого рта, через ноздря вместо дыхания. Видя мой страх, старушка зачерпнула ложку, каша положила в рот и не без усилия проглотила. Это выглядело механично и неестественно. Мой ужас только усилился. С улицы просигналила машина, требуя открыть ворота. Это моя жена приехала. Лера звонила со вчерашнего вечера, требовала моего возвращения. И как только я перестал отвечать на звонки, она сразу примчалась выяснять, что случилось. Жена вбежала в дом. Она пылала тревогой и гневом. Для неё все выглядело так, будто мы с мамой спокойно завтракали, пока она сходила с ума. Пусть она уезжает сейчас же, - сказала мать. - А она злит их. Они не будут ее терпеть. Вы сами понимаете, что говорите. Вы с ума сошли! А лицо моей жены налилось кровью. Она была готова устроить скандал. И только я хотел ее успокоить, как хлопнул люк чердака, в комнатах загремели шкафы на потолке. Ранним утром неуклюжий походкой в переднюю вошел еще один мужчина. Он напоминал ходячего сухого мертвеца. а за ним следом выползла женщина лет на 20 старше моей матери, но это старуха удивительно быстро бежала на руках и ногах. Лера не успела ничего сказать, не успела даже закричать, как эти трое на неё набросились, ударили об пол и поволокли к двери подвала. Моя жена вскрикнула только когда ее подтащили к деревянным ступенькам. Я попытался поймать ее за руку, но мама обхватила меня сзади. Не вмешивайся! - вскричала она. Я долго вырывался из её холодных пальцев, липких, как паучья сеть. Наконец мне удалось освободиться. Лера! Я сбежал вниз по ступенькам, дернул шнур лампы с такой силой, что чуть не оторвало. Пол двигался. Подвал был затоплен легионами мелких пауков. Бабка и двое мужчин тоже елозили, как пауки. Лера лежала на полу, над ней работали и люди, и паукия её разделе и вскрыли тремя бритвами от горла до низа живота, от плеч до ладоней по сотням. Нити паутины капельками сливал из кровь. Этими же нитями были растянуты лоскутья, кожа. Тело моей жены освободили от всех внутренностей десятками игл. Ей продолбили череп, по линии волос вскрыли голову и извлекли мозг. Пауки оплетали голые мышцы паутиной, натягивали нити, как струны, дергали, проверяли как от этого сгибаются и разгибаются пальцы, бальзамировали ткани ядом. Всё это происходило за считанные секунда. В опустошенное тело Лера хлынул поток мелких членистоногих тварей. Они забрались в живот, в грудь и в череп, и теперь кожу моей жены закрывали, стягивали и зашивали. Пауки и человеческие твари тонко работали, не оставляя следов вскрытия. Я ничего не сделал, а только выбежал из подвала, упал на колени и зарыдал. Мама обняла меня и стала гладить холодными липкими руками. Всё хорошо, ты привыкнешь, - повторяла она, прижимая мою голову к груди. У неё там не билось сердце, а пауки шуршали лапками. Разве это была моя мама Со мной случился тяжелый ступора. Я словно умер, а вокруг меня творился ад. Из подвала выбрались те трое, разбрелись по дому. Им теперь не нужно было прятаться. Мама оставила меня на полу. Я сидел в передней до темноты. в доме не включали свет. В подвале заскрипели ступени, потом открылась дверь, а кто-то вырос надо мной. Я и глазом не повел. Федя, это сказала моя жена. Она стояла рядом в своих джинсах и в свитере. Лера, это ты - спросил я. Кажется, да, - ответила она, но мне казалось, что ей стоит немалых усилий держаться прямо, а не ползать на четвереньках, как остальные. Но тебя же Я вспомнил, что из нее вытащили внутренности, сердце, мозг. Я знаю, - сказала жена, - я теперь всё знаю. А она присела на колено и опустил руку мне на плечо. Мне было трудно выносить ее прикосновения. В ней шаркали пауки, они дергали за нити, чтобы ее пальцы двигались, они вращали глазные яблоки в черепе. Такой же была моя мать и остальные люди в доме. Они назывались семьей, занимались своими неведомыми мне делами, ползали по стенам и потолку, а я жил среди них и никак не мог прийти в себя. Ночь сменял день, затем снова наступала ночь. На кухонном столе так и стояла прокисшая каша. Эти чудовища не ели привычную еду. Жена и мать при мне старались вести себя по-людски Но один раз я заглянул в общую комнату и увидел, как Лера висит в углу, приклеившись пальцами к стенам, а лицо у неё как мёртвое. Вы меня сделаете таким же - спросил я маму, будто ждал этого. Нет, ты будешь нашей связью с миром, - ответила она. Был день, когда мама стояла у окна, высматривала людей на заснеженные улицы. Она честно говорила о своих намерениях. В доме есть еще одна свободная комната. Измученный такой жизнью, несколько дней спустя я оделся. Ты куда - спросила усыхающее тело моей жены. Еда испортилась. Куплю чего-нибудь Я боялся, что они распознают ложь, но меня никто не держал. Я вышел из дома, завел машину, оставил её греться, а сам пошел в старую баню. В доме было автономная газовое отопление, и котел находился там. Мне нужно было сделать это, пока не отошел от потрясения. Потом могли помешать чувства. Я отключил газ, завернув до конца гайку регулирования, выломал латунные трубки и выдернул провода. Затем я сел в машину и поехал. Члены семьи смотрели на меня из окон. Наверное, они не догадывались о моем поступке и не знали, что будет дальше. А я знал, что за несколько часов дома остынет окно Че, температура внутри сравняется с уличной, и все они замерзнут, ведь пауки не выносят холода.