Если навстречу вам идут два студента, каждое пятое слово в их разговоре — нецензурное. Если две студентки — каждое третье.
Трансформация лексикона в равной степени свидетельствует как о сокращении словарного запаса, при котором все необъятное, беспредельное, всеохватывающее, ослепительное богатство эпитетов русского языка заменяется дюжиной матерных выражений, так и об удивительном для беззаботной юности преобладании негативных эмоций.
Культура — это как раз средство быть веселыми и счастливыми. Новости могут быть сколь угодно оптимистичными, но наша молодежь меньше смотрит новости, чем, например, слушает музыку. А какая у нас музыка?
Музыкальное радио удивляет обилием печальных, плаксивых, уныло-депрессивных композиций. Молодые исполнители, едва ворочая языками, словно перед записью они неделю дрейфовали по океану на плавающей льдине, стонут про неудавшуюся жизнь, разбитое сердце, девичье коварство, непонимающее окружение и т.д. Про художественную ценность этих произведений вообще говорить не приходится.
Если в эфире иностранная музыка, то, как правило, это одни и те же хиты одних и тех же авторов (причем тоже в основном грустные.) Многие весьма популярные исполнители на наших волнах не звучат в принципе. Так, в Германии «Die Toten Hosen» продал больше дисков, чем «Rammstein» и «Scorpions» (и больше, чем AC\DC или «Nirvana»). На втором месте — «Die Arzte». Не самые знакомые названия, верно? Как и «The Bates», «Die Prinzen», Нина Хаген и десятки других. Сильных англоязычных рок-групп, которые к нам никогда не попадают, вообще можно перечислить несколько сотен. С поп-музыкой картина схожая: одних артистов мы не слышим, других, зачастую более низкого класса, давно выучили наизусть.
В рубрике «слушай свое» под легкое бренчание гитары (если Ангус Янг на гитаре «жжет», то здесь именно «бренчат») или банальное «тыц-тыц» (в зависимости от профиля радиостанции) кто-то на английском (!) вялым голосом тянет песенку… чаще всего опять-таки про разбитое сердце. Вряд ли такое квотирование эфира имеет какой-то смысл.
Кое-где в первые две-три недели СВО на слушателей лавиной обрушили песни вроде «Я не здамся без бою», «Не стреляй» и т.п. Кому хотели тем самым выразить скрытую поддержку — понятно. В этой связи также напрашивается предположение, что и обычный подбор песен «о том, как все плохо», не случаен.
Между прочим, коль у нас уйма музыкальных каналов, возможно, стоило бы иногда хоть где-то, хоть ночью передавать и Баха с Бетховеном, и «Катюшу» с «Десантным батальоном». Так себе идея, скажете? Но все-таки не хуже игр «а-ля старшая группа детского сада», когда среди дня в прямом эфире дозвонившимся слушателям предлагается отгадать число от 1 до 10.
Кто-то заметит, что музыкальное искусство как таковое вступает в эпоху декаданса. Все хорошие песни уже написаны, точно так же как художники однажды обнаружили, что все уже нарисовано: море, горы, обнаженные и одетые женщины, красные и черные квадраты… Или же таланты есть, в том числе в своем отечестве, но их просто не ищут, не пускают, не лелеют?..
Вопрос этот отнюдь не третьестепенный, потому что, повторимся, музыку (даже декадентскую) молодежь слушает больше, чем новости. На Западе это осознали давно, и мощный поток пропаганды десятилетиями звонко льется из динамиков и ехидно шипит в наушниках. Помните, как «Pet shop boys» призывали наших пионеров «идти на Запад, где небо голубое» (видимо, более голубое, чем на Востоке; а заодно «go west» метафорически означает «умирать»); «Pink» «поцеловала девушку», и ей «понравилось», несть числа песен про «единство народов» (разумеется, под главенством Брюсселя и Вашингтона), про «гомофобию» и т.д. и т.п.
Киноиндустрия как инструмент воздействия на сознание никогда не отставала от музыки. Вы заметили, что с экрана уже лет 20 как напрочь исчезли женщины «в теле»? Ну, кроме Анны Семенович и Анфисы Чеховой. В кадре любая барышня непременно худа (как вариант, полна гротескно, до безобразия), у нее тонкие ноги и нет попы. Соответственно, половина молодых и среднего возраста женщин перестали нормально питаться. Вы думаете, аналогичного результата удалось бы достигнуть, расставив на городских площадях плакаты наподобие: «Женщина! Перестань кушать! Твоя еда нужна мигрантам и жителям третьего мира! Имей совесть: на планете вообще мало качественной пищи!»? Думается, барышни крутили бы фиги этим плакатам, а вот кино и глянцевые журналы убеждают столь эффективно, что многим юным девам в погоне за модой не жалко заработать гастрит, подорвать иммунитет и здоровье в целом.
Политическая пропаганда в кино тоже по-прежнему работает превосходно. Изображать русских бессовестными жестокосердными громилами, как в фильме «Рэмбо-3», уже вчерашний день. Слишком примитивно! Да и впросак можно попасть, как с героизацией «благородных афганских моджахедов», с которыми самим американцам пришлось воевать после вывода советских войск. В современном французском фильме «Обыкновенная страсть» русский человек вроде не изображен мерзавцем, зато между делом роняет фразочку: «В России быть слабым нельзя». Тонко! Хотя, позвольте напомнить, это в России, а не где-нибудь, было 70 лет социализма, так что скорее слабым нельзя быть во Франции.
Разумеется, для популярной композиции кто-то должен писать стихи, а для поучительного фильма — сценарий. Здесь все взаимосвязано: есть поэзия — будут и песни, есть литература — живет и кинематограф.
Литература у нас вроде бы имеется, но заметного влияния на общество не оказывает. Конкурсы проводятся, книги печатаются, премии вручаются, а читать люди особо не рвутся. Соответственно, начал снижаться и уровень грамотности.
Комично, когда в публичном месте, на Цнянском озере, на большом плакате крупными буквами вместо «Не оставляйте детей…» написано «Не отставляйте». Ошибки пунктуационные встречаются даже на театральных афишах.
На отечественном ТВ до сих пор встречаются передачи про экстрасенсов и колдунов, лемуров и атлантов, построивших пирамиды пришельцев и мыслящую воду. Когда бы их смотрели только пенсионеры, было бы еще полбеды, но ведь антинаучных сведений набираются дети и подростки.
Глобальным и долгосрочным решением является повышение качества гуманитарного образования. На этом поприще в равной степени должны трудиться школы с университетами и масс-медиа. Тогда и по части идеологии с пропагандой Запад нас за пояс не заткнет. Да и фиг с ним, с Западом, нам самим это нужно!
Искушенный в философии, литературе и истории человек не только отличается большим гуманизмом, сообразительностью и вежливостью. Он менее склонен к коррупции, потому что лучше осознает свою связь с обществом, яснее понимает государственные интересы, не столь привязан к чисто материальным благам (шопинг или попойка не являются для него единственно возможными способами приятно провести вечер). Чем выше уровень гуманитарных знаний, тем меньше стране нужно инспекторов, охранников, контролеров, тем меньше крадут и совершают других противоправных поступков. В период Пелопоннесской войны (431-404 до н.э.) в один малоазийский порт не спешили пускать триеру, желавшую укрыться в гавани от пиратов. Усомнились, не являются ли сами моряки джентльменами удачи. Но когда матросы стали цитировать Еврипида, им сразу разрешили бросить якорь. Ведь люди, знающие наизусть классика, не могут быть разбойниками!
…А если бы они вместо этого матерились через два слова на третье, могли бы в порт и не попасть.
Игорь Музыка