Мои дети (старшая и младший) сосали пальцы. Большой. Перед сном. Дочь лет до двух с половиной-трëх, а младший и сейчас ещё посасывает в свои почти три с половиной года.
Я сначала нервничала по этому поводу, потом поняла, что не стóит волноваться, когда это не патологическое явление. Оно ведь видно. Может это добор не реализованной во младенчестве сосательной потребности, мои дети на грудном вскармливании были до полугода, но на груди подолгу не висели, дочь, к примеру, минуты по три и отваливалась, сын подольше, но тоже не много, да и ели не более шести раз в сутки. После года из бутылок почти не ели, только с ложки, а просто соски не сосали никогда.
А вот мой средний недоношенный ребëнок сосать не умел, сначала было кормление через зонд, потом аккуратное вливание в рот из пипетки или срезанной "советской" соски. Было тяжело, но я искала хоть какой-то плюс в таком положении. И думала, что нашла – ребëнок ничего не тащил в рот. Вообще. Ни пальцы, ни всевозможные предметы.
Но совсем недавно, в возрасте около 9 лет сын начал сосать всё, что под руку попадалось. А попадаются чаще всего собственные руки, рукава одежды, воротник, шарф.
И это, скажу я вам, не просто неприятная привычка, это мерзкая привычка, это беда.
Сын не то чтобы сосëт, нет, он просто пихает в рот пальцы или край одежды, по пальцам текут слюни, сын их не сглатывает, одежда намокает и высыхает коркой.
Вот мы сейчас были три дня в Санкт-Петербурге. Многие из вас читали канал Макса и посчитали, что я заморозила ребëнка. Это не совсем так. Нам невероятно повезло с погодой. Все три дня было безветрянно, светило солнышко, температура была не ниже -5, а в третий день и вовсе около нуля или даже выше. Я ходила потная, сыну тоже было жарко, но при этом он и подмерзать умудрялся.
Представьте себе ребëнка с мокрым шарфом и мокрыми руками. Да к тому же практически не поднимающего ног от земли. Сын волочит ноги, загребая воду и снег, он смотрит под ноги, но наступает во все лужи, у него промокает любая обувь, а если не промокает, так он через верх зачерпывает снега или воды.
Я, конечно, как птичка мозгоклюйка, постоянно твержу: Макс, поднимай ноги, Макс, не прыгай, Макс, не суй шарф в рот и убери руки от лица, Макс, закрывай рот, Макс, глотай...
До нелепостей доходит, однажды, я как-то одна шла, услышала рядом шарканье и повернулась с возгласом: "не шаркай ногами, поднимай ноги!" Бедный мужик аж подпрыгнул и шаркать перестал.
Но наша поездка предполагалась как отдыхательно-развлекательная, поэтому я старалась не доставать сына. И поскольку я не была занята другими детьми, то старалась всегда держать сына за руку, не давая таким образом ему совать её в рот. Во всех карманах у меня постоянно салфетки, чтобы вытирать сыну руки, рот, нос и поверхности, которые он вдруг этими руками испачкает. В музеях особенно сложно, витрины трогать нельзя, но стóит мне расслабиться, как сын уже и руками в стекло упирается, и чуть ли не облизывает его. Хоть плачь. Я не знаю, что с этим делать. Разумом он всё понимает, но говорит, что ничего не чувствует, и всё происходит само по себе. А у меня уже хроническая боль в суставах рук от "волочения" и одëргивания сына.
Вот мы стоим на экскурсии. Сыну интересно. Я позади него, держу свои руки на его предплечьях. И вдруг чувствую, как сын напрягается, спина сгибается в дугу, подбородок прижимается к груди, руки вздëргиваются к подбородку и прижимаются к полуоткрытому рту, и готовятся вскинуться, чтобы громко захлопать в ладоши над головой или впереди себя (он хлопает не из чувства благодарности, а просто так, неуместно, а там где нужно хлопать он сидит истуканом и спрашивает, зачем нужно хлопать). Я, предотвращая все эти действия, прижимаю сына к себе, не позволяя ему согнуться вперëд, удерживаю своими руками его руки, не даю их поднимать и совать в рот, не позволяю сыну начать подпрыгивать. Я ничего при этом не говорю. Просто молча не позволяю ему делать то, что вытворяет его тело. Сын сначала сопротивляется, а потом суетно скороговоркой говорит "ой, ой, я случайно", расслабляется и затихает, продолжает слушать экскурсовода. Но ситуация может повториться через 5 минут, а может и сразу же, менее чем через минуту.
Гаркнуть я тоже умею. Например, в метро мне в идеале нужно проходить через турникет одновременно с сыном, крепко держа его за руку. Каюсь, я порой так делаю. Но по возрасту сын должен проходить один. Метро особенно нравится сыну, оно его возбуждает и вызывает приступы эмоциональных неподконтрольных разуму движений. Часто тëтеньки у турникетов всё понимают сразу и сами предлагают пройти по одному билету, но так поступают не все. И вот в этот раз я приложила банковскую карту, сын прошëл. Я бы сказала – проскакал. И, хлопая в ладоши и подвывая, козликом понëсся, не глядя вперëд, в сторону движущегося экскалатора. Я пронестись следом не смогла, по одной карте пройти через один турникет дважды подряд нельзя. У меня на этот случай с собой две банковские карты, но Сбербанк подкинул подлянку и почему-то ограничил мне платежи по одной из карт, вернусь домой, пойду в банк разбираться. Через соседний турникет я тоже не могла пройти, потому что в петербургском метро имеются только две стойки, принимающие к оплате банковские карты, и эти стойки крайние с двух сторон, то есть максимально отдалëнные друг от друга. За это время мой ребёнок может покатиться вниз со ступеней.
Я гаркнула "Стой! Макс, стой!" Остановились все. И кажется лестница замедлила своë движение. А какая-то бабулечка попыталась пройти обратно через турникет, а потом спрашивала разрешение идти дальше. Макс остановился и дождался меня.
Подробнее о нашей поездке будет в ближайшие дни. Отдельно про каждый музей, про приятности, и про неприятности, хоть о последнем и не хочется, но может быть вы мне что-нибудь посоветуете.
- Канал моего сына: