Осетровая ферма давно уже существует в Саратовской области, но губернатор Бусаргин об этом не знает.
Губернаторам свойственно мечтать. Например, Дмитрий Аяцков мечтал масштабно — хотел превратить Саратов в столицу Поволжья. Павел Ипатов, как представляется, был мужчина, чуждый фантазиям, и если он о чем и мечтал — то нам неизвестно. Возможно, больше всего хотел скорее вернуться в «Росатом», и мечта его сбылась.
Валерий Радаев — тот, наоборот, мечтатель был оба своих срока — то рвался остановить миграцию из области, то айфоны на заводе холодильников выпускать, то превратить Зеленый остров в горнолыжный курорт.
Молодой наш губернатор Роман Бусаргин, похоже, тоже из когорты мечтателей. Недавно рассказал о скором выпуске в области электромобилей (Аяцков как сторонник больших объемов допустил, что электромобилей будет пятьдесят тысяч в год). Теперь вот Бусаргин возмечтал о рыбной ферме.
На встрече с начальником Волго-Камского территориального управления Росрыболовства Вадимом Ткачевым Бусаргин заявил:
«Одна из актуальных тем — создание ферм по разведению осетровых пород, в том числе стерляди, и выпуску молоди в Волгоградское и Саратовское водохранилища». Глава региона обратился к Вадиму Ткачеву с просьбой рассмотреть возможность создания подобной фермы на территории нашего региона, заявили в пресс-службе, отметив, что по итогам встречи было принято решение составить и проработать план действий по развитию рыбного хозяйства региона.
Попутно переводим с бюрократического — «составить и проработать план действий» — значит, ничего не делать.
Конечно, надо признать, что проблема с речной рыбой в Саратове есть. Забавная история: российский шеф-повар, ведущий программы «На ножах» Константин Ивлев упомянул в своем интервью Саратов: «Рыбы нет! На Волге. У них на гербе Саратова три осетра, а осетрины нет», — сказал Ивлев.
Вообще-то Ивлев перепутал осетра со стерлядью — для шеф-повара такое непростительно, но хорошо хоть не назвал нас Самарой, что у москвичей в привычке. Но осетрина — действительно, дефицит. Недавно довелось побывать в Армении. Горная страна, казалось бы, откуда здесь быть рыбному изобилию? Но на улицах и на рынках продают сигов из озера Севан — это такая рыба из семейства лососевых. Продают поштучно и дешево: за три рыбы весом граммов по четыреста каждая просят тысячу драм. По сегодняшнему курсу это около 180 рублей. На окраине города Гюмри есть рыбный ресторан «Хазарский двор» — популярный по всей Армении. В меню — осетры, форель, красная икра. Осетров — как взрослых (больше метра в длину), так и малька. А еще речную форель можно увидеть в бассейнах возле ресторана.
Понятно, там экология гораздо лучше, воды Севана не сравнить со стоячими водами волжских водохранилищ. И с браконьерством там борются всерьез. И все же вопрос остается: почему в горах рыба есть, а на великой русской реке ее не очень много?
Ответов, конечно, много. Но главный из них — Волга давно уже не река, а цепь малопроточных водохранилищ. Можно гордиться 17-километровой шириной Волгоградского водохранилища, но одновременно надо помнить, что ширина такая получилась по той причине, что в Ровенском районе ушли под воду тысячи гектаров заливных в прошлом лугов. Сейчас там от берега до стрежневой Волги тянется на километры безжизненное мелководье. Вода начинает цвести в середине июля — знакомое всем саратовцам явление. Нет течения — водоемы зарастают водорослями.
В границах Саратовской области Волгоградское водохранилище заросло на 60 процентов. Об этом говорилось на круглом столе областной думы. При этом допустимый уровень зарастания — 20 процентов.
Нет течения — исчезают исконно волжские виды рыбы, те же осетровые. На замену им приходят так называемые сорные сорта или же виды рыб, для рек не свойственные. Например, в Волге у Саратова и ниже по течению очень много белого карася.
Систему водохранилищ в обозримом будущем не изменить — электроэнергия важнее экологии. Да, в водохранилища запускают мальков. На информационных ресурсах довольно часто встречаются новости об этом.
«380 тысяч мальков стерляди, толстолобика, белого амура и сазана выпустили в Саратовское водохранилище. Их вырастили в Саратовском рыбопитомнике по специальному заказу Балаковской АЭС». «Работники Саратовского НПЗ выпустили в Волгоградское водохранилище более 3 тысяч мальков стерляди. Молодь стерляди выращена Саратовским филиалом ФГБНУ «Всероссийский научно-исследовательский институт рыбного хозяйства и океанографии» по заказу предприятия».
Да и по итогам встречи Романа Бусаргина с главой Росрыболовства Ткачевым пресс-служба губернатора сообщает: «В прошлом году в саратовской акватории Волги выпустили 438 тысяч мальков стерляди, 1,2 миллиона мальков сазана, около 200 тысяч растительноядных видов рыб».
Так что же беспокоиться — сотни тысяч, миллионы мальков каждый год, да скоро в Волге одна стерлядь будет водиться. Но не все так радужно на самом деле.
«Сколько особей из всех выпущенных мальков останется в живых, сказать трудно: чтобы получить эти данные, рыбу надо чипировать и вести наблюдение, а это практически нереально.
Рыбоводы говорят, что выживают чуть более 10 процентов особей. Молодь может погибнуть от изменений окружающей среды, например, похолодания; съедена сородичами или чайками в первые же дни самостоятельной жизни».
Никуда не делась и такая проблема как браконьерство. Просто — как иллюстрацию — расскажу одну историю. Наш туристический теплоход шел по Каме — впереди была стоянка в каком-то городе, кажется, Нижнекамске. Радист включил заменявшую гида запись. «На правом берегу, — вещала радиорубка, — расположен крупнейший рыбопитомник. Отсюда ежегодно в Каму выпускают сотни тысяч особей подрощенной стерляди». Пока теплоход разворачивался, я заметил на воде десятки пластиковых бутылок, которые, несмотря на течение, стояли на месте. Коренные волжане знают, что так отмечают места, где выставлены сети. Теплоход пришвартовался к дебаркадеру. От дебаркадера к берегу шли широкие сходни, по обеим сторонам у перил стояли старушки и продавали копченую стерлядь, размером примерно с шариковую авторучку. Ту самую — подрощенную.
Нам представляется, что слова Романа Бусаргина об острой необходимости осетровой фермы были продиктованы ситуацией. О чем еще говорить с главным рыбаком страны, как не об осетрах и стерляди? Если бы глава региона, например, встречался с начальником условного Росовцеводства, то заявил бы о стремлении заселить всё степное Заволжье тонкорунными мериносами. Если кто не знает, это порода овец такая. Конечно, за исключением земель, где госдеп Николай Панков, не щадя себя, восстанавливает поголовье редких животных полупустыни. Например, кабанов, которые там отродясь не водились.
Но, может, Роман Викторович действительно мечтает войти в историю области как заводчик осетров и стерляди. Мечты — дело хорошее, мечтательность присуща романтичным молодым людям, но вот губернаторам пристало бы знать ситуацию во вверенных им регионах. Осетровая ферма давно уже существует в Саратовской области.
Это ООО «Горизонты», работающее в Балтайском районе. Хозяйство работает одиннадцать лет. Пруды на реке Алай были сооружены еще в советские годы, после развала колхоза кочевали из рук в руки и пришли в плачевное состояние. Хозяйство заново отсыпало дамбы, постоянно очищает пруды от камыша и ила. Для этого здесь есть два бульдозера и три экскаватора, в том числе плавучий — единственный в регионе.
Здесь на имеющихся мощностях реально выращивать по 300 тысяч мальков стерляди в год, а при расширении производства — до миллиона. Заместитель директора ООО «Горизонты» Олег Юдин рассказывает: «В естественных условиях рыба зимой не растет. В цехе УВЗ (установки замкнутого водоснабжения) мы поддерживаем летнюю температуру воды +20, +21 градус. Стерлядь остается активной, питается и благодаря этому за первый год жизни достигает веса в один килограмм».
Жизнь стерлядки начинается в инкубационном цехе. Икру помещают в аппараты Вейса — перевернутые стеклянные бутыли. Из икры появляются личинки. Через четыре-пять дней крошечных рыбок пересаживают в лотки. Новорожденных нужно кормить каждый час круглые сутки, следить за тем, сколько они съедают, и регулировать меню.
«Стартовые корма мы покупаем. Корм для стерлядок постарше делаем сами. Он на 80 процентов состоит из рыбьего фарша», — рассказывает Юдин.
В прошлом стерляжью икру инкубировали раз в год в апреле. Сейчас нерест проводится два раза в год, такое практикуют очень немногие. К концу февраля температуру воды поднимают до нерестовой — это 10-12 градусов, и начинается первый нерест, второй — естественный — обычно проходит с 1 по 10 мая. В этом году в хозяйстве планируют получить сто килограммов черной икры, это будет первое подобное производство в Саратовской области. В перспективе — нарастить производство икры до тонны в год.
Сейчас общая масса поголовья стерляди — около семи тонн. Отдельно маточное поголовье — около 1400 стерлядей. В «Горизонтах» есть аппарат УЗИ, позволяющий определять пол рыбы уже на втором году жизни. Самки будут отобраны в ремонтное стадо, молодь — на доращивание, крупные самцы на продажу.
В 2015–2016 годах хозяйство закупило маточное поголовье белуги. Это рыба из семейства осетровых. Самые крупные пойманные экземпляры, известные науке, весили до 1,5 тонн. В дикой природе белуга обитает в морях, а в реки заходит только на нерест. Эта рыба начинает метать икру в возрасте 17-19 лет (а живет до 100 лет).
В 2021 году здесь уже получили икру от одной самки, в этом году планируют получить икру еще от двух белуг. В «Горизонтах» смогли самостоятельно получить бестера — гибрид стерляди и белуги. Сейчас в «Горизонтах» около 1900 голов этой рыбы, вес колеблется от килограмма до полутора. Бестер растет крупным, почти как белуга — достигает длины 1,8 метра и веса до 40 килограммов, и созревает быстро, как стерлядь, — может давать икру уже в возрасте пяти-девяти лет. Если бестер достаточно популярная рыба, которую разводят в ряде стран, то другой гибрид стерляди и белуги — стербел, известен не так широко. Хотя этот гибрид считается очень перспективным для разведения.
Сейчас в «Горизонтах» стадо стербела насчитывает около 2500 голов, это рыбы старше года и сеголетки, те, которым еще нет и года.
Олег Юдин рассказывает: «Наше хозяйство работает на современном уровне, с применением новейших технологий и техники. При этом мы никогда не получали никакой поддержки от государства». Проблемы, конечно же, есть. Главная из них — отсутствие квалифицированных кадров с профильным образованием.
«В аграрном университете есть профильная кафедра, но выпускники неохотно идут работать в отрасль, хотя сегодня это востребованная специальность. В отличие от советских времен, сегодня рыбоводы-практики не имеют методической поддержки со стороны ученых, а ведь это не та сфера, в которой можно всему научиться по роликам из интернета».
Однако если судить по результатам, в «Горизонтах» отлично справляются и без дипломированных специалистов.
Другая неожиданная проблема — нашествие бакланов. Стаи насчитывают сотни птиц. А ведь баклан способен в день съесть до килограмма рыбы. Казалось бы, откуда в Балтайском районе бакланы, ведь до Волги около 90 километров — это расстояние до Вольска. Но вот прилетают. В 2019 году областная дума с большим шумом обсуждала законодательную инициативу депутатов Николая Семенца, Николая Кузнецова и Олега Алексеева. Они предлагали изменения в закон «Об охотничьих ресурсах на территории Саратовской области», а именно внести бакланов в «охотничьи ресурсы» и тем самым легализовать их отстрел.
Почему-то против изменений выступали близкие Сергею Курихину депутаты, а информационное агентство «Взгляд» истратило на этой теме все запасы своей иронии. Можно было заподозрить, что теперь уже бывший депутат Курихин — большой друг бакланов. Но это лишь эпизод его безуспешной борьбы со старожилами облдумы. В итоге в сентябре 2019 года поправки в закон были приняты, жаль только, что бакланы об этом не знают.
Три стерляди в саратовском гербе — это реликвия, напоминающая нам о стародавних временах, когда в Волге водилась рыба.
Осетровые фермы Романа Бусаргина — это пока только слова, воплотятся ли они в конкретные дела никому неизвестно.
Настоящая стерлядь, белуга, бестер, стербул — они все на Алае.
И еще, успешный опыт «Горизонтов» заставляет задаться вопросом: что рентабельнее и перспективнее — разведение осетровых в искусственных условиях или же попытки восстановить поголовье в условиях естественных?
Аргументы в пользу разведения — сохранность выше, возможность контролировать здоровье рыбы, контроль за ее ростом, использование передовых технологий, в частности, комбинированного способа — УЗВ, инкубаторов. Рыба развивается в условиях, близких к естественным, при этом качество воды, питания находятся под контролем, исключены болезни, вызванные внешними факторами. Кроме того, места обитания рыбы защищены от браконьеров. А выпуск мальков в реки, когда гарантированно погибнут девять из десяти, не напоминает ли некое ритуальное действо, тщетные попытки человека искупить свою вину перед природой?