Мужчина с удивлением смотрел на маленькую шуструю женщину. Вчера она пела со сцены санатория, поразив его приятным голосом, а сегодня зажигает на танцполе. Она так не похожа на его жену, большую, крепкую, которую в поселке называют не иначе, как гром-бабой, и вдруг почувствовал острое желание пригласить малышку на танец и прижать к себе...
Людмиле льстил восторженный взгляд новенького (мужчина буквально пару дней назад приехал в санаторий и на танцы пришел впервые), понимала, что заинтересовала его, да и сама заинтересовалась – высокий, статный, ухоженный. Это потом узнает, что он обычный водитель, хотя это будет даже плюсом, – что работяга так следит за собой.
С мужем они были внешне похожи - оба низенькие, плотненькие. Дочь вырастили, выдали замуж, и она уехала с супругом в другой город. Муж был творческим человеком, писал неплохие стихи, но, как большинство творческих людей, страдал рассеянностью.
С годами Людмила все острее чувствовала, что муж ее раздражает. Не нравилась его неопрятность, хотя вроде старалась, чтобы всегда был чисто одет. Надоело напоминать, что не мешает побриться, и не распугивать окружающих щетиной. А муж даже зубы чистить забывал, чем злил ее неимоверно.
Сама она тщательно следила за собой. Страдая от маленького роста, обувь носила исключительно на каблуке. А потом стала покупать шиньоны и парики, делать высокую прическу. Коллеги подшучивали поначалу, а потом привыкли и не обращали внимания на ее потуги казаться выше. Профессионалом она была неплохим, и все остальное не имело значения.
В санаторий Людмила ехала с каким-то странным предчувствием. Оно не подвело. Андрея, того самого водителя, тоже выделила из толпы потенциальных кавалеров. Танцевали, прогуливались, а через несколько дней он пригласил к себе в комнату – сосед уехал, а больше никого пока не подселили...
На пятом десятке лет Людмила потеряла голову. Ей было настолько хорошо с Андреем, что, казалось, разом отступили все проблемы и заботы, и она почувствовала себя молодой. Мужчине с ней было интересно - полная противоположность жене, и он тоже с головой окунулся в курортный роман.
Когда разъехались по домам, связь не прерывали. Встречались, когда мужчина был проездом в городе Людмилы. А она писала ему письма, полные страсти и нежности. Причем бдительность притупила до такой степени, что вместо обычной бумаги использовала фирменные бланки со своей фамилией и адресом учреждения, где работала. Это и сыграло роковую роль в дальнейшей истории.
В то утро муж особенно раздражал Людмилу. Она, не скрывая неприязни, в пылу ссоры бросила ему:
- Есть же приятные мужчины, с которыми даже находиться рядом в удовольствие, а ты как бомж.
- И много ты знаешь таких мужчин? – муж неожиданно выполз из привычной скорлупы.
- Сколько надо, столько и знаю, – парировала и мечтательно добавила: – Вот в санатории был один, любо-дорого взглянуть.
Не заметила, что муж посмотрел как-то странно, но ничего не сказал и стал собираться на работу. Она тоже торопилась – с утра было производственное совещание.
Все только вышли от директора и не спешили расходиться по кабинетам. Стояли толпой в вестибюле, обсуждая рабочие моменты. Людмила на несколько минут задержалась в приемной и не видела, как на входе появилась высокая дородная женщина. Громовым голосом, перекрывая шум, спросила:
- Как мне найти Людмилу?
Коллеги стали оглядываться, ища ее, кто-то сбегал в приемную, позвал. Людмила вышла важно, поправляя парик и ожидая увидеть обычного посетителя:
- Кто меня спрашивает?
Незнакомка какое-то мгновение молчала, раскрывая рот как рыба, а потом ее прорвало:
- Боже ж ты мой, я думала, тут ЖЕНЩИНА, а это чучело в парике!
Людмила не успела ничего толком понять, как женщина бросила ей в лицо пачку фирменных бланков с ее бисерным почерком и кинулась к ней с острым желанием вцепиться в волосы. Между ними встали коллеги, кто-то из мужчин схватил пришедшую за руки:
- Что вы себе позволяете?!
– Это я позволяю?! – кричала она. – Это она в мою семью влезла, мужа увести хочет. Вот ее письма, почитайте. Я их под стрехой нашла, прятал гад. Ну он у меня во всем сознался, – рвала и метала жена Андрея, а это была она. - Сейчас с лахудрой разберусь!
Людмила в это время тряслась в своем кабинете.
- Что делать? Помоги, – просила коллегу, которая была в курсе ее курортного романа.
Та быстро открыла окно, Людмила, благо кабинет находился на первом этаже, спрыгнула и дворами побежала к дому (жила недалеко). Коллеги выпроводили жену Андрея.
Боясь, что муж все узнает от посторонних, Людмила вечером рассказала ему и о посетительнице, и о своем романе. Муж долго молчал, потом вышел в другую комнату и вернулся с сумкой. Она смотрела, как он складывает свои вещи, и в глубине души понимала, что это конец.
Все так же, не говоря ни слова, положил на тумбочку ключи и закрыл за собой дверь. Людмила тупо смотрела ему вслед, понимая, что только что разрушила собственную жизнь.
Муж уехал на родину, говорили, что сошелся там с женщиной, своей первой любовью. А Людмила состарилась одна – любовник остался в семье. Она постоянно находила себе увлечения – то пела в хоре, то участвовала в постановках театрального кружка, с возрастом становясь странноватой в нелепых париках.
Жалела ли она о разрыве с мужем, никто не спрашивал. И никто не узнал, что однажды, перебирая дома бумаги, она выбросила все фирменные бланки с былой работы.