Он очень хотел, чтобы ей понравилось, а она сидела вся строгая, напряженная, с поджатыми губами, как пожилая секретарша, которую собираются уволить.
Я увидела эту пару в кабинке горнолыжного подъемника. Обоим под шестьдесят.
Он — в горнолыжном костюме и шлеме, она — с палками для скандинавской ходьбы.
— Ты можешь посидеть с этой стороны, а потом с той, — сказал он.
— Нет-нет, мне и тут хорошо, я тут посижу.
Она сидела на краешке сиденья, не опираясь на спинку, готовая в любой момент вскочить.
Кабинку тряхнуло на опоре, женщина вздрогнула.
— Ты что, испугалась? — рассмеялся он. — Это же просто фуникулер, ты ведь уже ездила в таком.
Молчу. Очень хочется сказать, что это не фуникулер, а канатная дорога, но все равно молчу.
— А ты снимешь меня на видео? — робко спросил он.
— Ой, ты что! — махнула она рукой. — Разве я смогу? Это же издалека надо, я тебя не увижу.
Потом они долго спорили, в каком порядке будут выходить, чтобы он смог ей помочь.
«До чего же противная недовольная женщина», — подумала я сначала. Потом поняла, что она просто боится ехать на подъемнике. А он очень хорошо это понимает, и поэтому разговаривает терпеливо, как хороший отец — с ребенком.
И я все гадала: почему он ее так любит? Ведь не за эти же сурово поджатые губы? Может быть, она лучше всех на свете готовит борщ. Может быть, она родила ему троих детей. Может быть, они прожили вместе 150 миллионов счастливых моментов.
Потом я подумала, что он вообще не видит этого недовольного лица и поджатых губ. Не видит постаревшего лица и морщинок, оплывшего силуэта шеи и усталости в глазах, которые уже начали утрачивать яркость.
В долгих отношениях наступает момент, когда ты перестаешь видеть глазами и начинаешь видеть сердцем. Его сердце видит то, чего мы со стороны никогда не увидим.
Все, что мы можем увидеть со стороны, — это любовь.
P.S. А мы с мужем в старости будем такие, как на этом фото — я счастливая, а он немножко недовольный, как всегда :)