История Анастасии Локтевой из телеграм-канала "Собакин город"
Существует расхожее мнение, активно поддерживаемое американскими лайф-стайл изданиями и блогерами, что Нью-Йорк – рай для собак. Перед глазами сразу встают кадры из какого-нибудь фильма, где симпатичный догвокер ведет связку чистеньких песиков гулять в Централ Парк.
Нашей семье довелось на собственном опыте проверить, как же живется собакам на Манхэттене. Когда мужу предложили поехать сюда в длительную командировку, он сказал, что у него есть только одно бытовое требование: наши три собаки едут с нами.
Больше, чем через год после этого разговора, ровно в разгар пандемии, мы наконец получили визы, выбрали квартиру и сообщили родственникам, что уезжаем.
Как мы готовились к переезду
Родственники были уверены, что всех собак мы точно «не потащим».
На тот момент с нами жили: приемная дворняга Дуся, корги кардиган Сноу и подросток алабай Бэль. Высказывались различные версии: Дуся слишком старая и больная - ее уж точно нужно оставить, Бэль слишком большая. Вопросов не вызывал только корги, хотя как раз его родственники приняли бы с куда большим восторгом.
Но мы твердо решили, что с нами летят все трое и весь год до переезда не сидели сложа руки. Клетку для приучения алабайки ко сну в закрытом пространстве нам доставили даже раньше, чем самого щенка, а чуть позже были приобретены авиабоксы, в которых по ночам теперь спали Сноу и Дуся.
С первого дня мы стали социализировать Бэль: прогулки по улицам, на площадке с другими собаками, кафе, рестораны, машина, гости.
Мы с мужем опытные волонтеры, а наш Сноу – один из первых посетителей хосписов Москвы в качестве собаки-терапевта. Нашего алабая Бэль тоже сразу взяли в оборот - с января 2020 года по апрель, когда начался локдаун, крошка успела поработать живым пособием на моей лекции по общению с собаками для детей и два раза сгонять в паллиативный центр. Осенью мы с ней также были в ПНИ, социальном приюте и детском доме.
Тем не менее, в Нью-Йорке настолько все тесно, что даже этих навыков для нее оказалось недостаточно, плюс сказался локдаун. К сожалению, если люди обращают на Бэль внимание, она может начать прыгать от восторга, а здесь подобная активность не приветствуется.
Сноу по мере взросления Бэль стал ревновать и у него началась депрессия, которую мы достаточно успешно вылечили с помощью зоопсихолога и антидепрессантов.
Дусе прямо перед поездкой пришлось удалить желчный, иначе ей не давали разрешения на полет. На тот момент ей было около 14 лет. Я взяла ее после «квартиры-помойки» на «доживание» в 2014 году, и, как видим, условия доживания были весьма благоприятными, так как она легко перенесла операцию и спокойно долетела до Америки.
Первые дни в Нью-Йорке
В начале 2021 года мы наконец-то приземлились в JFK.
Нью-Йорк встретил нас пустыми улицами, темными витринами и тишиной. По 5-й авеню сновали крысы, рестораны не работали. Мы покупали еду в супермаркете и ели ее в номере отеля.
С нами были только Дуся и Сноу, так как первое время мы провели в отеле. Бэль оставалась на передержке и прилетела к нам карго через две недели, когда мы въехали в квартиру. Все это время мы ожесточенно спорили с управляющей компанией, по правилам которой в квартире можно держать не более двух домашних питомцев. Мы знали об этом и еще в Москве заказали для Сноу документы «service dog», которые заверяет за $150 онлайн-психолог. Управляющая компания аргументировала, что такие документы может купить кто угодно, что правда, но в итоге разрешила нам въехать. В это время Нью-Йорк стоял пустой, в районе Уолл-Стрит, где мы живем, все бизнес-центры были закрыты, я не думаю, что у них был переизбыток кандидатов на аренду квартир. Но нервы нам потрепали знатно.
Хотя у нас были подготовлены все медицинские документы, переведены (и заверены у нотариуса) все диагнозы и все, что только можно, первым делом выяснилось, что корм Hill’s (самый обычный, не лечебный) тут назначает ветеринар, при чем строго из твоего района. Так что мы с Дусей первым делом съездили на такси к врачу, который был в нескольких кварталах от отеля, потратив $80 на справку (и $50 на такси) о том, что в течение 3 месяцев я имею право покупать ей этот корм.
В общем, тут надо сразу открывать карман как можно шире. Все, что российский собачник может себе представить «дорогим», меркнет, по сравнению с жизнью с собакой на Манхэттене. Например, чтобы собачка могла попасть в груминг-салон, где привести в порядок линяющего корги стоит $125, нужна прививка от питомникового кашля, а для нее осмотр у врача. Без справки об этой прививке (действует год) ни в один спа-салон собаку просто не возьмут.
Кстати, мы выяснили, что в Бруклине цены не сильно ниже: у нас в клинике около дома осмотр стоит $115, а там, в пропахшей канализацией ветеринарке с русскоговорящим врачом-пофигистом, – $85. Но ведь в Бруклин еще надо приехать и оплатить парковку. В общем, здесь все очень дорого, но комфортно, это так.
Дуся тихо умерла от старости через 9 месяцев после приезда, мы выписывали ей специальный свежий фермерский корм с индивидуальным составом, который доставлялся раз в неделю в коробке-холодильнике, гулять она ездила в коляске по типу детской, так что до самого конца наш матриарх вела весьма активную жизнь.
В Москве на улицах я ни разу не видела прогулочных колясок для собак, а здесь это абсолютная норма. Они нужны не только для тех, кто не может ходить, но и просто для старых или быстро устающих животных. Есть тут и собаки-спинальники, которые гуляют с разными приспособлениями и колесиками.
Как наши собаки адаптировались к городу и нью-йоркским белкам
Для младших собак главным шоком оказались белки – их тут просто десятки. Зимой в пустом парке, где все увешано табличками «белок не кормить!», они нас буквально атаковали.
Тут нам очень помогла наш зоопсихолог, которая продолжила работать с нами онлайн. Через пару недель мы научили собак при виде белки садиться и получать вкусняшку. Для подростка Бэль это оказалось сложной задачей, но зато такое занятие очень хорошо нагружает мозг – после 10 минут просмотра белок волкодавишна засыпала богатырским сном, а не крушила мебель и прыгала по всему дому, как нередко делают молодые собаки.
Сноу в Москве при виде белок в Нескучном Саду рвался и лаял как сумасшедший, но и с ним мы смогли научиться «медитации на белок», да так, что прохожие останавливаются и восхищаются воспитанностью этого красавчика.
Как и многие корги, он страшно тщеславен, но здесь это не проблема – даже получасовой поход в магазин сопровождается криками: «Мама, смотри, корги!», «О, какой красавец», и бессвязным «Мимими» раз 10 за прогулку.
Мы как-то на длинной прогулку в ресторан начали считать, сколько раз люди вслух выскажут свой восторг и сбились на 47-м эпизоде. Так что да, собак тут любят еще больше, чем на Патриках в Москве, куда я раньше водила Сноу чисто для того, чтобы он чувствовал себя комфортно и получал дополнительную дозу обожания.
Пока в Нью-Йорке продолжался локдаун я просто брала одного Сноу каждый день в аптеку или в супермаркет, чтобы он чувствовал, что проводит время со мной индивидуально. Сейчас же улицы вновь полны народом, который обожает корги и не стесняется кричать об этом.
Любое проявление собачьей натуры здесь пресекается
У Бэль по мере взросления начали вылезать типичные черты алабая, которые тут считаются абсолютно неприемлемыми: прыжки в сторону других собак и лай на них же. Здесь собаки не дерутся и почти не бросаются друг на друга.
Насколько я поняла кинологов – постоянное оставление в разведении собак, напрочь лишенных какой бы то ни было агрессии, ведет к проблемам с психикой и здоровьем, но для американцев главное комфорт и безопасность. Местные собаки проходят мимо друг друга как мимо пустого места, зато спокойно гуляют по 20 штук на одной собачьей площадке, а главное – легко остаются в собачьем садике дневного пребывания, где сидят целый день в помещении площадью метров в 10.
Спустя полтора года жизни здесь мы смогли привести собак в состояние, когда они вписываются в местное собачье общество, но мы не даем им играть с другими собаками – Сноу этого не любит и может огрызнуться, а Бэль слишком большая. У Бэль есть парочка приятелей на улице, с которыми я разрешаю ей играть на поводках (отпускать собак с поводка нельзя нигде, кроме собачьей площадки), но я много раз замечала, как их владельцы одергивают своих собак, стоит им сделать хоть маленький прыжок.
Любое проявление собачьей натуры пресекается. Видела я и собак с подрезанными связками – их лай напоминает хрип подавившегося человека. Мне от такого не по себе. При этом бить собаку абсолютно неприемлемо, даже намордник, который я иногда на минуту одеваю Бэль, если она гавкает на других собак, удивляет и пугает прохожих. В наморднике обязаны ходить только питбули, но их и запрещено держать в квартирах, так что формально их нету, хотя реально их полно, но все записаны как метисы.
Самая популярная порода – лабродудль, они разного размера, обычно желтого цвета. Еще очень много аусси (мини и микро), причем мраморного окраса и с голубыми глазами. Пожилые горожане предпочитают чихуахуа.
О любви нью-йоркцев к собакам, правилах выгула и жизни в квартирах
Очень радует то, что здесь никто не боится собак, никаких, даже алабаев. Если в Москве при виде Бэль человек с ребенком мог перейти на другую сторону улицы или даже высказаться в стиле: «Здесь же дети, а у вас бойцовая собака без намордника!», то в Нью-Йорке при виде Бэль выгуливающие целую детсадовскую группу воспитатели не отшатываются, а кричат детям: «Посмотрите, какая большая собака!». Дети в ответ хором: «Hi, doggy!». Также себя ведут люди с детьми в колясках, иногда даже просят подойти погладиться.
В отличие от нас, у собак в Нью-Йорке есть прописка, их нужно зарегистрировать на специальном городском сайте, заплатить по $150 и получить некий жетончик на шею. Причем породы алабай на этом сайте нет, в итоге Бэль записана анатолийской овчаркой – самое близкое, что там было в выпадающем меню. Ее саму все принимают за сенбернара, иногда за его метиса с догом.
Мраморный окрас Сноу и наличие у него хвоста (как у всех кардиган-корги) вызывает также много вопросов, большинство думают, что он смесь корги и аусси. Непривычная внешность наших собак как раз и приводит к тому, что мы за каждую прогулку по несколько раз рассказываем прохожим, что это за породы и что нет, это не метисы, а чистокровные и очень даже породистые собаки.
В нашем районе очень много собак, так как мы живем прямо на набережной, поэтому тут убирают фекалии, всегда. На променаде есть таблички, что штраф составляет $150, но я никогда не видела, чтобы его кому-то выписывали. Если ты вдруг забыл пакетик или кончился рулон, всегда можно попросить у проходящего собачника. Выгуливать можно только на поводке не длиннее 6 футов (около 2 м) и только по асфальту (нахождение собак на траве и земле просто запрещено). На любом кустике будет висеть табличка: «Собачья моча убивает растения, пожалуйста, придерживайте своих собак». Так что нам пришлось переучить собак делать все свои дела только на твердой поверхности, а не под деревья, это оказалось не так уж сложно (хвала нашему кинологу-зоопсихологу).
Большинство местных владельцев выгуливает собак перед подъездом, в прямом смысле слова. По этому поводу нам даже приходила имейл-рассылка от управляющей компании с просьбой не «описывать» цветочные кашпо прямо перед подъездом. Совершенно нормально увидеть, как сосед вынес свою болонку из дверей, а пока ты проверяешь на входе у консьержа доставку, он уже несет ее обратно. То, что мы с алабаем вначале ходили по вечерам по часу, воспринимается местными собачниками как «тренировка», потому что это такая особенная собака. Консьержи тоже несколько раз обращали внимание на то, как долго нас не было.
Соседи воспринимают собак спокойно, с улыбкой, обычно в лифте спрашиваю, как собачку зову и сколько ей лет. Обнимашек и прыжков при этом не предполагается, что с обожающим обнимашки алабаем немного сложно, так что из лифта я часто выхожу уже вся в поту.
Лай в квартире считается абсолютно неприемлемым. Как-то раз, в самом начале, когда Сноу не поздним вечером (часов в 8) играл с игрушкой, к нам пришел менеджер здания и сказал, что поступила жалоба на нарушение тишины.
Откровенно говоря, здесь есть моменты несоблюдения правил, которые любого собачника только порадуют. На самом деле, на каждом продуктовом написано, что вход разрешен только зарегистрированным service animals, там же указано, что животные эмоциональной поддержки, которые имею право на проживание даже в тех жилых комплексах, где животные не разрешены, не являются сервисными животными. Разница в том, что эмоциональную поддержку человеку может оказывать кто угодно, хоть игуана или хомячок, а сервисное животное должно пройти некий специализированный тренинг. Обычно это собака, не только поводырь для слабовидящих, но, например, помощник для людей с заболеванием опорно-двигательного аппарата, детей с сахарным диабетом. Так вот, в реальности, мы прекрасно ходим с собаками в магазинчик у дома, где у Бэль есть поклонник – продавец азиат, который восторгается ее размерами.
Также мы спокойно ходим в аптеку, химчистку, в огромный магазин распродаж, магазины Бродвея и бутики в Сохо, на рынок в Чайна-Тауне. Строго нельзя собакам только во внутренние залы ресторанов, но поскольку тут у всего всегда есть веранды, то это не проблема.
Так что, подводя итог, можно сказать, что в Нью-Йорке жить с собакой дорого, но очень даже здорово.
Еще больше интересных историй о собаках в телеграм-канале Собакин город.
