Вот представьте себе ситуацию: торговый центр, выходной, ребенок.
Мальчик лет пяти. Один.
Совсем-совсем один! Плачет, потому что потерялся!
Ему страшно, но он не позволяет себе помочь.
"Не подходи ко мне! Я тебя не знаю!"- кричит он любому, кто пытается с ним заговорить.
"Я не знаю, где мама! Аааа!!! Она ушла! Я не знаю, где она! Аааа!!!"
"Не подходи, мама не разрешает ни с кем разговаривать!" - и рыдает, рыдает, рыдает...
Могла ли лично я ему помочь? Да. Успокоить, как минимум. Но он не позволял себя успокоить.
Позвать охранника, чтобы через радиорубку сделал объявление о потерявшемся мальчике.
Охранника, кстати, позвали. Пока он с кем -то общался по рации и объяснял ситуацию, ребенок продолжал рыдать. Минут 30 без остановки.
Малышу предлагали водички, конфетку и черт знает, что еще...
С одной стороны прекрасно, что мальчик научен элементарным правилам безопасности. А с другой стороны...
С другой стороны он остался один против целого враждебного мира. А мир, между тем, очень хотел ему помочь.
Мне, как взрослому человеку, было крайне тяжело осознавать, что мир наш, действительно, бывает враждебен на столько, что даже помощь принимать иногда страшно. И мне было стыдно перед мальчиком за это.
"Где его мать, черт возьми?" - конечно, самый насущный вопрос этих минут.
Она, кстати, явилась, сделав вид, что ничего не случилось.
"Я сказала ждать!" - рявкнула она на ребенка. Дернула его за руку и потащила к эскалатору.
Кто-то угрожал ей полицией, кто-то опекой. Дама обматерила всю толпу, собравшуюся на месте происшествия и скрылась в неизвестном направлении, уведя за собой сына.
Мальчик почти сразу успокоился, только всхлипывал на ходу.
Чем можно объяснить такой поступок - совершенно не ясно.
В этом ТЦ нет магазинов только для взрослых. Ребенка везде можно взять с собой. Даже в туалет. Время паршивое нынче. И тем не менее, такие случаи не редкость.
Очень хочется безопасности, надежности и уверенности, что с детьми будет все в порядке. Хотя бы с детьми.
А еще хочется, чтобы взрослые чаще включали голову и думали о последствиях своих поступков.
Но это уже совсем-совсем утопия, я понимаю.