Как уже говорилось выше, в 1927 году крестьяне придержали хлеб и закупочный план не удалось выполнить до конца. Государство в ответ вернулось к старой и проверенной методике продразверсток, насильственного изъятия хлеба. Как и в годы Гражданской войны, наученные горьким опытом крестьяне на следующий год сократили посевные площади, чтобы не трудиться на комиссаров бесплатно. Всё это совпало с серьезным неурожаем, поразившим самые хлебные регионы СССР. В итоге в конце 1928 года СССР столкнулся с серьезным продовольственным кризисом, из-за чего даже пришлось восстанавливать позабытую за время НЭПа карточную систему.
Стало ясно, что надо окончательно определяться: углублять коллективизацию, действуя жестокими методами и не считаясь ни с чем, или сохранить в деревне капиталистические отношения и сделать ставку на мелкую сельскую буржуазию, а в случае необходимости закупать хлеб за границей.
В 1929 году Сталин склоняется к идее сплошной коллективизации. Сталинская коллективизация несколько отличалась от предложенной в свое время Троцким. Троцкий предлагал ничего принудительно не ломать, а просто открыто выкачивать деньги из деревни. Делать это планировалось при помощи так называемых «ножниц цен». Хлеб у крестьян планировалось закупать по заниженной цене, а товары им продавать по завышенной. Кроме того, наиболее обеспеченные слои кулачества предполагалось обязать подписываться на выпуски облигаций государственного займа, что давало бы дополнительные средства на индустриализацию. Все эти меры должны были касаться только крестьян-«производителей», беднейшие батраки от всех этих повинностей освобождались. Это называлось «первоначальным социалистическим накоплением», а деревня становилась внутренней колонией, по аналогии с западными странами, которые, по мнению Троцкого, ограбили свои колонии ради индустриального скачка.
Троцкий ничего не имел против коллективизации, но считал, что она должна следовать за индустриализацией и происходить на ее базе. То есть сначала строительство индустриальной базы, а уже затем создание грандиозных «государственных зерновых фабрик». Лев Давидович отдельно выделял этот момент и считал его важнейшим:
«Из крестьянских сох и крестьянских кляч, хоть и объединенных, нельзя создать крупного сельского хозяйства, как из суммы рыбачьих лодок нельзя сделать парохода».
Проще говоря, план Троцкого сводился к тому, чтобы потихоньку вымогать у деревни на создание заводов, не доводя при этом жертву до крайностей. План Сталина заключался в том, чтобы всю деревню сначала изнасиловать, потом подчистую ограбить, а на добычу как можно скорее построить новые фабрики. Поначалу эти два плана легко было спутать, но чем дальше, тем очевиднее становилась разница. Не случайно главный теоретик троцкистской коллективизации Преображенский с восторгом переметнулся к Сталину, как только узнал о начале коллективизации, но вскоре с ужасом убежал обратно, крича, что это какое-то кровавое безумие и кошмар.
7 декабря 1929 года в «Правде» выходит программная сталинская статья «Год великого перелома». Корифей всех наук писал:
«Речь идет о коренном переломе в развитии нашего земледелия от мелкого и отсталого индивидуального хозяйства к крупному и передовому коллективному земледелию. Достижение партии состоит здесь в том, что нам удалось повернуть основные массы крестьянства в целом ряде районов от старого, капиталистического пути развития, от которого выигрывает лишь кучка богатеев-капиталистов, а громадное большинство крестьян вынуждено разоряться и прозябать в нищете, — к новому, социалистическому пути развития, который вытесняет богатеев-капиталистов, а середняков и бедноту перевооружает по-новому, вооружает новыми орудиями, вооружает тракторами и сельскохозяйственными машинами, для того чтобы дать им выбраться из нищеты и кулацкой кабалы на широкий путь товарищеской, коллективной обработки земли.
Достижение партии состоит в том, что нам удалось организовать этот коренной перелом в недрах самого крестьянства и повести за собой широкие массы бедноты и середняков, несмотря на неимоверные трудности, несмотря на отчаянное противодействие всех и всяких темных сил, от кулаков и попов до филистеров и правых оппортунистов. Рухнули и рассеялись в прах утверждения правых оппортунистов».
Стоит отметить, что Сталин сделал достаточно хитрый шаг. Никаких официальных инструкций относительно методов коллективизации он не дал. Вождь народов прекрасно понимал, что на местах будут стремиться во что бы то ни стало выделиться и прыгнуть выше головы, чтобы потом победно рапортовать в Москву. При этом все неизбежные злодейства, перегибы и издевательства можно будет свалить на местных исполнителей. Ведь товарищ Сталин и мудрое советское правительство заранее сказали, что процесс вхождения в колхозы должен быть добровольным. А то, что уполномоченные для пущей добровольности держат крестьянина голым в ледяном сарае — это ведь не приказ товарища Сталина, а самоуправство местного исполнителя, который вдобавок, скорее всего, скрытый троцкист или вообще японский шпион.
Зверства, которыми сопровождалась коллективизация, хорошо известны, это тема для отдельного текста. Достаточно сказать, что от коллективизации поплохело даже непрошибаемому товарищу Шолохову, а Шолохов в Гражданскую войну ставил людей к стенке (и потом, будучи уже почтенным старичком, призывал ставить к стенке коллег-писателей). Шолохов даже начал писать жалобы Сталину:
«Но выселение — это еще не самое главное. Вот перечисление способов, при помощи которых добыто 593 тонны хлеба:
— Массовые избиения колхозников и единоличников.
— Сажание „в холодную“. „Есть яма?“ — „Нет“. — „Ступай, садись в амбар!“. Колхозника раздевают до белья и босого сажают в амбар или сарай. Время действия — январь, февраль. Часто в амбары сажали целыми бригадами.
— В Ващаевском колхозе колхозницам обливали ноги и подолы юбок керосином, зажигали, а потом тушили „Скажешь, где яма? Опять подожгу!“. В этом же колхозе допрашиваемую клали в яму, до половины зарывали и продолжали допрос.
— В Наполовском колхозе уполномоченный РК кандидат в члены бюро РК Плоткин при допросе заставлял садиться на раскаленную лежанку.
— В Лебяженском колхозе ставили к стенке и стреляли мимо головы допрашиваемого из дробовиков.
— Там же: закатывали в рядно и топтали ногами.
— В Архиповском колхозе двух колхозниц, Фомину и Краснову, после ночного допроса вывезли за три километра в степь, раздели на снегу догола и пустили, приказав бежать к хутору рысью.
— В Верхне-Чирском колхозе комсодчики ставили допрашиваемых босыми ногами на горячую плиту, а потом избивали и выводили, босых же, на мороз.
— В Колундаевском колхозе разутых добоса колхозников заставляли по три часа бегать по снегу. Обмороженных привезли в Базковскую больницу.
— Там же: допрашиваемому колхознику надевали на голову табурет, сверху прикрывали шубой, били и допрашивали.
— В Базковском колхозе при допросе раздевали, полуголых отпускали домой, с полдороги возвращали, и так по нескольку раз».
Товарищ Сталин прислал ответ:
«т. Шолохов. Дело в том, что Ваши письма производят несколько однобокое впечатление. Я поблагодарил Вас за письма, так как они вскрывают болячку нашей партийно-советской работы, вскрывают то, как иногда наши работники, желая обуздать врага, бьют нечаянно по друзьям и докатываются до садизма. Но это не значит, что я во всем согласен с Вами. Вы видите одну сторону, видите не плохо. Но это только одна сторона дела. Чтобы не ошибиться в политике (Ваши письма — не беллетристика, а сплошная политика), надо обозреть, надо уметь видеть и другую сторону. А другая сторона состоит в том, что уважаемые хлеборобы вашего района (и не только вашего района) проводили „итальянку“ (саботаж!) и не прочь были оставить рабочих, Красную армию — без хлеба. Ясно, как божий день, что уважаемые хлеборобы не такие уж безобидные люди, как это могло бы показаться издали. Жму руку».
Но была и еще одна проблема — кулаки. Надо отметить, что дореволюционный кулак и советский кулак — это разные люди. До революции кулаком звали богатого крестьянина, который держал всю округу. Все ему были за что-то должны. Кулаки любили выдать какому-нибудь крестьянину-неумехе ссуду зерном, а когда он не сможет ее возвратить — заставить отрабатывать долг на своей земле.
В советское время термин потерял всякий смысл, примерно как «фашист» сейчас. Когда-то фашистами звали последователей определенной идеологии, а сейчас фашист — это любой человек, который почему-то не нравится тому, кто обзывает его фашистом. С кулаком получилось то же самое: сначала так называли более-менее зажиточных крестьян, выделявшихся на общем фоне, потом тех, кто использует в хозяйстве наемный труд, а к моменту коллективизации кулаком стал любой крестьянин, который не хотел идти в колхоз, пусть даже бедный.
Главным противником коллективизации на селе был кулак, а следом и середняк. Но середняка Ленин завещал не трогать, поэтому середняков приписали либо к кулакам, либо к подкулачникам. Большевики опирались на бедноту — не от идейности, а из вполне практических соображений. Самым нищим крестьянам, практически люмпенам, терять было совершенно нечего — что колхоз, что не колхоз, все едино. А вот кулак и середняк кое-что имели и не хотели просто так отдавать. Естественно, они в штыки встретили нововведения. Хотя нигде не говорилось, что коллективизация должна непременно означать принудительную коммуну, самым дешевым и выгодным для партии вариантом был именно колхоз, члены которого не имели ничего своего. Все деревенские социальные слои кроме нищих предполагалось уничтожить.
Фактически коллективизация превратилась во второй этап Гражданской войны. В январе 1930-го было принято постановление ЦК ВКПб «О мерах по ликвидации кулачества как класса», в котором говорилось:
«Конфисковать у кулаков этих районов средства производства, скот, хозяйственные и жилые постройки, предприятия по переработке, кормовые и семенные запасы.
В целях решительного подрыва влияния кулачества на отдельные прослойки бедняцко-середняцкого крестьянства и безусловного подавления всяких попыток контрреволюционного противодействия со стороны кулаков проводимым советской властью и колхозами мероприятиям, принять в отношении кулаков следующие меры:
а) первая категория — контрреволюционный кулацкий актив немедленно ликвидировать путем заключения в концлагеря, не останавливаясь в отношении организаторов террористических актов, контрреволюционных выступлений и повстанческих организаций перед применением высшей меры репрессии;
б) вторую категорию должны составить остальные элементы кулацкого актива, особенно из наиболее богатых кулаков и полупомещиков, которые подлежат высылке в отдаленные местности Союза ССР и в пределах данного края в отдаленные районы края;
в) в третью категорию входят оставляемые в пределах района кулаки, которые подлежат расселению на новых отводимых им за пределами колхозных хозяйств участках».
Были даны даже приблизительные планы по раскулаченным:
«В качестве мероприятий для ближайшего периода провести следующее:
Предложить ОГПУ репрессивные меры в отношении первой и второй категории кулаков провести в течение ближайших четырех месяцев (февраль — май), исходя из приблизительного расчета — направить в концлагеря 60000 и подвергнуть выселению в отдаленные районы — 150000 кулаков; озаботиться принятием всех мер к тому, чтобы к 15 апреля эти мероприятия были осуществлены в отношении, во всяком случае, не менее чем половины указанного количества».
Хитрый товарищ Сталин снова заранее снял с себя вину, не объяснив, кого и по каким критериям считать кулаками. Эта задача возлагалась на местный актив, мобилизованных в городах рабочих-коммунистов и комсомольцев, отправленных в деревню с широчайшими полномочиями. Действовать они должны были на свое усмотрение, с опорой на беднейших люмпенов. Классическая игра на понижение, трюк, который большевики уже проделали в 1917 году — беднейшие слои натравливались на чуть более богатые.
Поскольку в годы Гражданской войны большевики столкнулись с нелояльностью части армии, на этот раз особо оговаривалось, что члены семей красноармейцев не могут быть подвергнуты раскулачиванию.
Отдельно выделялись районы, где сплошную коллективизацию полагалось осуществить в приоритетном порядке, буквально за несколько месяцев. Это были самые плодородные регионы: Украина, Северный Кавказ, Поволжье. Остальные регионы предполагалось сделать коллективными к концу первой пятилетки.
Все эти меры привели к настоящей Гражданской войне в деревне.
📕 Подпишитесь на Лекторий Dостоевский:
📚 YouTube: https://www.youtube.com/channel/UCtsCAuG4sK9had2F-nnUfyA
📚 VK: https://vk.com/lectorydostoevsky
📚 OK: https://ok.ru/dostoevsky.lectory
📚 Rutube: https://rutube.ru/channel/23630029/
📚 Telegram: https://t.me/dostoevsky_fm_dostoverno
📚 Наш сайт: https://dostoverno.ru/