Постоялый двор, мельница, старинная часовня Зосимы и Савватия Соловецких, крестьянские усадьбы разных веков. Все это – экспонаты Музея деревянного зодчества и народного искусства в Нижней Синячихе Свердловской области, созданного почти полвека назад.
Текст и фото: Максим Гусев
«Осторожно, не ушибитесь». – Экскурсовод Марина Махнёва приглашает в дом зажиточной крестьянской семьи XIX века, с которого мы начинаем знакомство с музеем. Дом – классический пятистенок под четырехскатной крышей, украшен богатой резьбой, свидетельствующей о том, что семья здесь жила не бедная. Дом делился на повседневную избу, где семья жила и работала, и на чистую комнату – «белую горницу», в которой отмечали праздники.
Проходим в низкий дверной проем и оказываемся в тесноватой избе. «Знаете, почему надо наклоняться при входе? Так строили неспроста: понимали, что связи между бревнами ослабевать не должны. Ну, и чтобы теплый воздух в избе держался, а не выдувался при открывании-закрывании дверей», – говорит Марина Ивановна.
По диагонали от входа – красный угол с иконами, первый взгляд входящего в избу падает именно на него. Вот голбец – деревянный пристрой у печи, отсюда спускались в подклет. Мужская боковая лавка при входе – окна от нее выходят во двор, чтобы хозяин в любое время мог наблюдать за происходящим. Поперечная лавка напротив двери – место для женщин, занятых рукоделием. Это же и место для сна. Марина Ивановна объясняет, что в крестьянском быту кровать появилась только во второй половине XIX века, а до того люди спали и на лавках, и на полу. В избе есть еще один предмет, знакомый и человеку XXI века: «стоячок», или «стоялка», – небольшой манежик для ребенка, который уже опирается на ножки, но ходить еще не научился.
А во дворе дома внимание привлекает двухэтажный амбар с воротами-завознями, в которых видно специально выпиленное отверстие для кошки. «Прямо в амбар заводили телеги с мукой или зерном и рассыпали в лари по сусекам… Я когда это рассказываю, слушают не только дети, но и взрослые. Люди смеются, потому что впервые в жизни увидели, что такое сусек», – улыбается Марина Ивановна. Затем подводит к кованым саночкам-салазкам. Оказывается, в детстве на них катался создатель музея – Иван Данилович Самойлов.
РАЗОБРАТЬ И СОБРАТЬ В ЧЕТЫРЕ РУКИ
Иван Самойлов родился в деревне Исаково в 1922 году. Прошел Великую Отечественную. После войны заинтересовался историей Урала, тогда же начал собирать коллекцию древнерусского и народного искусства. Задумал создать музей деревянного зодчества, чтобы сохранить образцы местной народной архитектуры. И реализовал свою мечту: музей заработал в 1978 году. Объекты архитектуры XVII–XIX веков были свезены в Нижнюю Синячиху из шести районов Свердловской области. Самойлов так радел за свое дело, что во время работы передавал часть зарплаты музею. То же самое он делал и на пенсии. Сам жил весьма скромно.
По словам директора музея Валентины Ращектаевой, Иван Данилович очень переживал из-за Спасо-Преображенской церкви – единственного «экспоната» музея, построенного непосредственно в Нижней Синячихе. Каменную церковь возвели в селе в первой трети XIX века, когда этот населенный пункт еще назывался Нижнесинячихинским заводом – здесь работал железоделательный завод, владельцем которого был представитель династии уральских промышленников Сергей Яковлев. Он и распорядился построить церковь, «краше которой нет в округе». В 1823 году она украсила село. Но через сто лет советская власть устроила в ней зернохранилище.
«Я не мог смотреть на памятник, который угасает и умоляет о помощи», – писал позже в своих воспоминаниях Самойлов. С 1968 года с бригадой местных плотников он лично занялся восстановлением церкви, вкладывая в работу свои средства. Со временем, несмотря на непопулярность такого дела в СССР, ему стали помогать и местные власти, и влиятельные лица со всего Урала и даже из-за его пределов. «За десять лет реставрация была закончена – Иван Данилович открыл в здании церкви народный музей с коллекцией уральской домовой росписи, сберечь которую он обещал себе, лежа в госпитале после ранения на фронте Великой Отечественной войны, – говорит Валентина Анатольевна. – Он рассказывал, что, закрывая глаза, вспоминал цветы, нарисованные на потолке родительского дома, которыми любовался еще мальчишкой. И дал слово: если выживет, то обязательно сохранит для потомков эту роспись».
Вернувшись на родину, Самойлов устроился землеустроителем и вскоре в одной из деревень натолкнулся на поленницу, в которой увидел расписные доски. Он их выкупил и с того времени стал коллекционировать уральскую роспись.
Сегодня в Нижней Синячихе собрана уникальная коллекция. «Это гордость не только нашего региона – всей России», – уверяет директор музея. По ее словам, Самойлов страдал от того, что видел, как умирали любимые им деревни и села, а люди уходили из своих домов и больше не возвращались. Иван Данилович понимал, что важно сберечь деревенские усадьбы, часовни, церкви, кузницы, мельницы. Со временем он собрал и привез в Нижнюю Синячиху все основные объекты, в том числе, к примеру, мельницу-шатровку из глухомани Гаринского района. Это один из самых колоритных экспонатов музея, хотя внутренний механизм мельницы пока не восстановлен. Долго искал он и водяную мельницу, и поиски эти в конце концов увенчались успехом. Еще один объект – 20-метровую сторожевую башню с фрагментом частокольной крепости – Самойлов, после длительной переписки с краеведами и сельсоветами, обнаружил в окрестностях города Артемовского. Валентина Ращектаева рассказывает, что Иван Данилович вывозил новый объект вдвоем с помощником на наемном транспорте. Сначала будущий экспонат, состоящий более чем из 50 венцов, две недели бережно разбирали, а потом так же аккуратно, в четыре руки, собрали на новом месте. «Это удивительно: они это сделали вручную, вдвоем, на голом энтузиазме», – говорит Марина Махнёва и отмечает, что по такому же принципу перевозили сюда и многие другие объекты.
Этот задор и самовольное поведение коммуниста Самойлова очень не нравилось высокопоставленным гостям. Много позже, когда создателя экспозиции уже не стало, некоторые из гостей музея наотрез отказывались слушать, когда им говорили что-то доброе про Ивана Даниловича. «Не надо нам про Самойлова рассказывать», – заявила мне как-то группа товарищей, которых я водила по музею. В другой раз мужчина тоже попросил не упоминать Ивана Даниловича, а увидев на втором этаже церкви коллекцию уральской домовой росписи, разбередившей, видимо, его душу, искренне извинялся за свои слова», – рассказывает Марина Ивановна...
ПРОТЕЗЫ ДЛЯ ДОМОВ
В избе XVIII века, в отличие от более поздних, всего одно помещение. Чтобы попасть в него, снова пришлось низко наклониться. Ловлю себя на мысли, что всякий, кто попадает сюда, словно отвешивает поклон этой благословенной старине. Взгляд притягивает настенная роспись.
Марина Махнёва показывает бабий кут – местечко у печи, где женщины стряпали, шили, пряли, хранили посуду и некоторые продукты. «Меня часто спрашивают: мол, как дети-то появлялись в старину, когда и кроватей-то в домах еще не было? – смеется Марина Ивановна и дает подсказку: дескать, все это часто происходило во время покосов или на сеновале. – В доме вообще уединиться было сложно, семьи-то большие у всех, да на печи еще обычно бабка старая лежит!»
Следующая остановка – усадьба XVII века. Она представлена со всеми типичными постройками того времени – колодцем, поилкой для скота, сделанной из 234-летней сосны, навесами для телеги и орудий производства, дощатым и бревенчатым сараями, колодцем с журавлем и низенькой баней всего с тремя венцами.
В избе – широкая массивная лавка и уже знакомый «стоячок» для детей. Внимание привлекает наклонный приступочек для непрошеных гостей. В те времена без приглашения в избу к хозяину можно было войти только до матицы – наклонной балки, под которой встать в полный рост было нельзя. Незваный гость мог немного посидеть на приступочке. Но если хозяин его не приглашал, то долго оставаться в избе не получалось...
К тому времени, когда Валентина Ращектаева заняла пост директора, музей в своей основе был уже сформирован. После смерти Самойлова выбор Министерства культуры Свердловской области пал на нее. Власти прекрасно знали, что в своем селе Костино она создала не менее уникальный историко-художественный музей колхозного дела.
«О том, чтобы занять место Ивана Даниловича, я вообще никогда не думала, потому что искренне любила свою работу, – вспоминает Валентина Анатольевна. – Видимо, во время министерской проверки наш сельский музей произвел впечатление – за пять лет работы мы собрали в фонд около 6 тысяч предметов. И когда власти начали искать директора в музей Нижней Синячихи, позвали меня».
От предложения Валентина Анатольевна отказывалась почти год, но после настойчивых уговоров согласилась. С тех пор каждый день она ездит сюда на работу, преодолевая 60 километров...
С Иваном Даниловичем она знакома не была. Знала лишь, что в Нижней Синячихе работает удивительный человек, который уже в 1980-х годах понимал, как и за счет чего должен будет расти музей. И сегодня работа здесь продолжается по его планам. «Музей ведет масштабную работу по сохранению всех деревянных экспонатов, – говорит директор. – У нас регулярно проводятся инженерные исследования, на каждый объект мы составляем план по сохранению. Недавно в районе дули сильные ветра – ущерб, конечно, был. В одном месте сорвало наличник. Для таких случаев у нас в штате есть плотники, которые оперативно устраняют последствия, не нарушая концепцию по сбережению. Выпал гвоздь? В запасниках есть кованые гвозди. Мы покупаем и складируем дерево, которое идет на замену выходящих из строя элементов. Чем-то смазывать, пропитывать свои объекты мы можем только по согласованию с управлением по охране объектов. Большой плюс, что наши здания не электрифицированы – это бережет их от попадания молнии. Впрочем, громоотводом здесь служит церковь, которая всегда принимает на себя удары стихии».
Разрушающиеся от старости элементы реставрируют, из-за чего часто консультируются со специалистами музея в карельских Кижах. Марина Ивановна показывает деревянный фундамент одного из объектов: «Коллеги нас научили, например, делать протезы домам – кусок дерева вырезать, и на пустое место вкладывать новую часть».
Марина Махнёва долго работала с Самойловым. Вспоминает, как еще в 1994 году пришла устраиваться в музей – готова была работать даже уборщицей. Но в музее тогда не было ставок, поэтому ушла ни с чем. Однако вскоре ее, учителя английского языка, попросили провести экскурсию для гостей из США. «Помню, иду, что-то активно рассказываю иностранцам, а Иван Данилович в это время работал у какого-то объекта и услышал меня, – улыбается Марина Ивановна. – Тем же вечером он взял меня на работу, а позже назначил хранителем всех музейных фондов».
Для полной реализации концепции Самойлова, которую он так и не успел воплотить в жизнь (Иван Данилович умер в 2008 году), музею не хватало конного (постоялого) двора. Его прототип разыскали в селе Лучинкино – до революции оно относилось к Тюменскому уезду Тобольской губернии. В Нижней Синячихе срубили точную его копию.
«Это двор, который содержали старообрядцы», – говорит Марина Ивановна, когда мы входим на территорию одного из самых поздних объектов музея под открытым небом.
Над воротами пучок соломы – подсказка для путников: здесь можно накормить лошадей. У входа гостей встречает хозяин. Сени были теплые – гости могли обогреться с дороги. Приезжим обязательно подавалась чарка вина, желающие заказывали горячий обед.
«Жила семья хозяина в избе, небогато, но добротно, – продолжает Марина Ивановна. – Здесь – моленная, в ней часто не было окна, чтобы люди, молясь, не отвлекались. Здесь матушка-свекровь – она же старшая хозяйка-большуха, а это скитница – товарищ по вере. В ее руках лестовка, то есть древнерусские четки».
КЛАДЕЗЬ СТАРИНЫ ДАЛЕКОЙ
Музей деревянного зодчества продолжает развиваться, количество натурных экспонатов растет, появляются новые планы. Сейчас, например, музей ищет типичный дом рыбака. Говорят, раньше в русской глубинке такие домики встречались часто. Они располагались в стороне от деревень. В них рыбаки могли заночевать или отдохнуть во время непогоды.
В проекте – и типовая заимка. Это тоже небольшой дом, где крестьяне останавливались во время походов за грибами и ягодами, а охотники – в период промысла.
«Все это нам предстоит восстановить, – говорит Валентина Анатольевна и добавляет, что ничего страшного нет в том, что самойловские экспонаты – подлинные, а те, что появились после его смерти, в основном «новоделы». – Надо понимать, что сегодня мы уже не найдем многих объектов. Мы внимательно исследуем территории, связываемся с сельскими администрациями. Подходящих нам экспонатов на близлежащих территориях уже точно нет, но мы ищем и на удаленных землях. И там-то, в небольших деревнях, где сохранились три-пять домов, настоящий кладезь старины далекой! Например, в Махнёвском районе можно найти уникальные вещи – мы недавно привезли оттуда 20 предметов домовой росписи, это богатейший материал! И люди с радостью передают нам эти вещи, понимая, что мы их сохраним для истории».
Пожалуй, об этом думали и жители Нижней Синячихи, когда помогали создававшемуся на их глазах музею. Дедовы деревяшки из сарая и бабушкины реликвии, найденные на чердаке, они передавали в фонды музея. А сегодня пожинают плоды своих трудов: село расцвело, заиграло новыми красками и приобрело известность. Жители, конечно, привыкли к наплывам туристов, но не смирились с выходками некоторых гостей, поэтому пристально следят, чтобы те вели себя деликатно, берегли всю эту красоту.
«Местные жители посещают музей бесплатно – мы знаем их вклад в наше общее дело и ценим его, – поясняет директор. – Люди сегодня вправе делать замечания туристам вести себя прилично, не мусорить и ничего не ломать».
Активнее всего в Нижнюю Синячиху едут жители регионов Большого Урала и Москвы – здесь принимают до 80 тысяч человек в год. Китайцы часто приезжают целыми автобусами, а европейцы – группами по три-пять человек.
В музее давно поняли, что показывать экспозиции без души невозможно – посетитель должен ощутить атмосферу традиционного русского быта, поэтому теперь тут проводят мероприятия, в ходе которых гостям показывают, например, традиционное чаепитие.
Валентина Ращектаева сетует, что музею не хватает площадей, ведь помимо показа натурных экспонатов под открытым небом здесь ежегодно проводят до полусотни стационарных выставок, а места для них катастрофически мало.
Еще музейные работники ежегодно организуют до 80 передвижных выставочных проектов, которые проводят совместно с другими музеями и образовательными учреждениями. На них, кстати, здесь делают особую ставку, потому что понимают: некоторых взыскательных туристов от посещения Нижней Синячихи отпугивает отсутствие привычной инфраструктуры. Кафе здесь нет, ближайшая гостиница – в соседнем Алапаевске, до которого 15 километров. К тому же зимой объекты не отапливаются. В музее о своих «слабых сторонах» знают и с недавних пор привлекают местных жителей к организации «удобств». Одни бабушки в дни массового приезда туристов пекут пироги и приглашают к себе на чай, другие хозяйки принимают гостей на ночлег за символическую плату.
И все же туристы массово едут сюда, чтобы увидеть дело рук человеческих на фоне нерукотворной красоты – природа и ландшафт идеально дополняют концепцию, придуманную Иваном Самойловым, и делают музей притягательным. И, как написал в книге отзывов один из посетителей, «очень русским».