В ожидании сериала о Шаляпине, приуроченного к 150-летию великого певца, вспомнила, как хохотала в голос над воспоминаниями Константина Коровина. Хотела сразу с вами поделиться впечатлениями и отрывками, да обнаружила, что снесла отсюда текст, очевидно, в пору споров и блокировок канала. Но раз пошло такое дело - на экране прошел целый сериал, а вокруг него закипели нешуточные страсти, так уж и быть.
Восстановлю частями.
Просто, чтоб было ясно - как и у многих из вас, у меня до показа сложился свой образ человека и великого певца. Насколько он совпал с увиденным - вы сами в конце решите.
*****
Люди моего цеха ахнули бы, узнав, что художник Константин Коровин оставил после себя не только картины, но и заметки, рассказы, книги, читать которые – сплошное удовольствие.
Одни воспоминания о Шаляпине чего стоят. Сейчас бы их печатали с хэштегом "подстолом". Перечитывая то, что он написал о певце, обратила внимание - почти в каждом эпизоде Шаляпин, столкнувшись с ситуацией, которая его напрягает, произносит одну и ту же фразу:
- В этой стране жить нельзя!
Касалась она и бытовых неурядиц, устроенных ему другими, и недоумения от того, что не получалось у него самого. Но ведь неспроста Коровин пишет, повторяя за Шаляпиным одно и то же, услышанное не раз:
- Ведь это черт знает что такое! В этой стране жить нельзя.
В сериале эта фраза почему-то прозвучала из уст его жены Иолы во время революционного сумбура.
Может, режиссер решил, что так будет лучше, подумала я.
******
Известно, что Федор Иванович, будучи не из дворян, многое позволял себе в своей простоте. О его скандалах и неуживчивом характере ходили легенды. Первые же впечатления от встречи Коровина с великим басом бросили меня в реалии нынешней жизни. Когда художник увидел молодого Шаляпина в ресторане на Невском, тот показался ему похожим "на торговца-финна, который носит по улицам мышеловки, сита и жестяную посуду". И говорил молодой талант совсем не о высоком искусстве. Он, по Коровину, вообще никогда не говорил о высоком. Просто пел.
Люди замирали. И говорили: "Бог!"
Но музыка кончалась, и Федор начинал бурчать:
- Пошлю-ка я их к черту и уеду в Тифлис. Что в Петербурге? Вот не могу второй месяц за комнату заплатить. А там тепло, шашлыки, майдан (вы тоже вздрогнули?). Бани такие. И Усатов. У него всегда можно пятерку перехватить.
Деньги будут постоянным триггером бухтения Шаляпина. В одном документальном фильме недавно сказали, что у него даже прозвище было "Три рубля". Потому что большей суммы в кармане никогда не оказывалось. При этом часто выманивали деньги разными хитрыми способами. И в том же фильме добавили, что пуще бедности Шаляпин боялся прослыть дураком.
******
Художник Коровин жил в квартире при правлении заводов и железных дорог Саввы Мамонтова. Может, с его легкой руки промышленник и заинтересовался молодым талантом. По крайней мере, художник вспоминает, как Мамонтов начал следить за судьбой певца:
- А я был прав, Костенька, Шаляпину-то петь не дают. И неустойка его всего 12 тысяч. Я думаю, его уступят мне без огорчения, кажется, его терпеть там не могут. Скандалист, говорят.
Любопытную деталь заметила у Коровина: он удивляется тому, как Мамонтов любит оперу, изобразительное искусство, понимает набросок, эскиз… Но еще больше Константина поражает то, как реагирует на это его окружение: "А все его осуждали: "Большой человек - не делом занимается, театром". Всем как-то это было неприятно: и родственникам, и директорам железной дороги, и инженерам заводов".
Не случайно потом Мамонтов окажется банкротом и попадет в тюрьму. И немногие вспомнят о нем в минуту этого личного бедствия. Не придет к нему и Шаляпин, за что его будут нещадно критиковать.
А Мамонтов скажет о том, как повел себя Федор, всего два слова:
- Мало сердца.
******
Ужасно понравился мне эпизод на Нижегородской ярмарке - ворчанием подрядчика Бабушкина, который строил по проекту Коровина павильон Крайнего Севера и прямо изошел суровым прагматизмом. Красоты никакой в строении не видел, сказал, что согласился работать только из уважения к Савве Ивановичу, которому и не преминул заметить:
- Сарай и сарай. Дали бы мне, я бы вам павильончик отделал в петушках, потом бы на дачу переделали, поставили бы в Пушкине.
О людях, которых Мамонтов посадил в павильон, подрядчик тоже отзывался неласково:
- Человека привез с собой. Так рыбу прямо живую жрет. Ведь достать эдакого тоже где!
Сам Коровин был тем человеком доволен, поскольку тот очень ему помогал. Рыбку, действительно, ел - в компании с тюленем Васькой.
- Выпьет рюмку водки, покажет Ваське плотвичку и, если тот скажет "Урр…а!" угощает и сам такой же свеженькой закусывает.
Зашел однажды в павильон Шаляпин. Восхитился. И сказал тюленю:
- Ты замечательный человек! Глаза какие!
Погладить себя Васька не дал, только водой окатил. Тут подскочил подрядчик Бабушкин и пригласил Шаляпина на то, "чем богаты, тем и рады". На что певец ответил фразой, вошедшей в анналы:
- Отлично. Мое место у буфета.
****
Смотрю сцену в фильме, о которой тоже уже читала - как и сценаристы, и режиссер, не сомневаюсь в этом. Но революция в нашем кино давно такая, что без президиума с дураками в косынках никак обойтись не может. Давно ее образ отошел от слов Маяковского, который видел тогда Родину вблизи - "весна человечества". Нет, толстая тетка предлагает всех уравнять.
А вот такой - хотя бы примерно - я ожидала увидеть эту сцену. Не каждый же о ней читал.
"Однажды один из технических работников Мариинки, вроде бы по фамилии Петров, на собрании труппы выступил с критикой певца: "Как это так, я, - простой трудящийся, работаю по времени столько же сколько и артист Шаляпин, а зарплата моя в десятки раз меньше?! Где социальная справедливость!?"
На следующий день перед премьерой на репетиции Федор Иванович помогал рабочим носить тяжелые декорации. Когда сцена была выстроена и наступил момент начала, Федор Иванович сел в кресло и ничего не делал. Режиссер с волнением спросил его, почему он не начинает репетировать, и Шаляпин ответил, что сегодня вместо него на премьере партию Олоферна исполнит рабочий сцены Петров. Труппа в ужасе кинулась упрашивать Шаляпина начать репетицию. Через полчаса он вышел на сцену и сказал: "Больше никто не смеет мне пенять на мою зарплату. Потому что декорации я носить умею вполне также как и рабочий сцены Петров, а вот партию Олоферна кроме меня так спеть не сможет никто!"
****
Зацепила меня тема отношения баса к моим собратьям по перу. Оказывается, они умудрялись доставать людей во все времена.
Коровин построил в Гурзуфе дом в 14 комнат (неслабая такая вилла "Саламбо", всё планирую туда доехать, походить, подышать ее атмосферой), но пожить в нем нормально ему не пришлось, потому что сразу понаехала куча веселых творческих людей. Шаляпин притащил с собой Горького и писателя с трудной судьбой Степана Скитальца.
Отношение Коровина к гостям гостей утвердило меня в мысли, что художник был глыбой гуманизма и терпения.
"Скиталец целые дни проводил в моей комнате. Сказал, что ему нравится мой стол - писать удобно. Он сидел и писал. Писал и пел.
Сбоку на столе стояло пиво, красное вино и лимонад. Когда я зачем-нибудь входил в комнату, он бывал не очень доволен…
Раз я его увидал спящим на моей постели. Тогда я перетащил свой большой стол в комнату, которую отвел ему…"
Шаляпин загорелся мыслью построить дом на безжизненных скалах напротив. То, как он хотел его обустроить, живо напомнило мне сцену из фильма "Окно в Париж", когда француженка обсуждает с мастером забор, который должен оградить хозяйку от черкизона с сумками, пересекавшего по диагонали ее квартиру.
- Высота?
- Два с половиной метра.
- Это низко.
- Ну что вы, мадам, такие ограждения стоят даже вокруг банков.
- Вы не знаете этих людей. Их ничто не остановит.
- Если вы так настаиваете – мы поставим фотоэлементы. При пересечении луча сработает система защиты. И либо пропустит ток высокого напряжения, либо поразит нарушителя газом нервно-паралитического действия. По вашему выбору.
- А можно и то, и другое? – цепляясь за рукав мастера, с надеждой спрашивает девушка.
- Разумеется.
- И еще мне хотелось бы, чтобы сверху были острые шипы.
- Смазанные ядом кураре…
Сколько вдохновения и надежды в ее ответном взгляде!
- А это возможно?..
Итак, Шаляпин смотрит из окна "Саламбо" на объект своего вожделения.
- Хочу приобрести эти Одалары. (Так пишет Коровин, сейчас их называют Адалары.)
- Но на них ведь нельзя жить. Это же голые скалы.
- Я их взорву и сделаю площадки. Воду проведу. Разведу сады.
- На камне-то?
- Нет-с, привезу чернозем, - не беспокойтесь, я знаю. Ты мне построишь там виллу, а я у Сухомлинова попрошу старые пушки.
- Зачем же пушки? - удивился я.
- А затем, чтобы ко мне не лезли эти разные корреспонденты, репортеры. Я хочу жить один, понимаешь ли, один.
- Но ведь в бурю, Федя, ты неделями будешь лишен возможности приехать сюда, на берег.
- Ну, нет-с. Проеду. Я велю прорыть под проливом туннель на берег.
- Как же ты можешь пробить туннель? Берег-то чужой! Ты станешь вылезать из туннеля, а хозяин земли тебя по макушке - куда лезешь, земля моя…
- То есть как же это, позволь?
- Да так же. Он с тебя возьмет за кусок земли, куда выйдет твой туннель, тысяч сто в год.
- Ну вот, я так и знал! В этой стране жить нельзя!
****
Еще он мечтал поставить рядом яхту, чтоб было на чем отчалить, если все-таки настигнут.
Мысли о пушках, охлаждающих пыл репортеров, возникали у Шаляпина постоянно. Наблюдая сегодня яростный визг на лужайке, где происходит мало-мальское событие, и бульдожью хватку моих коллег — думаю, идеи певца выглядят не так уж бессмысленно.
Чтобы журналисты не докучали ему, по меньшей мере в театре, он поражал воображение райдером, способным восхитить всю нашу попсовую тусовку. Директор императорских театров Владимир Теляковский делился впечатлениями от общения с "уникой" (так Мамонтов называл Шаляпина) в своих мемуарах. Певец вносил в контракты (которые еще и без конца терял) такие пункты, что ничего, кроме оплаты пения, выполнить было невозможно. Теляковский рассказывал:
- У его уборной должны находиться, по его требованию, два вооруженных солдата с саблями наголо…
- Зачем же это ему нужно?
- А как же! Для устрашения репортеров…
Про райдер в сериале упоминали. Но назвали ли причину, по которой Шапяпин просил охрану? Впрочем, это мелочи, конечно. Я вообще не склонна присоединяться к хору громогласно осудивших сериал. Мне всегда жалко усилий съемочной группы - прекрасных актеров (активно только Снигирь не понравилась, фотомодель она, может, и хорошая, но как актриса, еще и в роли женщины, влюбившей в себя такую глыбу, - нулевая), отличного оператора, старательных костюмеров, точного композитора, Ильдара Абдразакова, который, говорят, пересматривал и перезаписывал многие вокальные партии...
Александра Горбатова люблю за роль в "Ненастье". О его Шаляпине кто-то уже метко кто-то выразился словами героини Нонны Мордюковой в "Простой истории":
- Хороший ты мужик, Андрей Егорыч. Но не орел!
Шаляпин, без сомненья, был орлом.
Еще каким.
*****
Нашла две книги его воспоминаний и там такой отрывок про крымскую скалу, написанный, когда певец жил уже вдали от Родины (если пропущу "ять" - простите, я "Маску и душу" читала с "ятями", только для вас убираю):
"Есть в Крыму, в Суук-Су, скала у моря, носящая имя Пушкина. На ней я решил построить замок искусства. Именно, замок. Я говорил себе: были замки у королей и рыцарей, отчего не быть замку у артистов? С амбразурами, но не для смертоносных орудий.
Я приобрел в собственность Пушкинскую скалу, заказал архитектору проект замка, купил гобелены для убранства стен.
Мечту мою я оставил в России разбитой… Недавно я с грустью наткнулся на один ее обломок. В одной лондонской газете была напечатана фотография какого-то замка, а под ней была подпись: подарок Советского правительства Ф.И.Шаляпину. Присмотрелся: проект замка, выработанный архитектором по моему заказу. Вероятно, он где-нибудь его выставил и вот — "подарок Совѣтскаго правительства"!..
Иногда люди говорить мне: еще найдется какой нибудь благородный любитель искусства, который создаст вам ваш театр. Я их в шутку спрашиваю:
— А где он возьмет Пушкинскую скалу?
Но это, конечно, не шутка. Моя мечта неразрывно связана с Россией, с русской талантливой и чуткой молодежью. В каком-нибудь Охайо или на Рейне этот замок искусства меня не так прельщает".
Скалу ту, как известно, подарила певцу поклонница. Для удобства оформили дарственную на 1 рубль. Но видела где-то, что Шаляпину пришлось внести приличную сумму в виде гарантий на будущую стройку...
Разных несовпадений и фантазий много у всех. Те, кто знает правду, давно уж там, где легкие цикады.
А про русскую молодежь мне понравилось. И про мечту.
****
Воспоминания о друге, о басе, какого, может, не увидит больше свет, заканчиваются очень грустно. Коровин рассказывает, как Шаляпину понравился сильный голос сверчка во французском Виши, когда тот стрекотал на его коленке.
- Я его возьму к себе в Россию. Я люблю, когда кричит сверчок. Пущу его на печку или в баню. У нас нет таких голосистых.
Посадил его в коробочку, сделал дырочки, положил травы.
И забыл в гостинице.
****
Живя за границей, Шаляпин перестал говорить свое любимое:
— В этой стране жить нельзя.
Поскольку никогда не могу объяснить ни друзьям, ни странным людям, не умеющим ценить простые вещи – к примеру, почему, вернувшись из Америки, куда меня чуть не сослали, готова была землю целовать — приведу важный монолог певца в Париже, записанный Коровиным, почти целиком.
Потому что понимаю и разделяю каждый его слог и вздох:
- Виски пить нельзя, икры нельзя, водки нельзя. Вот эскарго, ты ешь эскарго?
- Эскарго-то эскарго, а помнишь, раки в речке Нерли какие были?
- Да, замечательные. А как эта рыбка-то? Ельцы копченые. Помню. Я раз целую корзинку у тебя съел… Как у тебя там было весело. Такой жизни не будет уже никогда. Все эти гофмейстеры, охотники, доктор Лазарев, Василий Княжев, Белов, Герасим, Кузнецов, Анчутка, шутки, озорство — неповторимо. Это было счастье русской жизни. Нигде не найти мельника Никона Осиповича. Нигде нет этой простой доброты… Там никогда не говорили о деньгах. Никто их не выпрашивал, они не составляли сути жизни. Жизнь была не для денег. Ты вспомни, этот Василий Княжев или Герасим — какая чистота души! Ведь там совестились говорить о деньгах… А этот лес, новенькая мельница, водяной. Какая красота. А хижину рыбака в одно окно, убогую, у елового леса, помнишь? А рыбака Константина, который лечил твоему приятелю флюс, привязывая к щеке живого котенка? А эта монашенка, которая бегала по лесу и которую мы все боялись?
- А разбойнички, которых не было, помнишь?.. А как ты с револьвером ездил? А воробьиную ночь, когда не было видно своей руки? Когда заблудились и нельзя было идти, и эхо, когда ты пел, и кругом, в разных местах повторялось твое пение, близко и далеко? Да, это было действительно замечательно. Какая-то особенная симфония.
****
Но после воспоминаний Коровина вдруг читаю у Шаляпина такие строки:
"Не скрою, что чувство тоски по России, которым болеют (или здоровы) многие русские люди за границей, мне вообще не свойственно. Оттого ли, что я привык скитаться по всему земному шару, или по какой-либо другой причине, а по родине я обыкновенно не тоскую. Но, странствуя по свету и всматриваясь мельком в нравы различных народов, в жизнь различных стран, я всегда вспоминаю мой собственный народ, мою собственную страну".
"Бешеная, несуразная, но чудная родина моя!"
"Не знает как будто никакой середины русский темперамент".
"Я, конечно, далек от мысли видеть в Степане Тимофеевич Разине символический образ России. Но правда и то, что думать о характере русского человека, о судьбах России и не вспомнить о Разине - просто невозможно. Пусть он и не воплощает России, но не случайный он в ней человек, очень сродни он русской Волге… Находит иногда на русского человека разинская стихия, и чудныя он тогда творит дела! Так это для меня достоверно, что часто мне кажется, что мы все - и красные, и белые, и зеленые, и синие - в одно из таких стенькиных наваждений взяли да и сыграли в разбойники, и еще как сыграли — до самозабвения! Подняли над бортом великого русского корабля прекрасную княжну, размахнулись по Разински и бросили в волны… Но не персидскую княжну, на этот раз, а нашу родную мать - Россию… "Подарок от донского казака".
****
Оценили чувства? Оценили образы?
Прочла, будто бы первую книгу мемуаров написал за певца друг Максим Горький. Ну, скажем так - сделал литературную запись.
А вот над второй трудился сам Федор Иванович. Не стал же бы писатель сам себя так нахваливать? А каково написано:
"Горький знал большие и малые вещи с одинаковой полнотой и солидностью. Если бы я, например, вздумал спросить Горького, как живет снегирь, то Алексей Максимович мог рассказать мне о снегире такие подробности, что, если бы собрать всех снегирей за тысячелетия, они этого о себе знать не могли бы…"
****
В моей редакции однажды сошлись во мнении, что если статью ругают больше пяти минут, ее надо вешать на доску лучших. Значит, она точно так же всколыхнет широкие массы трудящихся.
Это одна сторона медали.
Другая - увидишь, если перевернешь ее вместе с представителями киноиндустрии из лучших времен. Значимых фигур в русской истории много, а денег на них дают чрезвычайно мало. Поэтому и бывает мучительно больно, и критика такая непримиримая и яростная.
Вот, пожалуй, и все, что могу сообщить по данному поводу.