ПРЕДИСЛОВИЕ
Почему «У каждого свой выбор – 2», потому что у меня уже есть рассказ с таким названием «У каждого свой выбор», я написала его три года назад, а другое название к данному рассказу не подходит.
Тема выбора человеком того или иного пути стоит перед людьми всегда, и в каждом конкретном случае нет однозначного решения: правильно или неправильно. Всё зависит от самого человека, его моральных установок и способности жить дальше с осознанием содеянного, когда этот выбор уже сделан. Бывает и так, что человек раскаивается всю свою жизнь, не публично посыпает голову пеплом, нет, просто его поступок гложет изнутри, не давая покоя, мешая жить в гармонии с самим собой. Человек подсознательно пытается заручиться поддержкой других людей, чтобы убедить себя в правильности принятого решения. Но сколько бы ему не говорили «да», покоя уже не будет, потому что выбор сделан (неправильный выбор, продиктованный моментом слабости и страха) и ничего нельзя вернуть.
***
(рассказ основан на реальных событиях, все имена изменены)
В семье Ткаченко моральное напряжение достигло апогея. Вчера в их город прилетели первые снаряды, и было совсем не важно, что разорвались они в другой части города, всем было ясно, что это только начало. А значит, надо уезжать, спасаться, пока не перекрыты дороги.
- Уезжать надо было сразу, как только всё это началось, - раздражённо говорила 48-летняя Светлана своим взрослым детям, которые всё ещё проживали в родительской квартире.
Те согласно кивали:
- А как быть с бабушкой?
- Не знаю, - сорвалась на крик Светлана.
- Ну, машина у нас большая, можно в проход на матрасе…
- И как ты себе это представляешь? Не известно, что нас ждёт в дороге…
Галина Григорьевна натянула на голову одеяло, чтобы не слышать больше этого разговора, доносящегося из большой комнаты, где её дочь и внуки обсуждали свою дальнейшую жизнь. Она и так прекрасно понимала, что лежачая старуха, то есть она, в эту жизнь не входит.
- Света, пойди сюда, - громко позвала Галина Григорьевна дочь.
- Что, мама? – зашла в комнату раскрасневшаяся от разговора с детьми Светлана.
- Светочка, уезжайте… сколько мне тут осталось… уезжайте… без меня… и правда, чего тягаться, всё одно мне помирать…
Старушка как-то неловко и робко взглянула на дочь, на лице которой читалось облегчение. Светлана ещё пыталась что-то сказать в своё оправдание, но Галина Григорьевна её уже не слушала. Зачем? Она увидела на лице дочери всё, что не хотела увидеть…
- Ступай, собирайтесь, нечего тут со мной зазря время тратить…
Светлана тут же вышла из комнаты, по щекам старой женщины скатились две слезинки, руки судорожно сжали одеяло.
День первый.
Входная дверь в квартиру закрылась. Галина Григорьевна некоторое время напряжённо прислушивалась, но звука от поворота ключа в замке так и не услышала. «Не закрыли на замок», - подумала женщина и облегчённо вздохнула.
Прошло два часа. Руки, всё это время судорожно комкающие, сжимающие одеяло, теперь безвольно лежали сверху, лицо приняло отстранённое выражение.
«Уехали», - подумала Галина Григорьевна и уставилась в пустоту потолка, по дряблой коже щёк медленно катились ни кому не нужные слёзы.
А чего она ждала? Ведь это её решение…
«Неправда», - предательски застучала мысль, поднимаясь из самых глубин её сознания. – «Это решение было уже принято дочерью, я просто помогла его озвучить».
И всё же, не смотря ни на что, этих два часа Галина Григорьевна всё ещё надеялась, что дочь вернётся и скажет: «Нет, мама, я так не могу, уедем все вместе». Да, тогда бы она ни слова не сказала б против. Она ведь ещё не так плоха: голова ясная, ничего не болит, вот только ноги, зараза, не ходят! Но Света не вернулась…
Галина Григорьевна успокоилась. Она и не помышляла думать о том, что дочь и внуки её попросту предали. Нет, сейчас мысли унесли женщину в фильм «Легенда о Нараяма». (Действие происходит в XIX столетии в японской деревушке, пораженной голодом. Чтобы не умирать голодной смертью, жители ввели ритуал умерщвления бесполезных членов сообщества: новорожденных мальчиков просто убивали, а пожилых людей их собственные дети относили на вершину горы Нараяма и оставляли умирать. Орин — женщина 69 лет должна умереть. Ее сын не хочет выполнить ритуал, но того требует мать, верная традиции. Найдя жен своим детям, она начинает последний подъем на вершину, привязанной к спине сына.)
Тогда, сорок лет назад, сюжет потряс её до глубины души. Сейчас же женщина думала (или хотела думать, пыталась думать) совсем по-другому. Сейчас она была Орин, она должна освободить своих детей от своего присутствия, которое и так доставляло им немало хлопот в мирное время, а сейчас и подавно. Она не хотела быть той гирей, что тянет на дно.
Рассуждая сама с собой на все лады Галина Григорьевна укрепилась духом, который чуть её было не покинул с прощальным щелчком ручки входной двери. Уснула женщина почти счастливая.
День второй.
«Отчего так тихо в квартире? Который час?» - Мелькнула мысль в ещё не до конца проснувшемся сознании. Галина Григорьевна открыла глаза. Летнее солнце весело заглядывало своими лучиками в окно. «Ого, часов девять, не иначе...» Взгляд скользнут по рядом стоящему столику с грязной после вчерашней еды тарелке, бутылки с водой, пакеты с сухарями… «Ах, да, вчера все уехали», - вспомнила женщина.
Сегодня почему-то «Легенда о Нараяме» уже не так грела душу… скорее наоборот, предательски возвращались те мысли и чувства, которые она испытала сорок лет назад, посмотрев фильм. К горлу подступил горький комок, в глазах блеснули слёзы… «Это всё-таки Япония, там другие нравы, другие традиции да и когда это было…» - начала формироваться мысль, но Галина Григорьевна не дала ей развиться до горького вывода финала. А память услужливо подсказала ей о Джеке Лондоне с его рассказом «Закон жизни».
Этот день прошёл для Галины Григорьевны в философских размышлениях о смысле человеческой жизни и отношения к смерти. Уснула она если и не счастливая, то морально успокоенная.
День пятый.
Она слишком устала бороться сама с собой. И тут же, воспользовавшись её слабостью, из глубины сознания прорвалась, так старательно душимая ею всё это время, мысль: «А ты бы смогла оставить вот так свою мать?»
Галине Григорьевне не пришлось долго размышлять на эту тему, врать себе, пытаясь оправдать дочь и внуков, она знала точный ответ: «Нет».
И сразу же что-то больно сжало грудь, так больно, что трудно стало дышать…
Она заходит в детский сад, навстречу радостно бежит пятилетняя Светочка. С разбегу утыкается ей в ноги, обнимает ручками за колени, крепко-крепко.
- Мамочка, ты же никогда меня не бросишь? – смотрят с надеждой и верой перепуганные глазёнки.
Галина Григорьевна в шоке, откуда такие мысли у ребёнка (это потом выяснится, что нянька так пугала непослушных детей).
- Ну, что ты, доченька, конечно – никогда!
- Правда? Даже, если я не буду слушаться?
- Я никогда тебя не брошу, доченька моя. Никогда, чтобы не случилось!
- Я тоже тебя не брошу, мамочка!
Галина Григорьевна открыла глаза, кажется, боль отступила. Хорошо слышны звуки отдалённых взрывов.
«Ну, почему бы этой бомбе не залететь сейчас в мою квартиру?» - Навязчиво крутится мысль.
День N-ный.
Она теперь почти всё время спит. Это хорошо, потому что в этих снах Галина Григорьевна молодая и счастливая.
Муж на пороге роддома бережно держит в руках маленький свёрток с розовой ленточкой:
- Мы назовём её Светлана.
- Почему Светлана, мне больше нравится Оксана, - улыбается Галина.
- Нет-нет, Светлана – это «Свет Земли», пусть наша девочка дарит свет и радость.
- Ну, если так, то пусть дарит, - смеётся счастливая Галя.
На похудевшем, сморщенном старом лице дрогнули веки. Галина Григорьевна открыла глаза. За окном день уже клонился к вечеру, на подоконнике весело чирикали воробьи, их пёрышки блестели особенно ярко в последних лучах заходящего солнца.
«А как же хочется жить!» - подумала Галина Григорьевна.
Её похоронили чужие люди из коммунального похоронного бюро города.
***
Светлана с детьми благополучно добрались к своим родственникам, живущим в России. Первые объятия, охи, вздохи, чувство облегчения, что всё-таки они вырвались и теперь можно быть спокойной за детей и себя. Постепенно всё устроилось, наладилось, нашлось и жильё, и работа. Люди смотрели на Светлану с сочувствием и пониманием, стараясь чем-либо помочь, да хоть добрым словом приободрить, жалели. Казалось бы, ты вырвалась из надвигающегося ада, всё хорошо, все пристроены, живи и радуйся! Только вот радоваться у Светланы как-то не получалось, перед глазами всё чаще и чаще вставала оставленная ею мать. Особенно тяжело было ночью, когда нет повседневной отвлекающей суеты. Светлана «мужественно» боролась со своей совестью, стараясь убедить, что другого выхода не было, что она, как мать, в первую очередь обязана была позаботиться о своих детях. На что совесть ей тихонько шептала: «Одно другому не мешало…». И с каждым днём голос совести звучал всё громче и громче, лишая женщину сна и покоя.
- Но я же передала деньги на похорон! Я не отреклась! – Кричала мысленно Света.
- Ха-ха-ха, - отвечала совесть, - самой-то не смешно?
Светлана не выдержала, она не могла больше носить это всё в себе, ей просто необходима была хоть чья-нибудь поддержка, хоть одного человека, который поймёт и скажет: «Света, ты поступила правильно, у тебя не было другого выхода».
Как-то, находясь в гостях у приютивших её на первых порах родственников, улучив подходящий момент в разговоре о жизни, Света тяжело вздохнула и, потупив взор, с горечью произнесла:
- Да… бедные люди… сколько горя… мне вот даже пришлось оставить свою мать…
Повисла пауза.
- В смысле, оставить мать? А разве Галина Григорьевна не умерла? - недоумённо уставилась на Свету троюродная сестра.
- Теперь-то уже умерла… - тихо сказала Света, - но когда мы уезжали, мама была жива, ноги у неё отказали…
- И!.. – Впились в Свету глаза всех присутствующих.
- А что «И», что «И»? – затараторила Светлана. – Вы не знаете, каково это слышать, как снаряды рвутся, а ты думаешь: пронесёт – не пронесёт! Вы не видели, как умирают дети, а родители держат их тела на руках и воют! Вы не жили в постоянном страхе, поэтому вам легко говорить «И», а я жила! Я думала о том, как спасти своих детей!!!
- То есть, ты с детьми уехала, а мама…
- Мама осталась лежать в квартире, она сама так захотела, я оставила ей воду и сухари! Это всё, что я могла для неё сделать! Надо спасать детей!
После продолжительной паузы муж сестры негромко сказал:
- Да, твои дети уже ведь не маленькие… сами уже могут спасать при желании… да, и не в возрасте здесь дело… Люда, - обратился мужчина к жене, - посидели по-родственному и хватит, завтра на работу.
Не поддержали Свету родственники… не поняли… прекратили с её семьёй всякое общение, даже не здороваются…
«Сытый голодному не внемлет», - зло думала Светлана, а совесть довольно потирала руки и набиралась ещё большей силы. Но как бы не было тяжело, Света уже предпочитала помалкивать о своём поступке.
А тут вдруг познакомилась с такой же семьёй переселенцев с Украины. Отношения быстро переросли в тесную дружбу, ведь они были не просто земляки, а люди, пережившие все те ужасы, что и семья Светланы.
«Вот кто поймёт меня», - с надеждой думала женщина, - «поймёт и поддержит».
К тому времени её совесть окончательно «распоясалась», медленно, но уверенно сжимала она свои тиски, в которых становилось трудно дышать.
Как утопающий хватается за тонкую соломинку, так и Светлана с лихорадочным блеском в глазах поведала свою историю новой подруге.
- Да, ты что!.. – Воскликнула подруга. – О чём ты вообще сейчас говоришь?! Вы оставили в квартире живую мать?! Да, мы убегали из-под бомбёжки, но раненую осколком свою кошку не оставили, муж футболкой своей обвязал ту страшную рану, я бежала, крепко держа за руку семилетнего сынишку, а муж бежал с трёхлетней дочкой на руках, которая и прижимала к себе эту окровавленную кошку. Мы не знали сколько сможет прожить наша кошка, истекающая кровью, но пока она дышала, даже мысли не возникало, оставить её. Нам повезло, забрали российские солдаты, вывезли, и кошка дотянула до операции, сейчас уже ходит, мурчит, как ни в чём не бывало… а ты живую мать оставила!!!
Этот рассказ теперь уже бывшей подруги стал «последним гвоздём», который забила в Светлану совесть.
Вот так и живёт она теперь, мучаясь укорами совести, никем не понятая и не прощённая. Хотя, конечно, если говорить о прощении, то его теоретически всегда можно вымолить у Бога, который добрый и всё прощает. А у себя?
«Ах, если бы всё можно было вернуть», - часто думает Светлана. Но ничего нельзя отыграть назад. В своё время она сделала свой выбор, и уже не важно почему такой, не важно что двигало этой женщиной в то время, она САМА сделала свой выбор и теперь ей с ним жить всегда.
- Я никогда тебя не брошу, доченька моя. Никогда, чтобы не случилось!
- Я тоже тебя не брошу, мамочка!