Впервые слово «баядерка» я услышал в юности, когда только начал увлекаться классическим балетом. Тогда я плохо понимал значение этого слова… в нём мне чудились раскидистые дубравы, виноградные лозы и пастушеские идиллии Южной Европы. И конечно же я совсем не ассоциировал его с дробным ритмом мрданга, речитативом тандавы, звенящими браслетами, цветочными гирляндами в волосах и разрисованными хной ступнями танцовщицы. В то,не такое уж далёкое время, когда цены на билеты были низкими, а уровень мастерства высоким … я так и не попал на спектакль. Но тяга к искусству, к прекрасному осталась. И хотя интернета тогда не было, но любопытство заставило меня найти книгу оперных и балетных либретто, в которой я прочёл краткое изложение одного из самых ярких произведений Минкуса.
И только совсем недавно, уже в информационную эпоху, я познакомился с изнанкой одного из самых феноменальных явлений великой культуры древней Индии – жизнью храмовых танцовщиц.
Судя по всему, девадаси не всегда были храмовыми проститутками. Буквально «девадаси» – «рабыня бога». И хотя наш мир не в меру категоричен, но любые жёсткие трактовки оскорбляли. Я не люблю цинизм. Есть, конечно, что-то пошло-унизительное в этих сопливыхвосторгахо духовности, замешанных на зардевшейся от смущения похоти, но цинизм ничуть не лучше – та же беспомощность, заправленнаявелеречивой бравадой.Низость, как всеобщий принцип.Меня одинаково коробит и слащавая романтичность и вульгарная мизантропия… Я взялся за литературу.
Впервые девадаси упоминаются в поэме Мегхадут, великого певца древней Индии Калидасы («раб богини Кали»). Время его жизни всегда вызывало много споров, и историки датировали его жизнь в очень широком диапазоне – от VIIIдо XI в.н.э. Большинство же учёных относят время его жизни к правлению великого царя династии Гуптов – ЧандрагуптыII (380—413 гг.). А вот обычай посвящать девочек храму в обмен на благосклонность богов или во исполнение обета стал регулярным уже в VI в.н.э. А в X-XIвв. в момент расцвета культуры – эта практика стала повсеместной. Девочек, отдавали в храм в возрасте семь-восемь лет и символически выдавали замуж за бога. Для этого проводился специальный обряд. Ее облачали в одежды невесты, а бога во время ритуала заменял его символ: меч либо диск, который невеста держала в руке до тех пор, пока жрец читал нужные места из священных книг. Затем символ возлагался на алтарь. Девушка объявлялась женой бога, в подтверждение чего на ее шею торжественно надевали "тали" - витой шнур, обозначающий замужнее состояние. На руки, грудь, бедра и плечи новобрачной ставилось клеймо: в вишнуитских храмах это были знаки раковины и диска, а в шиваитских - "лингам" и "йони", т. е. мужское и женское начала. Иногда клеймо заменяли татуировкой или рисунком, выполненным сандаловой пастой. Храмовый танец в древней Индии – это форма поклонения, форма бескровной жертвы божеству. Недаром танцовщиц называли йогини (yogini). Изначально девадаси должны были оставаться девственницами, а в Ориссе этот обычай сохранился практически до наших дней. Изначально ритуал посвящения танца должен был проводиться танцовщицей в полном одиночестве. В позднем средневековье,однако, цари стали способствовать и спонсировать массовые публичные мистерии и таких танцовщиц стали называть раджадаси. Девадаси в своём влиянии на храмовую жизнь уступали только браминам и их количество находилось в прямой зависимости от богатства храма и его славы. При знаменитых храмах Танджура и Траванкора жило одновременно до 400 танцовщиц.
Но, естественно, не эти факты сделали институт храмовых танцовщиц известными на весь мир и приковали к ним столь сальное внимание. "Сладострастие грехом не почитают" – пишет Марко Поло… "А девки у них и бляди и тати" – сокрушается Афанасий Никитин, нервы которого и без шокирующих для него обычаев Индии, были натянуты собственными коммерческими неудачами. Когда институт жречества начал себя дискредитировать, а исполнение храмовых обрядов перестало приносить достаточный доход... высшее сословие браминской касты скорее всего оказалось в положении …ммм… скажем так финансового кризиса… Надо полагать, что именно оттуда растут экономические корни ритуальной проституции, которая и стала одной из самых непростых социальных феноменов в том числе и в современной Индии…Бывшие жрицы не то чтобы вышли на панель, они стали гейшами и гетерами, используя своё искусство для служения уже не только божеству, но и храму... или вернее служение божеству, через служение храму. В какой-то степени на развитие храмовой проституции возможно повлияли и история исламских завоеваний в Индии. Но даже в период расцвета храмовой проституции в средние века (в начале нового времени) сообщество девадаси не было однородным. Отношение к танцовщице и её роль в храме зависела также и от того каким путём попадала она в храм, от её способностей и характера. Были те, кого отдавали за долги, во исполнение обета, богатый раджа или купец соблазнивший девушку мог отдать её в храм. Но истинными осознанными служительницами бога были конечно «бхакты» – девушки, добровольно отдавшие себя храму ради служения.
Практика крайней формы бхакти – когды жрицы отдавали себя в «услужение» прихожанам – на самом деле существовала во многих архаических обществах, но в Индии, конечно же, эти обряды имели свое ни на что не похожее лицо. Все умные люди давно уже в открытую хихикают, услышав слово «тантра»… я уж молчу про «тантрический секс» – пошлость уже стала нормой в нашем мире… Но в древнем обществе смысл истинного тантрического ритуала лежал не в сфере примитивного удовольствия, а в сфере служения и жертвы. Сейчас даже в серьёзной литературе по тантре больше внимания уделяется техническим приёмам, чем духовным целям участников «обряда».
Истинный же смысл тантрических обрядов Древней Индии так и останется за рамками обывательского понимания. Очень трудно отыскать «правду» там, где рядом живут высокое и низкое… Как говорит ЛаоЦзы"высокое и низкое друг другом уравновешиваются и измеряются". В 1988 году институт девадаси – храмовых танцовщиц – был официально отменён индийским правительством. Но девадаси продолжают жить в индийских храмах, а кое-где и исполнять свою прямую функцию – совершать ритуальные танцевальные обряды для богов. При этом, то что называют ритуальной проституцией в современной Индии (как пожалуй и в древней) иногда не имеет никакого отношения к ритуалу, а настоящий ритуал – никакого отношения к проституции.
Арджуна сказал:
«Вижу богов в твоем теле, также множество разных существ, боже! Владыку Браму, сидящим на лотосе-троне, всех риши, божественных змиев; вижу Тебя повсюду в образах неисчислимых, с многочисленными руками, чревами, устами, глазами; Владыка всеобразный, твоих начала, середины, конца не вижу! Венчанного, лучезарного, всеозаряющего, со скипетром, диском, труднозримого, неизмеримого, в блеске огня и молний я Тебя вижу! Ты высочайшее, Непреходящее (АУМ), подлежащее постиженью, кров высочайший вселенной, Ты бессмертный хранитель вечной дхармы, Ты неизменный Пуруша, так мыслю!
Рудры, Адитьи, Васавы, Садхьи, Вишвы, Ашвины, Маруты, Ушмапы, сонмы гандхарвов, якшей, асуров, сиддхов на Тебя восторженно взирают. Твой великий образ со многими очами, устами. О долгорукий, со многими руками, бедрами, ступнями, со многими туловищами, со многими торчащими клыками узрев, миры трепещут; я – также. Неба касаясь, Ты сияешь огромными, палящими очами, многоцветный, разверзнув зевы; увидев Тебя таким, трепещет до глубин моя душа, не нахожу ни решимости, ни покоя, о Вишну!»
Индийский храм – это не место, где общаются с богом. Это воплощённое тело бога… во всей его многообразной, многоликой и непостижимой сущности.