В прошлой главе речь шла о том, как именно организационно происходили всеобщая мобилизация во Франции и процесс реорганизации армии на единой основе – т.н. амальгама, в результате которой соединения добровольцев и старой армии превратились, наконец, в единую армию Республики, взяв лучшее от порядков тех и других. Особое внимание я постарался уделить вопросам мобилизации экономики Республики при якобинцах – процессу создания настоящей военной промышленности, превращению её в цельный и масштабный комплекс, включающий в себя также и научную составляющую, что, надеюсь, смогло подтвердить выдвинутый мной тезис: Революционная Франция стала первой страной Новой истории, которая вела тотальную войну. К окончанию зимы 1793 – 1794 и оперативной паузы Республика смогла мобилизовать, обучить, вооружить и организовать огромную, более чем миллионную массу солдат. Ещё 18 декабря 1793 пал осаждённый Республикой Тулон, общая ситуация в стране стабилизировалась. Франция обрела огромную прочность и мощь, но это с исключительной остротой поставило новую задачу – приведённой в движение громадной массой людей надо было ещё и грамотно управлять. В противном случае сколь угодно большая численность – лишь почва для больших масштабов военной катастрофы. И Революционная Франция блестяще и новаторски справляется и здесь. Я уже неоднократно упоминал ранее о Лазаре Карно – настал момент, наконец, познакомить вас с биографией “Организатора победы”.
Родился Лазар Николя Маргерит Карно 13 мая 1753 года в крохотном бургундском городишке Ноле (так и хочется добавить полном Ноле – численность населения его даже сейчас не превышает 1500 человек – по нашим меркам это село) в семье адвоката еврейского происхождения. Детей в семье было… 18! Тем не менее, Лазар смог получить достаточно пристойное образование и в 1773 году, окончив военную школу, поступил на службу в инженерные войска в чине 2-го лейтенанта. Пройдя курс в Мезьерской школе военных инженеров, служил инженером в Кале. 14 декабря 1783 произведен в капитаны. На фоне таких колоритных судеб, как у того же Дюмурье, казалось бы, не самая интересная карьера. А что, если к этому добавить, что пока никому не известный капитан Карно активно занимается изысканиями в области не только фортификации, но и математики и физики, а в 1784 году издаёт сочинение «Опыт о машинах», которое заслужило одобрение одного из самых выдающихся физиков и астрономов Франции того времени – Франсуа Араго? А затем в этом же году Карно представил в Академию наук свои теоретические записи о воздухоплавании. А в 1785 году он издает математический труд «Размышление о бесконечных множествах».
Позднее уже после активной военной и политической деятельности Карно напишет ещё целый ряд подобных теоретических работ. Так что среди математиков он не менее (и вполне заслуженно) знаменит, чем среди военных историков. Параллельно с этим Карно ещё и писал стихи и получил от Дижонской академии премию за поэтическое похвальное слово знаменитому мастеру фортификации Вобану… Впрочем, если военные инженеры прежних времён могли получить от него такую вот похвалу, то современники – не менее впечатляющую критику. В 1788 году Карно пишет и издаёт специальное сочинение по фортификации, идеи которого он отстаивал столь горячо, что уже в следующем году возбудил сильное недовольство своего начальства тем, что в вопросе об укреплениях высказался против господствовавших взглядов. В конечном счете, Карно был даже арестован, но скоро освобожден по приказу министра Пюисегюра. Не удивительно, что такой человек, как Лазар Карно, с радостью встретил революционные перемены – это было следствием и убеждений этого горячего сторонника прогресса, и личного опыта.
В Учредительное собрание, впрочем, Карно не попал, так что отсчёт его политической карьеры можно начинать с 31 августа 1791, когда он был избран членом Законодательного собрания от Па-де-Кале, а в самом скором времени он становится членом Комитетов: военного (с 26.10.1791), дипломатического и по народному образованию (с 28. 10. 1791) – т. е. подвизается именно в тех отраслях, с которым и была связана вся его карьера и жизненная практика – науке и военном деле. Но, сказать откровенно, реальная роль Карно тогда ещё сравнительно мала – вся страна занята, прежде всего, обширными социальными преобразованиями, а в отношении армии царят одновременно и дилетантизм, и самоуспокоение. До роли “Организатора победы” Лазару Карно ещё далеко. Но он не сидит сложа руки. Карно пишет работу «Геометрия позиций», в которой предлагает перестроить действие армий на основе математических законов, так как развитие технологии обязывает найти новые виды боевых действий. Под этим он подразумевает, прежде всего, то, что потом и будет претворять в жизнь – мысль об армии и фронте, как о единой и цельной системе.
Но вот в сентябре 1792 года Карно избран депутатом уже Конвента – это другое, военное время и иные люди у власти. Ему вместе с ещё 6 депутатами поручают подготовку обороны Восточных Пиренеев – первая командировка на фронт в качестве комиссара. И Карно ведёт себя как комиссар – многим он тогда запомнился не военными нововведениями, а массовыми арестами офицеров-роялистов и просто дворян. В целом эпоручение Конвента было Карно успешно исполнено. В это же время он начинает сближаться с теми, кто скоро возьмёт в свои руки волевым броском судьбу Франции – вместе с монтаньярами он голосует 26 сентября 1792 за смертную казнь короля Людовика XVI. В январе 1793 Карно становится членом Комитета общей обороны, где по поручению Конвента занимается вопросами французского пограничья и, исходя из военно-стратегических соображений, активно выступает за присоединение к Франции территорий соседних государств: он представил Конвенту ряд докладов о присоединении княжества Монако, смежных с Лотарингией коммун, Брюсселя и других частей Бельгии. В марте 1793 года именно по его мысли и инициативе производится массовая отправка декретом Конвента в департаменты 82 комиссаров из членов Конвента с целью «ознакомить сограждан с новыми грозящими отечеству опасностями и собрать силы, достаточные для рассеяния неприятелей». Карно оказался одним из таких комиссаров, и несколько месяцев состоял при Северной армии. И, что весьма примечательно, можно сказать, что с этого времени Северная армия перестаёт терпеть поражения. Сложно судить какова здесь заслуга непосредственно Карно, но факт есть факт. И если в битве при Ондскотте он личного участия не принимал, то в сражении при Ваттиньи и вовсе не вполне ясно кто осуществлял реальное верховное командование – генерал Журдан, или всё же комиссар Карно? Важнейшей артиллерийской батареей командовал один из братьев Лазара, момент нанесения удара был избран именно Карно, против воли Журдана. Да и в целом вполне понятно, что командующий армии, в которой два его предшественника потеряли голову на гильотине и один был вынужден бежать из-за конфликтов с Конвентом и его комиссарами, не был настроен на споры. Тут уместно будет вспомнить цитату одного из лидеров якобинцев – Сен-Жюста: “Нужно нагонять страх на тех, которые управляют, но никогда не надо держать в страхе народ,” – и действительно примерно так и жила тогда Французская Республика.
Сам Карно официально генеральского звания не имел, равно как и претензий на непосредственное полевое руководство войсками – в первую очередь он был именно теоретик-организатор, но, безусловно, с большим опытом практических наблюдений. Так что Карно никак нельзя назвать кабинетным стратегом.
К моменту Ваттиньи и Ондскотта, надо отметить, статус Лазара Карно уже решающим образом изменился: близость с якобинцами, хорошие результаты в качестве комиссара, как в тылу, так и при важнейшей из действующих армий, очевидные таланты и ум, позволили ему 14 августа 1793 года войти в состав Комитета общественного спасения – коллективного диктатора Франции, где на него сразу же было возложено управление всеми кадровыми вопросами армии и передвижением войск. Т.е. Карно, судя по обязанностям – должен был сделаться персонифицированным Генеральным штабом. И он действительно стал им! Первые два с лишним месяца, однако, пришлось по-прежнему провести в войсках – но это было не только потерянное время, но и школа, ясная, не приукрашенная отчетами картина армии, а так же и противника. Да и даже из войск Карно уже начинает свои мероприятия – особенно активно он помогает с организацией той самой военной экономики и производства, о которых писалось в прошлый раз. Но вот Ваттиньи отгремело, Лазар Карно возвращается в Париж и начинается самое интересное… Первое – то, что больше он оттуда уже почти не выезжает. Это дало почву некоторым, правда, почти исключительно не современникам, а позднейшим авторам, усомниться в степени его реального руководства делами. Однако, изучение архивов Комитета общественного спасения показало, что все декреты и вся переписка по военным операциям были делом Карно! Что же он предпринял?
Для начала нужно отметить, что всё, что было в прошлой главе сказано об амальгаме и об объединении армии – это разработки и заслуга Лазара Карно. Численность армии Республики благодаря мобилизации росла не по дням, а по часам, но, помимо очевидных плюсов, это создавало и серьёзнейшие трудности по части организации. В самом деле, ни у кого – даже у Рима, даже у персидских царей-Ахеменидов не было армии больше чем в миллион человек! Причём армия в массе своей малоопытная – отнюдь не легионеры. И если офицеров себе они с известными ограничениями выбирали сами, то вот назначить им генералов, распределить и соотнести с потребностями того или иного направления должен был Карно. Мало того, перед Карно стояла сверхзадача – не просто более или мене равномерно распределить войска по границам Франции в духе кордонной тактики, а заставить их действовать как единое целое по общему оперативно-стратегическому плану, с выделением приоритетных участков и частей. Замыслить такую цельную кампанию, которая в один удар позволит Франции реализовать свое новосозданное численное преимущество, и дать ей победу! До Карно в начале 1793 у Республики было 6 армий, не считая сил, действующих против Вандеи: Северная, Рейнская, Мозельская, Итальянская, Восточно-Пиренейская и Западно-Пиренейская. При этом к концу года Рейнская и Мозельская фактически слились воедино. Принцип формирования понятен – сугубо географический. Армии различались не только по силам, что очевидно, но и по своей структуре, по сути, были не более, чем временными объединениями, руководимыми одним начальником. Карно формирует для Республики 14 армий, причём в первую очередь именно как военные подразделения с примерно определённым составом. Позднее эти 14 сольются в 5, но уже строго исходя из военной необходимости. К исходу зимы 1793 – 1794 распределение французских армий было следующее: Северная — 160 тысяч, занимала часть северных границ от Дюнкерка до Мобежа; Арденнская, 35 тысяч, между Филипвилем, Рокруа и Живе; Мозельская, 60 тысяч, стояла на восточном склоне Вогезских гор до реки Мозель и далее до Саарлуи, поддерживая связь с Рейнской армией (45 тысяч), которая охраняла пространство от Саарлуи до Рейна (до Мангейма); Верхне-Рейнская армия (48 тысяч) по Рейну до Базеля; против Италии — Италийская (55 тысяч) и Альпийская (40 тысяч); на пиренейской границе — Восточно-Пиренейская (70 тысяч) и Западно-Пиренейская (50 тысяч); наконец, гарнизоны крепостей и 80 тысяч войск внутри государства, для охранения морских границ и внутренней службы (прежде всего против Вандеи).
22 февраля 1794 года Карно и Сен-Жюст проводят через Комитет действительно революционную меру – все генералы с этой даты должны ежедневно высылать в Комитет (читай Карно) отчёты и сведения о положении своих армий. Понятно, что при отсутствии телефонной, или радиосвязи, донесения эти реально могли приходить дней через 5, а иногда больше, но всё же Карно получал возможность, зная примерное положение каждой армии, осуществлять общее оперативное руководство, координировать их. Имеет также смысл процитировать отдельные строки из текста декрета – кое-что из этого можно было бы с пользой зачитывать некоторым командующим даже в Первую и Вторую мировую!
…Ни один из генералов не захотел пожертвовать своим самолюбием во имя приведения в жизнь общего плана. Почти все, - кто из личного самолюбия, кто по злой воле, кто из жажды власти, - кинулись осуществлять свои отдельные планы… …Толчок, данный на севере, находит своё отражение на юге, давление в центре даёт чувствовать себя на флангах. Поэтому лишь только генерал выходит из предначертанных ему инструкций и пытается делать то, что ему кажется более выгодным, он этим самым может погубить общественное дело, даже в случае успеха, который может оказаться лишь местным. Он нарушает единство плана, разбивает всю военную систему… …Генералы, времена неисполнения приказов прошли.
Вот так, не больше и не меньше! И действительно неисполнение без точных и исчерпывающих письменных объяснений предписанного плана стало поводом для немедленного отстранения от командования.
Карно рассылает генералам свои инструкции по тактике и стратегии действий – одну из первых и важнейшую из них – от 2 февраля 1794 года тоже имеет смысл процитировать:
Общее правило – это действовать массами, всегда наступательно, поддерживать в войсках строгую дисциплину, всегда держать войска наготове, оставлять на местах только то количество войск, которое абсолютно необходимо для охраны…
Позднее Карно в других инструкциях в 1794 будет писать: “Нужно атаковать, чтобы самим не быть атакованными”, “Будьте атакующими, всегда и беспрерывно атакующими”, “Нужно атаковать внезапно и стремительно, не оглядываясь назад. Нужно ослеплять, как молния, и молниеносно бить!”. Само слово “молниеносный” не может не породить в уме любителя военной истории известных ассоциаций с блицкригом – и это будут правильные ассоциации! В своих инструкциях Карно требует избегать частных и разбросанных атак – ему нужны только атаки решительные, способные привести к решительным результатам. Фактически, если суммировать всё это, то видно, что взгляды Карно – это активная наступательная стратегия с непрерывными ударами и массированием сил на ключевых направлениях с целью навязать противнику свою волю и прорвать его фронт. А теперь я напомню, что речь идёт об армии и командующем конца XVIII века! Карно разрабатывает теорию ведения войны, исходя не из чисто географических соображений, а с учётом ресурсной базы страны-противника и своей собственной – так, особый приоритет в деле обороны должны получить районы добычи пороховой селитры…
Как и до этого, к новаторству и успехам, как ни парадоксально на первый взгляд, вели проблемы и недостатки – так, преломившись через воззрения и талант Карно, произошли перемены во французской кавалерии. До революции кавалерия была блестящей и дворянской – некоторые самые бедные шевалье шли служить туда даже солдатами в наиболее престижные из полков – в пехоте об этом нельзя было и помыслить! Не трудно догадаться, что кавалерия же понесла самый тяжёлый удар в первые постреволюционные годы – масса офицеров бежала из страны и армии, а новых оказалось обучить сложнее, чем в пехоте. Фактически отсутствовали кавалерийские части добровольцев – так как, при том, что государство им платило, до определённого момента добровольцы должны были сами приобретать своё вооружение. Одно дело купить мундир и мушкет, но совсем другое дело — лошадь! Наконец, когда сперва сильно возрос приток добровольцев первых призывов, а особенно после начала всеобщей мобилизации между кавалерией и пехотой образовалась огромная диспропорция – крайне мало кто из новых солдат просто умел держаться в седле! Наконец, можно было решительными революционными мерами и эффективными преобразованиями резко повысить производство ружей и пороха, но вот поступить так же с лошадьми по понятным причинам нельзя.
Следствием этого стал тот факт, что именно в кавалерии французские силы уступали армиям коалиции более всего: неопытные офицеры, неумелые солдаты, плохие лошади и совсем уж отвратительное взаимодействие с пехотой, которая обычно конницу просто игнорировала, полагаясь на длинную руку артиллерии, а главное – на себя и свой штык. В целом ряде сражений 1793 года кавалерия вообще едва участвовала – при том, что противник нередко наносил кавалерийские удары, особенно прикрывая свой отход. Конница по тем временам – это скорость: более стремительного рода войск не было, а ценность темпа Карно понимал очень хорошо. Но не менее хорошо он понимал и то, что почти любой полк французской кавалерии будет разбит полком же кавалерии неприятельской. И тогда, памятуя о массировании сил, верный своей наступательной доктрине, желающий получить могучее средство для быстрых и дальних ударов, а так же компенсировать слабость качественную силой количества, Карно формирует Резервные кавалерийские корпуса – первые соединения подобного рода в истории! Здесь начало и исток будущей сокрушительной мощи кавалерии Наполеона, мюратовской конницы – пехота уже приучена действовать на поле боя автономно, а всадники – это средство решающего и единого стремительного удара! Мало того, здесь можно увидеть предтечу и идею оперативных подвижных соединений вообще – тех, что смогут использовать прорыв, созданных другими силами (колоннами пехоты, даже другими армиями по фронту), чтобы максимально глубоко вклиниться в оборону врага, внести хаос в его тылы. Так немного времени спустя Бонапарт выиграет битву при Ульме ещё до её начала…
Но и это – не всё. Именно Карно придумывает отдельные штурмовые дивизии, бригады и спецчасти (на основе пролетарских батальонов), которые должны быть гораздо маневреннее обычной армии, причём в большей мере даже не на поле боя, а именно на марше. Уже упоминалось привлечение выдающихся ученых своего времени к военным приготовлениям и проектам, к делу создания действенной военной машины и мобилизации производства - Карно идёт дальше и впервые создает особую со своим финансированием и штатом военно-научную службу! Его Научный отдел изобретает новые виды и способы очистки пороха, позволившие артиллерии вести огонь на более дальние расстояния из тех же орудий. Этот же отдел придумывает новую технологию литья для пушек, совершенствует станки – и вот экономика Победы действует! Франция производит свыше 40 000 ружей в месяц и почти 1000 пушек! В 1794 году Карно создает…. Первую Воздушную Армию, в которой действуют два аэростатных полка наблюдения и связи - первые аэростаты вступили в бой 2 июня 1794 года! Об особой роли воздушного шара «l’Entreprenant» в победе французов в крупнейшей битве 1794 года и всей предшествовавшей войны – сражении при Флёрюсе я ещё напишу отдельно.
В следующем году предпринимаются попытки разработать экспериментальные модели парового транспорта. Позднее Карно будет ходатайствовать перед Наполеоном о принятии на вооружение парохода. Император замысел отвергнет (о чём уже на святой Елене будет сильно сожалеть).
Но вернёмся к главному – Карно создаёт и реформирует вооруженные силы Франции так, чтобы они могли координированно исполнять общий План. Теперь он должен был его разработать. Вообразите себе сложность этой задачи! Не штаб со множеством отделов, а один человек, опираясь на данные, приходящие с безбожным запаздыванием от своих войск, и почти полную неизвестность относительно противника, имея только карту и “посмотри”, сумел расставить на шахматной доске фронта свои фигуры (а это армии в десятки тысяч солдат) так, что уже к началу активных боевых действий 1794 года по моему глубокому убеждению поражения сил коалиции было неминуемо! Сперва, пожалуй, стоит описать как раз её план. Во-первых, союзники испытывали сложности с организацией командования – что вообще почти всегда бывает, когда войну ведёт широкая коалиция без явного лидера. Душой (и кошельком) коалиции стремительно становилась Англия, наиболее сильную армию на французских границах держала Австрия (хотя пруссаки с таким утверждением, пожалуй, не согласились бы). Войсками австрийцев командовал упоминавшийся уже принц Фридрих Иосия Саксен-Кобург-Заальфельдский, получивший 8 апреля 1793 чин рейхсгенерал-фельдмаршала – старый, отнюдь не гениальный, но вполне грамотный и опытный вояка, успевший разбить некогда Дюмурье и ещё до того бивший вместе с Суворовым турок. Именно он теоретически считался главнокомандующим союзными войсками, хотя официальной должности такой и не существовало – может быть это был даже лучший выбор из возможных, но всё пошло совершенно наперекосяк, когда в расположение армии прибыл в начале весны 1794 года император Франц II. 15 апреля он взял на себя исполнение обязанности главнокомандующего в австрийской армии, которому, что естественно, стал подчиняться и Фридрих Иосия. Уже этого факта было довольно, чтобы и до того лишь формально признающие наличие каких-то общесоюзных планов англичане с пруссаками, тем более далёкие испанцы с савойцами вовсе о них забыли – речь теперь шла только об австрийцах, голландцах и кое-какой прилипшей к австрийской армии мелочи из числа малых германских государств. Но этого было мало – при императоре находился генерал-квартирмейстер барон Карл Мак фон Лейберих. И именно ему – частично ввиду здравой оценки своих собственных военных талантов, частично – ввиду фаворитизма и сложных позиций и отношений при Венском дворе, было доверено составление плана. Но он лично не являлся ни командующим союзников, ни даже австрийцев, а план свой составлял находясь… в Лондоне – надо ли объяснять к чему вела такая потрясающая путаница и насколько это было слабее и хуже того, что к этому времени Франция имела в лице Карно!?
Позднее уже Наполеон скажет о Маке так:
Мак — это самый посредственный человек из числа встреченных мною. Преисполненный самомнения и самолюбия, он считает себя на все способным. Теперь он без всякого значения; но желательно было бы, чтобы его послали против одного из наших хороших генералов; тогда пришлось бы насмотреться на интересные вещи. Мак высокомерен, вот и все; это один из самых неспособных людей, да вдобавок он еще несчастлив.
Именно про таких Суворов говаривал, что у них “привычка битыми быть”… Итак, план Мака был до убогого прост. Он заключался в том, что войска союзников, которые за зиму и начало весны почти не меняли своего положения и не усиливались – только Австрия и Пруссия ограничились укомплектованием прежних войск и добавлением немногочисленных новых, а остальные не сделали и этого (причем прусские войска содержались за счет Англии и Голландии), должны были взять крепость Ландреси, а затем по прежним направлениям начать общее движение на Париж. Вот и всё!
Что же Карно? Он подготовил гениальную ловушку (которой в реальности союзникам удастся избежать только ввиду очень быстрого драпа) – двойную. Войска, непосредственно прикрывавшие направление по прямой на Париж… были ослаблены! Зато существенно усилены те части Северной армии, которые располагались ближе к побережью – из общего её числа в 160 000 человек только порядка трети сдерживало врага, а остальные готовили удар во фланг и тыл через юго-восточную часть Фландрии. С другой стороны 35 000 – казалось бы небольшая Арденнская армия стояла на очень узком участке фронта - между Филипвилем, Рокруа и Живе – можно даже сказать, что это была первая в своём роде ударная армия, готовая к броску на северо-запад. При этом Мозельская 60 тысячная армия и даже отстоявшая ещё несколько далее 45 тысячная Рейнская армия способны были этот бросок поддержать. Первый уровень ловушки – силы коалиции начинают наступление на Париж, углубляются во французские территории, а потом получают удар во фланг и тыл. Но был и второй – если в общем и целом, глобально взглянуть на карту, то видно, что атака Арденнской армии рассекает фронт союзников надвое – отдельно Австрийские Нидерланды (Бельгия), а отдельно – Рейн и Германия – в том случае, если враг успевал своевременно отойти из первой ловушки, то Арденнская и сопутствующие армии вместо северо-запада могли ударить на северо-восток – в Германию, в стратегический тыл основных союзных держав и на быстрое сокрушение всяческой германской мелочи и вообще всего рейнского участка фронта!
Кое-где, однако, французы решили действовать активно незамедлительно. В Альпах против Пьемонта, где на силы двух французских армий — Италийской генерала Дюмербиона и Альпийской Дюма (назначенного вместо Келлермана) находились 40 тысяч пьемонтцев и австрийцев, французы уже в марте перешли в наступление. Из Ниццы 5 апреля 1794 они двинулись через Генуэзскую область, заняли Онелью, а 16 апреля разбили австрийского генерала при Чеве. Затем 28 апреля они вторглись в Пьемонт, но появление в войсках эпидемических болезней и прибытие английского флота в Генуэзский залив вынудили французов отступить. В этом походе бригадный генерал Бонапарт исполнял должность начальника артиллерии Итальянской армии, а потому он достаточно подробно описан во многих других местах, а потому я, верный своей мысли не концентрировать особенного внимания на будущем Императоре всех французов, не стану подробно на нём останавливаться.
Итак , 17 апреля началось наступление союзников. 18 апреля они взяли укрепленный лагерь под Ландреси и вогнали французов в крепость, открыв по ней бомбардирование. Французы, с целью скрыть свой план, с 18 по 26 апреля производили демонстративные частные атаки. Всё развивалось в точности так, как то и задумал Карно, но… 26 апреля при Троавиле французский генерал Шапью попал в плен, и у него был отобран план французов – как вы помните, Карно давал войскам довольно подробные инструкции и разъяснения. Вероятно, только этот факт и спас Коалицию от полного и совершенного разгрома. Австрийцы реагировали медленно, но всё же реагировали – когда генерал Пишегрю двинулся с Северной армией во Фландрию, это уже не было полным сюрпризом, а сопротивление должно было поэтапно нарастать.
И всё же молниеносно сильные гарнизоны заняли Гиз, Сен-Кентен и Камбрэ, а генералу Шарбонье приказано было сосредоточить все свои войска на реке Самбре и тревожить левый фланг союзников с целью отвлечь их внимание от правого крыла. 30 апреля последовало падение Ландреси, но это было уже совершенно не важно – ни о каком движении союзников на Париж не могло быть и речи. Пишегрю продолжал обходное движение: генерал Сугам с 30 тысячами выступил из Лилля, взял Куртрэ, а генерал Моро с 20 тысячами — Менен. Фланг сил коалиции просто исчез. Все усилия австрийского генерала Клерфе и его 25 000 корпуса отстоять эти города и соединиться с англичанами герцога Йоркского были неудачны – он просто не успел! Тогда он поспешил в Тильт, чтобы прикрыть Гент – это уже было началом большого отступления союзников. Принц Кобургский потянулся с основной частью армии в Турнэ (16 мая), а другая часть стала на реке Самбре. Теперь инициатива была полностью в руках Франции, в руках Карно! Как он ей воспользовался в дальнейшем, и что происходило в зиму и весну на внутреннем французском фронте – в Вандее – в следующей части.
В качестве небольшого дополнения по Карно – его сын Сади Карно был великим физиком и одним из основоположников термодинамики, а его внук – Мари Франсуа Сади Карно – президентом Франции в 1887 – 1894 годах.