Не скрою, доводилось слышать такие мнения: «Молога? – А стоит ли терзаться по поводу судьбы малого городка, коих в России тысячи! Дела дней давно минувших! В конце концов, во многих странах есть крупные водохранилища. Например, в Америке - огромное Смоллвудское, оно больше Рыбинского. Наверно, и там много чего затопили, но живут себе люди, не сокрушаются» …
По-американски, может, всё правильно. Но как-то не по-русски это, не по-божески – предавать забвению факты истории, роковым образом изменившие судьбы тысяч людей.
В случае с Мологой была утрачена земля сказочно благодатная, густонаселенная, с тысячелетней родословной. А душа русская всегда накрепко связана с малой родиной, её просторами, намоленными святынями и могилами предков. И верно, потому гибель Мологи осталась в памяти народной как бедствие поистине вселенского масштаба, сродни Библейскому потопу
Жизнь зародилась в Мологском крае за сотни лет до основания Американских Штатов. По историческим данным, здесь, в излучине Верхней Волги, очаг славянской цивилизации мог возникнуть еще до появления Киевской Руси.
Древнерусские летописи и западные хроники сообщают о предтече Мологи - загадочном «Холопьем городке», основанном до пришествия Рюрика на Русь. По преданию, он был построен близ места впадения в Волгу реки Мологи людьми простого звания – «холопами», бежавшими из Новгородских владений после разгрома какого-то бунта или восстания. Недаром ленинградский историк профессор И.В. Дубов связывал Ростово-Ярославскую землю с таинственной Арсой – третьим центром Древней Руси.
Удачное расположение Холопьего городка - на пересечении водных путей, ведущих от Балтийского и Белого морей в Пермь Великую, к Булгару и персидским владениям на Каспии, определило появление здесь крупнейшего торга Древней Руси.
Так, Карамзин пишет, ссылаясь на летописные свидетельства XVII века:
«На устье славной Мологи реки древле были торги великие, даже и до дней грозного господаря Василия Васильевича Темного. Приезжали торговать купцы многих государств немецких, и польских, и литовских, и грецких, и римских — глаголют же и персидских и иных земель.
В устье Мологи собиралось столько торговых судов, что люди поправлялись через Мологу и даже через Волгу без моста, переходя с корабля на корабль.
Торги происходили на Моложском лугу «Великом и прекрасном иже имат воокруг свой семь верст. Сребра же того пошлинного пудового по сто восемьдесят пудов… и больше собираху в казну великого князя».
Заморские гости везли шитые одежды, пурпур, шелк, сафьян, сукна, узорчатые ткани, булатные клинки, серебряную посуду, перстни, греческие вина, сладости, индийский перец и породистых скакунов.
Увозили они: холсты, кожи, деготь, моржовую кость, юфть, беличьи и рысьи шубы, куньи, горностаевые и собольи меха, соколов, кречетов, хмель и лен.
Моложский торг, достигнув своего расцвета в XVI в., распался в лихолетье Смутного времени. Так, по свидетельству диакона моложского Холопьего монастыря Тимофея: «Моложский превеликий и Первый старый торг разно рызыдеся».
Но именно от «Великого Моложского торжища» взяли начало величайшие российские ярмарки: Желтоводская (Макарьевская), Архангельская, Свинская, Ехонская, Тихвинская, и наконец, Нижегородская, просуществовавшая до начала 20 века.
При том, утратив роль торгового центра, Мологский край вплоть до пагубного потопа сохранял значение крупнейшей российской кормовой и продовольственной базы.
Главным его достоянием были необъятные заливные луга. Сочная зелёная трава достигала высоты по грудь, а то и в рост человека. Покосы отменного, высочайшего качества сена составляли до 125,5 пудов с десятины. В хорошие годы его заготавливали по восемь миллионов пудов. Мологское сено нарасхват закупалось столичными купцами, приобреталось гвардейскими интендантами для императорских конюшен.
Изобилие кормов служило основой для развития в Мологе молочного животноводства. Масло от стад, вскормленных клеверным мологским сеном, имело превосходный вкус, и по праву считалось «первейшим». В год его производилось до 150 тыс. пудов. В больших количествах вывозились из Мологи мясо, сметана, творог, сливки и молоко.
О драматической судьбе Мологи рассказывает музей, открытый в 1995 г. в Рыбинске. Он находится в здании бывшего подворья мологского Афанасьевского монастыря (Преображенский переулок, 6а).
В экспозиции представлены архивные документы и подлинные вещи жителей исчезнувшего города. Часть из них передана из фондов Рыбинского музея-заповедника, другие преподнесены в дар или подняты энтузиастами со дна рукотворного моря
Один из залов посвящен истории края. На мологской земле располагались многочисленные помещичьи усадьбы: князей Волконских и Куракиных, дворян Щепочкиных, Глебовых, Азанчевских-Азанчеевых, Чичаговых, Соковниных, Сухово-Кобылиных, Поповых, Шиповых. Пасущиеся на тучных нивах стада приносили владельцам солидные доходы.
Среди местных вотчин выделялись богатые имения графов Мусиных-Пушкиных Борисоглеб и Иловна с каменными дворцами. В музее представлена посуда графов с фамильным гербом.
Подлинным раритетом является самовар первой трети 19 в из графского имения Борисоглеб.
Статус уездного города в составе Ярославского наместничества был присвоен Мологе в 1777 г. указом императрицы Екатерины II.
В последующие годы здесь бурно развивались ремесла и торговля. На главной Ярославской улице располагались каменные дома с многочисленными купеческими лавками.
На Сенной площади устраивались оживлённые ярмарки
В Мологе действовали училище, гимназия, проводились занятия в первой в России провинциальной гимнастической (спортивной) школе.
К 1900 году имелись три библиотеки, банк, почта и телеграф, земская больница и городская лечебница.
Не оставались мологжане в стороне от культурной жизни. В город приезжал на гастроли тенор Полтевский, с блеском выступала балерина Большого театра Горшкова. В большом Манеже, построенном на средства купца Подосенкова, 2-3 раза в месяц ставились театральные спектакли с участием приезжих знаменитостей.
В 1907 г. в городе был открыт кинотеатр «Иллюзион».
Размеренно протекала духовная жизнь Мологи. Совершались службы в двух городских соборах - Богоявленском и Воскресенском.
Неустанно возносили молитвы Господу монахини женского Афанасьевского монастыря.
Сегодня над местом, где стояли миряне, клирики и сёстры-монахини, возвышается 5-ти метровая толща воды. По преданию, духовные лица последними были выдворены из города уже во время затопления котлована.
Были и такие, кто упорно отказывался оставлять кельи, приковав себя цепями.
Потрясает своей суровой лаконичностью извещение 1938 г. «К сведению граждан, переселяющихся из зоны затопления» за подписью начальника отдела отчуждений и переноса строений Волгостроя НКВД Быховского: «строения (должны быть) увезены, и зона очищена». По оценкам, переселение затронуло не менее 150 тысяч человек.
Раскатанные на брёвна дома и нехитрый скарб перевозились на грузовиках к Волге.
На берегу из венцов вязались плоты, на которых вынужденные переселенцы сплавлялись к предписанным местам жительства - в Пошехонском, Рыбинском и Ярославском районах.
Зачастую в пользу создания Рыбинского водохранилища приводится весомый аргумент: Рыбинская ГЭС была запущена в 1941 г., и дала ток в критические дни битвы под Москвой. Спору нет, память о Великой войне священна, любая помощь фронту была неоценимой.
Но стоит заметить, что одновременно страна лишилась в суровые военные годы значительного количества продовольствия, ранее производившегося в благодатной Мологской долине. А это тоже ресурс важнейший, стратегический.
Казалось бы, многострадальная Молога навеки скрылась под водой. И увидеть её остатки отныне могут лишь подводные дайверы. Ан нет, в засушливое лето 2014 года удалось пройтись по улицам «Русской Антантиды». Но об этом в следующем рассказе
