Имя уроженца земли волгоградской Фёдора Дмитриевича Крюкова сегодня широко известно. Правда, не так широко, как хотелось бы, но всё-таки, если сравнить с советской эпохой, прогресс — налицо.
В нынешних городах и весях гораздо больше знают о замечательном донском писателе, общественном деятеле. К 150-летию со дня рождения на его родине даже памятник поставили. В то время, как большевики делали вид, что такого человека вообще не существовало на белом свете.
Но вот закавыка. Имя его чаще всего связывают с гениальной эпопеей «Тихий Дон», отдавая авторство именно ему, но не юному в те годы (даже и не казаку) Михаилу Шолохову. Мы, конечно, коснёмся и данной темы, но хотим подчеркнуть, что Фёдор Крюков достоин остаться в памяти людей и истории державы не только и не столько причастностью к литературным сенсациям, сколько своей выдающейся ролью, своим непреходящим значением в событиях начала 20 века в России.
Что ни имя — то легенда
Родился наш герой 14 февраля 1870 года в знаменитой станице Глазуновской Области Войска Донского (ныне — Кумылженский район). С рождения ему были открыты все дороги. Отец — станичный атаман, мать — дворянка старинного казачьего рода. Живи да радуйся жизни.
Фёдор — старший из трёх детей — учился в Усть-Медведицкой гимназии, по уровню отнюдь не уступавшей столичным учебным заведениям, а то и превосходившей многие из них.
Среди однокашников — Александр Попов, ставший известным советским писателем под псевдонимом Серафимович; Филипп Миронов — будущий красный командарм, победитель Врангеля.
Что ни имя — то легенда.
А ещё был в их компании Пётр Громославский — сын дьячка станицы Букановской. Позже он станет атаманом этой самой станицы, а его старшая дочь Мария выйдет замуж за молоденького налогового инспектора Михаила Шолохова. Того самого, кого выдают за автора «Тихого Дона».
Вот такие пересечения судеб.
Крюков был в гимназии на первых ролях, окончил её с серебряной медалью. Поступил в Петербургский историко-филологический институт, по окончании направлен в Орловскую губернию, где успешно учительствовал.
В 1893 году началась деятельность на литературном поприще — первый его рассказ «Казачка» появился в журнале «Русское богатство», редактором которой являлся сам Владимир Галактионович Короленко, выдающийся русский писатель. Он-то и окрылил начинающего прозаика, разглядев в нём незаурядное литературное дарование.
Фёдор Крюков нашёл своё место в русской литературе, им зачитывалась вся Россия. И дело было не только в его тематике, носившей экзотический привкус для большинства населения. Казаки в его произведениях представали отнюдь не «цепными псами самодержавия», каковыми их привыкли видеть по писаниям тогдашних публицистов, но людьми страстными, вольными, тонко чувствующими и знающими жизнь.
Привлекал язык писателя — яркий, сочный, образный, живой. Да и сейчас возьмите любой его рассказ — не оторвётесь, гарантируем.
«Широкая, молчащая, облитая серебристым лунным светом степь открывалась за гумнами и уходила куда-то в неясную даль. Над горой, на западе, умирал кроткий румянец зари. Невысоко поднявшийся над тёмными вербами сиял бледно-золотистым светом круглый месяц. Странным, волшебным блеском облито было всё: степь, скирды, огорожи, и точно не гумна с полуразвалившейся огорожей были перед глазами, а что-то новое, незнакомое и вместе с тем загадочно-прекрасное…»
Ну разве же не прелесть? Будто песня спета.
Стойте крепко за попранные права!
А уж на Дону Фёдор Крюков пользовался просто оглушительной популярностью. Поэтому совершенно закономерно в 1906 году ему доверили от казачьего сообщества стать выборщиком депутатов в первую Государственную Думу России. В гимназию почтальон доставил пакет с внушительными сургучными печатями. Внутри содержалось извещение о том, что станичный сход уполномочивает Фёдора Крюкова представлять Усть-Медведицкий округ на выборах депутатов в Госдуму.
Тут уж ничего не поделаешь, нужно оправдывать доверие земляков, благодарить за оказанную высокую честь. Поехал Фёдор Дмитриевич избирать да неожиданно сам оказался в числе избранных депутатов.
На заседании Думы он произнёс речь, потрясшую и парламент, и всю думающую Россию. Фёдор Крюков, выполняя волю своих избирателей, страстно протестовал против казённой муштры, превращающей казаков в «серую скотину» с предназначением — «расписывать обывательские спины нагайкой»: «Я знаю казака в обыденной жизни: он такой же простой, открытый и сердечный человек, как и всякий русский крестьянин. Для того чтобы обратить его в зверя, господам русской земли удалось изобрести особую систему, беспредельно подлую систему натравливания, подкупа, спаивания, преступного попустительства, безответственности».
Фёдор Крюков с этой своей пламенной речью сразу стал одной из известнейших фигур России. Его деятельность в том числе стала причиной того, что царь и его министры смогли вытерпеть первый российский парламент всего лишь 72 дня. Далее последовал царский указ о роспуске слишком вольнолюбивой Думы.
Выборгское воззвание
Но 180 депутатов отказались подчиниться указу о роспуске. Они перебрались в Финляндию, чтобы продолжить парламентскую деятельность там, выпустив на сей счёт официальный документ, известный под именем «Выборгское воззвание». В нём, в частности, говорилось: ««Граждане! Стойте крепко за попранные права народного представительства, стойте за Государственную Думу. Ни одного дня Россия не должна оставаться без народного представительства. У вас есть способ добиться этого: Правительство не имеет права без согласия народного представительства ни собирать налоги с народа, ни призывать народ на военную службу».
Среди подписавших этот открытый призыв к бунту значилось и имя Фёдора Крюкова. Конечно же, правительство постаралось для острастки наказать всех причастных к выпуску возмутительного воззвания. Фёдору Крюкову пришлось три месяца провести в заключении.
Во дни безвременья
С 1912 года Федор Дмитриевич является редактором по разделу беллетристики того самого журнала «Русское богатство», в котором был опубликован его первый рассказ. В это время он сближается с виднейшими писателями: Максимом Горьким, Алексеем Толстым, Иваном Буниным, Дмитрием Мережковским и другими. Литературные дела его идут в гору, готовится собрание сочинений.
Но наступает 1914 год — Первая мировая война. Фёдор Крюков — на фронте, военным корреспондентом ряда изданий. Служит в санитарном батальоне. Но, когда надо, берёт винтовку.
Большевицкую революцию он не принял категорически. «Во дни безвременья, в годину смутную развала и паденья духа, я, ненавидя и любя, слезами горькими оплакивал тебя, мой край родной… Но всё же верил, всё же ждал: за дедовский завет и за родной свой угол, за честь казачества взметнёт волну наш Дон седой… Вскипит, взволнуется и кликнет клич — клич чести и свободы… И взволновался Тихий Дон», — строки опубликованы в журнале «Донская волна» в 1918 году.
Область Войска Донского
Фёдор Крюков был избран секретарём Войскового Круга Всевеликого Войска Донского, он стал одним из руководителей и виднейшим идеологом сопротивления большевикам. Бил и словом, и оружием. Вместе с войсками отступал под натиском красных частей.
О дальнейшей его судьбе мы знаем плохо и мало. Известно лишь, что в 1920 году он заразился сыпным тифом, умер и был похоронен где-то на Кубани.
Лихие пересечения судеб
В советское время имя его вначале ещё упоминалось в связи со скандалом вокруг авторства романа «Тихий Дон», опубликованного в 1928 году. Группа литераторов никак не хотела признавать таковым Михаила Шолохова, склоняясь к Фёдору Крюкову.
Однако признать автором идеолога белого казачества советская власть никак не могла. Потому был задействован, как сейчас говорят, административный ресурс. Или, скорее, партийный. Образовалась специальная комиссия, которая официально удостоверила, что автором эпопеи является именно Михаил Шолохов и никто другой.
Рукопись Шолохова, обнаруженная при странных обстоятельствах
Между прочим, руководил комиссией Александр Серафимович, взявший Шолохова под своё крыло. Вот вам снова — лихие пересечения судеб.
Не будем встраиваться в дискуссию, которая, скорее всего, ничем не закончится. Да и как она может завершиться? В конце концов, вряд ли так уж важно, кто конкретно написал роман. Главное, что написал, дав возможность человечеству стать немного лучше хотя бы на время чтения страниц «Тихого Дона».
Однако, вот любопытный факт. Не так давно в британских архивах была обнаружена уникальная фотография, запечатлевшая пребывание английской миссии во главе с полковником Уильямсоном на Дону. Мы подробно рассказывали о ней.
В левом нижнем углу сидит сам Фёдор Крюков, под мышкой — видавший виды портфель. Кто знает, может быть в нём как раз и лежит рукопись великого романа?
И почему так загадочно сощурился в объектив стоящий прямо за спиной Крюкова плотный усач с атаманской насекой?
Ба! Да ведь это Пётр Громославский. Однокашник Фёдора Дмитриевича и будущий тесть Михаила Шолохова.
А вдруг он всё уже знает наперёд и старается быть поближе к портфелю, чтобы, улучив удобный момент, сберечь его для своего зятя?
Фантазии?
Как знать, как знать…