-Проходи, проходи, я тебя сразу узнал, надо же, ты почти не изменился.
Хозяин тыкался по кухне, хватал трясущимися руками и подносил гостю колченогий стул, но ставил его куда-то в сторону, потом хватал тряпку, вытирал ею сиденье, смотрел на замызганность той тряпки, швырял её к печи, в итоге вытер поверхность стула полотенцем, но так и оставил его в стороне. Стул этот Константин помнил хорошо.
Когда-то они с Вовкой были друзья "неразлейвода", начиная с садиковских горшков дружили, потом в школе слыли первыми заводилами, лабали в ансамбле, влюблялись в девчонок, попробовали первые сигаpетки и первый глоток виуна, из горлышка, за школьной теплицей.
Потом Вовку забрали в армию, а Костя поступил в институт, где имелась военная кафедра. Потом Вован вернулся и начал обустраиваться на гражданке. Костя навещал друга в каждый свой приезд на родину.
В первое время, пока ещё была жива Вовкина мать, в доме пахло щами и пирогами, потом Владимир привёл жену. Дом вдруг засиял яркими красками - украсили его стены новенькие обои, вокруг дома появился новый забор, красивые ворота встали на въезде, были куплены холодильник, диван, большой телевизор пристроился на стене "залы", меню разнообразилось салатами, пиццами и прочими бутерами.
В стайке кудахтали курицы, визжали поросята, и корова появилась - шикарная, крупная, с рыжими подпалинами Майка. Дом даже подрос, вроде, и выгнул грудь колесом, как бравый дембель. Потом "ушла" мать, но через месяц после её поxорон родился у Володи сын. Владимир был пиан, горд и полон планов.
-Я столько всего запланировал, вон там новую хату поставлю, на задворках. В родительском доме летнюю кухню сделаем большую, баню новую срублю. Отопление везде протянем и тёплый туалет с душевой кабиной поставим. Всё будет хорошо.
Как-то, в очередной свой приезд Костя по традиции опять заглянул к другу. Тот встретил его суетливо, схватил пакет с подарками, вытряхнул фрукты и сладости, купленные гостем на стол, но глаза сверкнули радостно, лишь когда увидел в пакете путильку.
-Сейчас не работаю пока, болею, вот видишь - мебель научился делать. - он всё демонстрировал тот самый злосчастный стул. На вахту? Подумаю, подумаю. Как дом-то оставлю? Я выберусь, вот увидишь, выберусь, ещё только 43. Всё будет хорошо. Настя ушла, ушла и сына отвадила от меня. - Вовка вдруг осёкся и протяжно завыл, сорвал с путильки пробку и опрокинул половину её содержимого в нутро разом.
В последний свой приезд на родину Костя сразу, подойдя ко двору друга, понял - здесь пахнет скорым концом.
Ворота висели на одной петле, дом облез и врос в землю, из-под снега по всему огороду торчали толстые бодылья высохшей травы, запасы дров уместились в одной скудной поленничке под лавкой.
В доме часть кухни была завалена спрессованными картонными коробками. Как он понял - ими Вовка восполнял недостаток дров. Тощая кошшонка яростно мослала корку хлеба.
Хозяин, услышав громкое - "привет хозяевам, есть кто живой" - еле выполз из-под кучи грязного тряпья, наваленного горой на сломанном, видавшем виды, некогда ярко-синем, а ныне ставшим цвета осенней лужи, диване.
Долго всматривался, расплылся в подобие улыбки - узнал, подошёл к ведру, расковырял во льду лунку ручкой ковша, зацепил немного воды, жадно её выхлебал. Быстро обшарил глазами руки гостя, в надежде узреть пакет или сумку с заветным содержимым.
Костя достал термос с горячим супом, прихваченным от сестры.
-Садись, похлебай.
-Мне бы... - Вовка выразительно щёлкнул пальцем по горлу, - Еда не полезет.
-Взял чуть. - гость вылил в стакан остатки из небольшой ёмкости, которую достал из кармана.
И вскоре выслушивал от оживившегося хозяина всю ту же заезженную песню:
-Я встану на ноги, Костя, вот увидишь, мне всего-то 57... Всё будет хо...
****
Хватило нескольких глотков, через несколько минут хозяин вновь закапывался в диванный хлам, продолжая что-то глухо бубнить.
Гость вздохнул, положил на стол тысячу, поднял с пола вьющуюся под ногами кошшонку, сунул её за пазуху и быстро вышел...
Во дворе постоял, подумал, повспоминал и, резко развернувшись, пошагал по улочке.
-Нет больше Вовки, нет. Прощай, дом. Хорошо здесь уже никогда не будет.
На основе реальных событий, описанных в дневниках мужа...