В недавних слушаниях в Комитете по надзору Палаты представителей Конгресса США приняли участие трое бывших руководителей Twitter, которые оказались в центре растущего скандала с цензурой с участием компании: бывший главный юрисконсульт Twitter Виджая Гадде, бывший заместитель генерального юрисконсульта Джеймс Бейкер и бывший глава отдела доверия и безопасности Йоэль Рот. Однако показания единственного свидетеля, вызванного демократами, оказались наиболее поучительными и пугающими. Бывший исполнительный директор Twitter Аника Коллиер Навароли свидетельствовала о том, что она неоднократно называла «тонким» стандартом, используемым ею и её сотрудниками в отношении цензуры. Ближе к концу слушания её спросила об этом стандарте член палаты представителей Мелани Энн Стэнсбери (демократ от штата Нью-Мексико). В её ответе четко показано, почему система цензуры в Твиттере оказалась кошмаром для свободы слова.
Ещё до вопроса Стэнсбери на слушаниях были тревожные моменты. Джейми Раскин (демократ от штата Мэриленд) открыл слушания, настаивая на том, что Twitter не подверг цензуре достаточно материалов, и предположив, что он по-прежнему разжигает насилие, позволяя размещать дезинформацию на платформе.
Затем Навароли засвидетельствовала, что, по её мнению, цензуры должно было быть гораздо больше, и как она боролась с компанией за удаление большего количества материалов, которые она и её сотрудники считали «собачьими свистками» и «закодированными» сообщениями.
«Вместо того, чтобы спрашивать только о свободе слова и безопасности, скажите: свобода слова для кого и общественная безопасность для кого. Итак, чье свободное выражение мы защищаем за счет чьей безопасности и чьей безопасности мы готовы отпустить все на ветер, чтобы люди могли свободно говорить».
Член палаты представителей Стэнсбери ответила: «Точно».
Заявление напомнило заявление бывшего генерального директора Парага Агравала. Заняв пост генерального директора, Агравал пообещал регулировать контент как «отражающий то, что, по нашему мнению, ведет к более здоровому общественному обсуждению». Агравал сказал, что компания будет «меньше думать о свободе слова», потому что «высказываться в Интернете легко. Большинство людей могут говорить. Наша роль особенно подчеркивается тем, кого можно услышать».
Навароли говорил, что недостаточно просто сбалансировать свободу слова с общественной безопасностью (стандарт, которому большинство сторонников свободы слова противостоят как нечетко определенный и изменчивый). Вместо этого Навароли и её сотрудники будут решать, «свобода слова для кого и общественная безопасность для кого».
Предполагается, что защита свободы слова будет различаться в зависимости от говорящих или тех, кто подвергается риску в результате использования свободы слова. Он берет субъективный тест на баланс и делает его еще более двусмысленным и иллюзорным. Свобода слова требует ярких линий, чтобы избежать пугающего эффекта неопределенности для граждан. Стандарт Твиттера, описанный Навароли, не поддается определению, не говоря уже о понимании, для любого, кто публикует противоречивые или несогласные взгляды.
В ходе слушаний члены Демократической партии и свидетели неоднократно возвращались к заявлению Холмса о «крике "пожар" в переполненном театре». Слушание показывает, как это заявление было грубо использовано в качестве оправдания для цензуры. От заявлений о пандемии до изменения климата, сторонники свободы слова заявляют, что оппоненты кричат «огонь» и вызывают панику.
Эта линия исходит из дела Шенк против Соединенных Штатов, в котором были отброшены права на свободу слова граждан, выступающих против призыва. Чарльз Шенк и Элизабет Бэр были ведущими социалистами в Филадельфии, которые выступали против призыва в Первую мировую войну. Распространялись листовки, призывавшие мужчин «отстаивать свои права» и отстаивать свое право отказаться от такой воинской повинности как формы принудительного труда. В письме для суда судья Оливер Венделл Холмс отверг интересы свободы слова в защите войны и призыва.
Затем он написал самые прискорбные и неправильно понятые судебные фразы в истории: «Характер каждого действия зависит от обстоятельств, в которых оно совершается... Самая строгая защита свободы слова не защитит человека, ложно выкрикивающего огонь в театре и вызывающего панику». «Крик огня в переполненном театре» быстро стал мантрой для всех, кто пытается ограничить свободу слова.
Холмс стремился сузить свой тест на явную и настоящую опасность в своем несогласии в деле Абрамс против Соединенных Штатов. Он предупредил, что «мы должны быть всегда бдительны в отношении попыток пресечь выражение мнений, которые мы ненавидим и считаем, что они связаны (sic) со смертью, если только они не угрожают непосредственным вмешательством в законные и неотложные цели закона в такой степени, что в любой момент для спасения страны требуется немедленная проверка».
Переформулирование Холмсом своей точки зрения предвещало стандарт в деле Бранденбург против Огайо , где Верховный суд постановил, что даже призывы к насилию защищены Первой поправкой, за исключением случаев, когда существует угроза « неизбежных противоправных действий, которые могут спровоцировать или привести к таким действиям».
Тем не менее, Навароли, Стэнсбери и другие по-прежнему используют стандарт Шенк, что является любопытным выбором для большинства демократов в использовании стандарта, используемого против социалистов и антивоенных протестующих.
Тем не менее, стандарт Navaroli из Twitter делает стандарт Schenck образцом ясности. По сути, добавляет она, вы также должны учитывать театр, кино и аудиторию, чтобы решить, какую речь разрешить. Что можно расценивать как крик «Пожар!» любым данным лицом или при любых данных обстоятельствах будет меняться в соответствии с их «нюансированным» суждением.
По словам Навароли, она и ее сотрудники не позволили бы «безопасности [других] пойти наперекосяк, чтобы люди могли свободно говорить». Это классическая защита цензуры в истории и пробный камень каждого авторитарного режима сегодня. На следующем слушании будет рассмотрен вопрос о том, когда программы корпоративной цензуры станут продолжением деятельности правительства. Однако, хотя неясно, как цензура Твиттера сделала людей более безопасными, «нюансированный» стандарт Твиттера, безусловно, позволил свободе слова «уйти на произвол судьбы» цензуры.
Кстати, нечто подобное вершит и Дзен.