...Дни шли и время пребывания нашей команды на островах Дунай-арыта подходило к концу. Погода накануне отлёта выдалась отменная! Ветра не было. С чистого безоблачного неба солнце настойчиво разливало свои летние лучи и на завалинке с южной стороны дома получилось очень теплое и приятное местечко, где мы с удовольствием и разместились, расстегнув верхние меховые бушлаты. Температура в тот день на солнце достигла +8°C. Это была настоящая жара! Мы сидели и нежились на солнышке, продолжая травить различные байки про север и просто про жизь.
На следующий день был вертолёт. Тикси встретил нас своей обычной хмурой погодой. Но мне было как-то всё равно - у меня была масса впечатлений! К тому же через пару дней намечалась очередная “командировка”, но уже в другое место, намного южнее островов Дунай-арыта и с совершенно другим транспортным сообщением. Теперь моей “маршруткой” был теплоход, курсировавший по р.Лене каждое лето, как у нас загородные рейсовые автобусы. Вот только делал он за всю навигацию всего 4 круга от начала до конца реки. И теперь, по средствам этого “речного трамвайчика” путь мой лежал на гидрологический пост арктической станции, расположенной близь острова Тит-Ары со старым рыбацким посёлком времён ГУЛАГа.
Думаю, нет смысла рассказывать историю этого острова и посёлка. Она похожа на многие другие истории подобных мест того времени. Как это ни печально, но наш крайний север, к сожалению, изобилует подобными местами. Да и небезызвестная Колыма там была совсем недалеко по меркам масштабов нашей страны. Так что не об этом пойдёт здесь речь, хотя некоторое своеобразное чувство и ощущение какой-то безысходности и размытого одиночества в моей памяти всё же сохранилось и мне бы хотелось попробовать передать его вам.
...Мы погрузились на старый, видавший виды и будто бы уставший, теплоходик рано утром. День, как ни странно, выдался относительно тёплым и очень солнечным. Народ на теплоходе подобрался невероятно колоритный и разномастный! Здесь, как и тогда - на вертолёте, были совершенно разные и непохожие ни на кого персонажи: геологи, лётчики, учёные. Но больше всего было местных жителей, для которых этот вид транспорта был наиболее удобен в плане перевозки своего скарба и своих, как правило, многочисленных семейств.
На корабле было шумно. Дети местных жителей носились по палубе, активно во что-то играя. Геологи и учёные, долго не видевшие друг друга, эмоционально делились своими открытиями и последними новостями. Кто-то спал на огромных рюкзаках. Кто-то тихо сидел на полу между тюков и читал. Но самую яркую ноту в эту оживлённую пассажирскую какофонию вносило небольшое цыганское семейство в своих цветастых одеждах и с огромными узлами из лоскутных одеял, к которые были завёрнуты их пожитки. Они действительно очень выделялись своей яркостью и искромётным темпераментом на фоне зловеще-тихого стона тяжёлого свинцового севера. Откуда они там взялись - для меня так и осталось абсолютной загадкой.
...Сколько времени мы плыли - я не помню. Но всю дорогу я неотрывно и жадно поглощала глазами окружающие нас пейзажи, вдыхала незнакомый мне воздух, отчаянно пытаясь как можно прочнее запечатлеть в памяти увиденное. Но то ли от переизбытка эмоций, то ли от чрезмерного волнения моя память сработала непривычным для меня образом, выключив зрительное восприятие и оставив только ощущения, чувства и ассоциации.
...Лена... Река Лена - считается крупнейшей в мире рекой, протекающей в зоне вечной мерзлоты, а также самой крупной в России рекой, чей бассейн полностью находится на территории Российской Федерации. Считается, что название реки происходит из эвенкийского языка, на котором названия реки «Елю-Енэ» («Елюенэ», «Линэ») производится от «йэнэ» — «большая река». И она действительно большая! Мне знакомо множество водоёмов, на которых я была: и реки, и озёра, и моря, и проливы, - но могу со всей ответственностью заявить, что Лена не похожа ни на один из них! Она огромна и широка. Обладает мощностью и силой дикого зверя. Её воды создают впечатление разумного существа со своим суровым и конкретным характером. Рядом с ней не хочется скакать и веселиться, как на берегу нашей Волги. Рядом с ней ты чувствуешь себя слабым и немощным существом и, прежде чем что-то сделать рядом с ней или в её водах, хочется поклониться и спросить разрешения. Рядом с ней невозможно чувствовать себя в безопасности - она своенравный властелин, ты - тщедушный её раб. И если она свирепеет, то шторма получаются поистине морской силы! Из-за этой её особенности мы как-то не могли покинуть наш кордон, чтобы съездить в посёлок Тит-Ары, несколько дней - лодка не могла прийти за нами. Но не смотря на столь яростный характер, красотой она, ну, нисколько не обделена, если ни сказать по-другому: она просто великолепна! И это не простая красота. Это та красота, которая с первого взгляда западает в самую глубину души и сердца - тонкая, застенчивая, не яркая, но колоритная, свежая, нежная, чистая - первозданная. Это удивительно, но разглядывая р.Лену, её берега, освещённые ярким холодным северным солнцем, величественные сопки, покрытые у подножия нежными северными цветами и травами и зарывающиеся своими заснеженными вершинами в тяжёлые свинцовые облака, начинаешь испытывать благоговейное торжественное преклонение перед спокойной мощью природного величия. И вся твоя жизнь, все мысли, бывшие до этого момента, исчезают, превращаясь в бессмысленность бытовой суеты и ты ощущаешь всеобъемлющее спокойствие и чистоту сути самого бытия.
Такова она - могучая река Лена! И мне посчастливилось провести на её берегах незабываемые две недели моей жизни!
На этот раз мои обязанности, как младшего лаборанта, были максимально просты и красивы. Я должна была фотографировать. Фотографировать всё, на что мой взгляд упадёт. Особенно местную флору - цветочки-лепесточки. Для этого меня даже снабдили недостающим оборудованием - макрокольцами. И это был уникальный и удивительный опыт в моей фотографической практике! Хотя и не обошлось без сложностей и курьёзов. А дело было так.
Чтобы разыскать то, что нужно было сфотографировать, мне приходилось прочёсывать километры местного, весьма неровного, ландшафта. Забираться на крутые склоны. Преодолевать набольшие, но очень бурливые, речушки. А погода там, надо сказать, весьма и весьма переменчивая: вот светит солнце и тебе кажется, будто ты в каком-то чудесном бархатном краю, но тут набегает тучка и ты мгновенно оказываешься в ноябрьском сером уныние. А уж если поднимется ветер, который здесь возникает буквально ниоткуда, то ты тут же вспоминаешь, где находишься и в полной мере начинаешь ощущать себя мелкой трясущейся букашкой, находящейся в полной власти чудовищной стихии. То же случилось и со мной.
Забравшись на самый хребет сопки, я поняла, что стою не на прочной каменистой или земляной поверхности, а на большой куче отдельно лежащих булыжников и камней, которые в любой момент готовы сорваться у меня из-под ног и, опрокинув, перемолоть мне все кости своими твёрдыми тельцами. От страха ноги мои подкосились и, казалось, пальцами сквозь сапоги вцепились в оказавшиеся под ними камни, как утопающий в спасательный круг. Но любопытство, как известно, у творческих людей и дураков бывает превыше инстинкта самосохранения. И вот я подняла голову и, позабыв о своём страхе, замерла от восторга! Передо мной, на сколько хватало взгляда, раскинулись необычайной красоты и величия ленские просторы! Такого огромного и необъятного пространства я ещё нигде не видела. Как известно, северный воздух весьма разрежен, и поскольку в тех местах на сотни километром нет никаких производственных предприятий и больших населённых пунктов, то ещё и очень чист! Посему ничто не мешает взгляду видеть так далеко, насколько это вообще возможно.
Внизу, извиваясь, как змея и сверкая серебром, текла могучая река, с высоты казавшаяся кроткой и дружелюбной. На неопределённо далёком расстоянии, сверкая солнцем над свинцовыми облаками, торжественно и фундаментально возвышалась заснеженная вершина соседней огромной сопки. Казавшийся с высоты ласковым, береговой “пляж” вдоль всего видимого участка реки, разрывали восстающие на невероятную высоту каменные пики, сложенные из тонких (относительно!) плоских вертикальных пластин - знаменитые Ленские столбы. Увиденное так меня поразило, что от восторга я непроизвольно раскинула руки, а из моей груди вырвался звук, отдалённо напоминающий смесь крика, плача и смеха. Я забыла обо всём! И тут, невесть откуда взявшийся порыв ветра, сбивает меня с ног, и я кубарем лечу с вершины вниз, едва успев схватить и прижать к себе сумки с фотоаппаратурой. Но через какое-то время я всё-таки остановилась. Не помня себя от страха и затаив дыхание, я лежала ещё некоторое время в скрюченном положении, крепко прижимая к себе фотоаппараты и боясь открыть глаза. Собравшись всё же с духом и мысленно проверив, все ли части тела у меня на месте, целы и функционируют ли, я попыталась встать. Но не тут-то было! Мои ноги по самые колени были плотно утрамбованы камнями и в камни! Просто, когда я падала, более мелкие камни набились мне в сапоги и своей тяжестью “закопали” мои ноги в сам склон, что, вероятно, и позволило мне остановиться. Пытаясь освободиться из каменного плена, я развернулась и тут же наткнулась на маленькое чудо: из-под булыжников, трепеща на ветру тоненькими ножками, на которых красовались невероятные малюсенькие колокольчики, величиной со спичечную головку, тянулся крохотный цветочек! Как он там жил - для меня это остаётся загадкой и по сей день. Но не сфотографировать его я не смогла. Вытащив кое-как из заваленной сумки фотоаппарат с цветной слайдовской плёнкой и, накрутив на объектив все имеющиеся в моём распоряжении макрокольца, позволявшие фотографировать очень маленькие объекты крупным планом, я приступила к съёмке.
Я так увлеклась процессом, что даже забыла про заваленные ноги и в итоге скрючилась над цветком в какой-то нелепой позе, которая, ну, никак не способствовала удобству в работе, что меня, однако, ни коим образом не волновало. К тому же ветер просто взбесился! Мой цветок, высота которого не превышала 5 сантиметров, раскачивался с такой неистовой силой, что просто не успевал попадать в кадр. К тому же из-за набежавшей тучи стало почти темно, от чего технические параметры съёмки достигли критических значений. Счёт шёл на секунды: надо было делать выбор - снимать прямо сейчас, понимая всю ответственность и серьёзность положения и помня, что в моём распоряжении всего 2 или 3 кадра из 36 и поэтому права на ошибку просто быть не может или сдаться и, предав свои профессиональные принципы, позорно сделать вид, будто ничего не было и просто не сделать свою работу. Разумеется, второй вариант мне никак не подходил. В итоге получился очень милый кадр, которым я горжусь до сих пор!
Продолжение следует...
(Алёна Герасимова)