Вновь они шагали за ручку по белому снежному покрову. Красивая девушка и мальчуган с наивно распахнутыми голубыми глазами. Малыш хрипловатым голосом рассказывал:
— Отец инженером был, а предки его из белогвардейских офицеров… Только мы были нормальной советской семьей, без стремления вернуть царя и дворянство. Нам в коммуналке сразу две смежные комнаты принадлежали, вот сосед и позавидовал. Анонимку наклепал. Мол, ваш инженер старый режим пропагандирует и чертежи секретные за рубеж отсылает. Зашли к нам ночью двое в кожанках с наганами и в папу стрельнули. Мама кинулась на них, они и ее. А она на сносях была. Я братика ждал.
Алена слушала рассказ проводника и даже представить не могла, что чувствовал тогда маленький Витя. Он продолжил свой рассказ:
— Я тогда схватил папин нож, вот этот самый, и в ногу одному всадил. А он в меня пулю. Проводники нас сразу наверх забрали. Но я не хотел уходить: ругался, дрался. В общем, умом взрослел я там. На проводника меня выучили. Крылышки и ножик дали. Теперь сам работаю.
— Надо же, — девушка не знала, как комментировать такую страшную историю, и неожиданно спросила, — а можно меня тоже в проводники?
Малыш с усмешкой глянул на свою подопечную и ответил:
— Нет, мать. Сейчас вакансий нету. Это в моем детстве население с геометрической прогрессией росло, вот и набирали особенно настойчивых. Тебе к родне надо. А потом на перерождение отправят.
Больше Алена вопросов не задавала. Ее беспокоила уже другая мысль: какую расправу приготовил маленький мститель для Тимура. Что Витольд с убийцами не церемонится, было и так ясно, но еще одну многоходовую казнь она смотреть не хотела. Об этом она сказала проводнику, а он только покачал головой:
— Добрая ты, мать. Тебе бы жить да жить. Ладно, быстро все сделаю.
С этими словами малыш остановился и поднял руку, показывая розовым пальчиком на угловые светящиеся окна пятиэтажки:
— Там второй сидит. Держи меня крепче за руку, сейчас телепортироваться будем.
Не успела Алена моргнуть, как они оказались в грязной, захламленной квартире.
Тимур сидел на протертом диване перед телевизором и ел лапшу быстрого приготовления из пенопластовой коробочки. На столе стояла бутылка водки и залапанная рюмка.
— Правильно, — ухмыльнулся Витя, и детские бровки сдвинулись к переносице, придавая ему облик маленького дьяволенка, — неча на сухую отраву жрать.
Телевизор взрывался смехом: шла модная юмористическая передача, в которой все шутки «ниже пояса». Проводник обернулся к Алене и сказал:
— Если не хочешь видеть — отвернись.
С этими словами он взмахнул черными крылышками и вспорхнул на стол, словно воробушек, который взлетел с земли на веточку куста. Малыш сделал шаг вперед и вытащил нож из ножен.
Тимур поставил коробку с остатками лапши на стол и потянулся к бутылке. Малыш топнул ножкой и проявился.
Тимур ошарашенно уставился на ребенка, который неожиданно появился на его столе и открыл рот, чтобы заорать. В этот момент нож проводника скользнул между зубами негодяя и резанул горло изнутри.
Еще минуту назад, смелый и уверенный в себе грабитель и убийца гордился собой. Как же, они столько дел с подельниками провернули и ни разу не попались. Теперь он корчился на полу, хватаясь за горло и истекая кровью. Через несколько минут подлец затих.
Алена вопросительно посмотрела на Витольда:
— За ним тоже жнецы придут?
Мальчуган молча кивнул и подошел к окну. За стеклом пятого этажа показалась черная огромная пятерня, а потом первый великан словно густой темный туман втек в комнату прямо сквозь стекло. За спиной проводника раздался сдавленный вопль. Грязная, вся в коростах и болячках душа Тимура выбиралась из тела.
Жнец схватил его за шею, словно дохлого куренка, и вытянул руку за окно. Тимур вопил и дергался, размахивая руками и ногами. Руки второго жнеца приняли мерзкую душу, и размахнувшись, шмякнули негодяя о бетонную стену. Чтобы поутих.
Через мгновение Алена и Витольд наблюдали, как мрачные посланники утаскивали злую черную душу в зимнюю темноту.
— Последний остался, — произнес Витя и протянул руку Алене, — сразу к нему перелетим. Без прогулки.
Девушка сжала детскую ладошку и очутилась в незнакомой комнате. Марат сидел за письменным столом и в свете настольной лампы разглядывал украшения Алены. Сапфиры красиво играли гранями.
Рядом лежал шаробой. Парень отложил ювелирку и расстегнул кожаный мешочек. Черный шар биллиардной восьмерки покатился по столу и упал на пол. За дверью комнаты раздался женский голос:
— Маратик, сынок, иди ужинать!
— Сейчас, ма.
— Видишь, мать, — повернулся к Алене Витольд, — даже у таких подлецов есть любящие мамы. Как они таких упырей вырастили?!
Марат встал из-за стола, сделал два шага к двери, и Витя мощным ударом детской ножки сделал подсечку. Ноги Марата взлетели вперед и вверх. На пол душегуб приземлился плашмя, ровнехонько на всю спину. При этом основание черепа угодило на биллиардную восьмерку, которую убийца не удосужился поднять.
В шее и голове гулко хрустнуло. Смерть негодяя была мгновенной.
— Даже ножик пачкать не пришлось, — довольно потер ручки проводник, — жнецов дождемся или в путь?
Алена посмотрела на неподвижное тело своего убийцы и неуверенно спросила:
— А можно мне мужа повидать?
— Хорошо, — спокойно согласился проводник, — он как раз в морге, тебя опознает.
— Вы кто такие? — злой голос Марат раздался прямо из трупа.
Тут его душа села. Верхняя часть нелепо торчала из тела и сердито смотрела на чужаков в его комнате. Он даже не признал в Алене девушку, которую убил несколько часов назад.
Душа убийцы выглядела хуже двух предыдущих. Видать, слишком много зла причинил. Неправильные черты лица и тела, весь какой-то искореженный, покрытый жидкой грязью и кровью своих жертв. Алену передернуло от его вида. Если бы она была в человеческом теле, то ее точно бы стошнило от омерзения.
В окно уже забирались мрачные жнецы. Темные великаны без лиц, что уносят злые души на вечные страдания.
Витольд подошел к девушке, и сам взял ее за руку:
— Пора…
Повсюду белый кафель и холодный свет ламп. Ее тело, прикрытое простыней, лежит на железном столе, а рядом стоит любимый муж и кивает человеку в форме. Слезы стекают по родным щекам.
Алена подошла и обняла его:
— Мы еще встретимся. Потом. А ты живи, милый. Долго живи.
Муж удивленно поднял голову и огляделся. Ему показалось, что он услышал голос жены.
За дверь морга раздался звук, словно шелест множества крыльев взлетевших птиц.
— Что это? — спросил он у полицейского и патологоанатома.
Слуга закона только пожал плечами, а доктор ответил:
— Трубы шумят. Я такое тут часто слышу.
Читайте на канале: Когда ловили дьявола (часть 1), Ловец плоти.
Конец.