Эксклюзивное интервью
-- Вы свою первую любовь помните?
-- А как же? Моя история -- один к одному с тем, что случилось в фильме "Любовь" Тодоровского. Мне было 14 лет. Она -- девушка еврейской национальности, которая сейчас живет в Израиле и воспитывает много детей.
-- Перевоплощаясь из одного героя в другого, вы не боитесь раствориться в них, потеряв ощущение собственной личности?
-- Нет. Евгений Миронов присутствует в каждой роли. Если бы его не было, была бы звенящая пустота. С другой стороны, я считаю, что о человеке нужно судить не по тому, как он одеваетcя или, скажем, проводит свободное время... Вот Дали был странным человеком, но мы наслаждаемся его работами и судим по ним -- думаю, так и надо. Поэтому подробности жизни Жени Миронова никому, кроме тех людей, которых я сам выбираю, не должны быть известны.
-- Публичность -- составная часть вашей профессии. Должно быть, вам трудно существовать в ней с такими взглядами на жизнь?
-- Я уже привык. Раньше меня это, с одной стороны, пугало, а с другой, я понимал, что это -- неизбежно, и начинал подыгрывать... Я рассказывал какие-то истории, что-то придумывал... Знаете, некоторые взбивают пену, и на этом делают себе имя. Я не осуждаю, каждый устраивается как может, но однажды я понял, что это не мое. Поэтому не стоит тратить время на такую ерунду, когда, как говорил Гамлет: "Хотя и вся та жизнь как сосчитать до разу". Даже "раз" не успеешь сказать, понимаете? Поэтому надо сделать что-то хорошее. Надо успеть.
-- А что хорошего вы делаете кроме работы?
-- Все остальное плохое. Я ничего не делаю. Посуду не мою... Ну что же я буду рассказывать, какой я хороший?
-- И все же говорят, что вы по-прежнему -- самый завидный жених России.
-- Я бы себя никому не посоветовал. Я -- сложный человек.
-- Как Гамлет?
-- Гамлет? Почему-то общепризнано, что эта роль -- какая-то глубина, высота и сложность. Я совершенно не был с этим согласен и никогда не хотел сыграть эту роль, она казалась мне очень скучной и неинтересной в том смысле, что человек постоянно о чем-то размышляет, говорит... бестемпераментно, что ли? Но режиссер Питер Штайн меня просто влюбил в нее. Это ж надо: абсолютно каждую секунду с человеком что-то происходит. Он меняется и меняется кардинально. У него есть такая черта как немыслимая вспыльчивость.
-- От которой он страдает?
-- Не думаю. Он ведь убил достаточно много хороших людей по этому поводу. Хотя -- он совестливый человек.
-- А чем ваш Гамлет отличается от других?
-- Трудно сказать. На первый план всегда выносится то, что я играю на саксофоне. Вот Высоцкий на гитаре играл, а я на саксе. Но, думаю, главное, не в этом. Например, в "Быть или не быть" у Иннокентия Смоктуновского, перед которым я преклоняюсь, в картине этот монолог практически отсутствует. Многие его не помнят. Потому что это не монолог, а просто мысль: он идет вдоль моря, красиво идет, думает, но решения как такового не находит -- его нет. Высоцкий почти кричит: "Быть или не быть?!" -- время такое было. А у нас монолог решен так, что до него и после происходят очень бурные события, когда надо принимать конкретные решения. Или не принимать? И человек мучается. А в этот момент он разговаривает о смерти и очень спокоен. Вот в этом -- Гамлет конца тысячелетия. Когда молодой человек спокойно рассуждает о смерти и о смысле жизни. И ничего кидать нам уже не нужно. Мы уже раскидали все что могли. Сейчас очень важно не суетиться в этой пене, которая везде -- и в политике, и куда не глянешь -- во всем мире, а вдруг застыть на секунду, замереть... Этот монолог -- как секунда, Гамлет застыл и подумал, зачем он здесь вообще находится. Может быть, это банально звучит?
Продолжение ЗДЕСЬ, подпишись на наш канал и читай:
Чарна Рыжова (с) "Лилит", 1999 г.