Это значительно сокращенный вариант главы "Пропаганда германо-польской войны 1939 года" из книги "Колокол Люцифера. Нацистская пропаганда войны в 1938—1945 годах", написанной мной в 1999 году.
В эпоху интернета мало кто решается прочитать книгу объёмом больше пятисот страниц. Для удобства чтения на мобильных устройствах я опубликовал значительно сокращённый вариант.
Мне пришлось пойти на серьёзное сокращение текста и удалить, по большей части, многочисленные исторические примеры, цитаты и некоторые свои мысли.
25 февраля 2022 года я принял решение сделать книгу бесплатной для скачивания в книжных интернет-магазинах, а также разместил её в различных сетевых библиотеках.
Разрешаю свободное распространение текста книги и цитирование без каких-либо ограничений, при обязательном условии – указание источника и автора.
Также разрешаю свободное издание книги любым тиражом, в том числе с целью продажи, при условии сохранения авторского текста.
========================================================
Пропаганда германо-польской войны 1939 года
Ещё задолго до прихода Гитлера к власти большинство немцев было убеждено, что отобранные у Германии победителями в Первой мировой войне территории Западной Пруссии, Силезии и Поморья, переданные по условиям Версальского мира Польше, в будущем непременно будут возвращены.
Эту выгодную для политического имиджа козырную карту возврата земель в 1920 – 1933 годах использовали в своих программах многие политические партии, нацисты не были исключением.
Все в Германии были уверены, что разрешить польский вопрос без войны попросту невозможно. Именно поэтому конфликт с Польшей воспринимался как неизбежный.
Стремясь к власти, NSDAP активно использовала в своей предвыборной агитации тему немцев, оказавшихся по воле победителей за границами Германии, в том числе на территории Чехословакии, Польши, Литвы и других стран.
Нацисты не смогли отказаться от популярных в народе лозунгов возврата отобранных у Германии земель и объединения немцев под крышей единого государства. Они годами убеждали немцев в своей решимости вернуть утраченные территории, в результате к 1939 году стали заложниками собственной политической программы и пропаганды. Нацистам пришлось выполнять свои обещания, которые щедро раздавали в первые годы своего пребывания у власти.
Гитлеру, под предлогом защиты немцев, угнетаемых в соседних с Германией странах, первое время с относительной лёгкостью удавалось получать требуемое, при помощи одной лишь дипломатии. Угрожая военной силой, он вынуждал соседей возвращать Германии немецкие земли, которые отняли страны Антанты по решениям Версальской мирной конференции.
Дипломатическим давлением и прямым угрозами развязать новую войну в Европе, Гитлеру удалось мирным способом получить обратно Судетскую область, вернуть в состав Германии Саарскую, Рейнскую и Глучинскую области, Мемельский край.
Первоначально по решению Версальской конференции, основанный немцами (рыцарями Ливонского ордена) в 1252 году Мемель должен был стать вольным немецким городом, точно так же как Данциг. Население города было преимущественно немецким (более 75 %). Но несмотря на семь веков немецкой истории города, на него предъявила права Литва. 8 мая 1924 года по решению стран-победительниц в Первой мировой войне Мемельский край был передан Литве, и сразу же переименован литовцами в Клайпедский, а сам город Мемель – в Клайпеду.
Гитлеровцы создали в Клайпедском крае местную нацистскую партию, требовавшую возвращение немецких земель в состав единого германского государства. Литовские власти, арестовав нацистских активистов, ввели в крае военное положение, чем и воспользовалась Германия для оказания давления на литовское правительство.
Германия 20 марта 1939 года предъявила Литве ультиматум с требованием возвратить Клайпедский край, который Литва под угрозой военного вторжения была вынуждена принять. Уже через день после предъявления ультиматума, 22 марта был подписан договор о передаче Германии Клайпедского края. Народ Германии ликовал и славил своего фюрера за ещё одну дипломатическую победу.
Город Клайпеда был снова переименован в Мемель, куда 24 марта 1939 года прибыл Гитлер, где выступил с речью. Фюрер заявил, что порт Мемель станет базой германского флота и морской крепостью. Уже через неделю после визита Гитлера началось строительство военного аэродрома, казарм, складов боеприпасов и топлива, капитальных фортификационных сооружений.
В истории этот трюк со «спасением соотечественников» будет много раз повторён идейными последователями Адольфа Гитлера и станет классическим приёмом оправдания агрессии на все времена. Его схема проста, можно даже сказать примитивна:
- Вначале на территории соседнего государства создаются подпольные политические организации и щедро финансируются.
- Подполье обзаводится боевыми группами и вооружается, снабжается амуницией, пропагандистскими материалами, поддельными документами.
- На помощь вооружённому подполью через границу направляются «добровольцы» из числа военных инструкторов или даже целые специальные диверсионные подразделения.
- Создаётся прецедент для возникновения массовых беспорядков. Чаще всего это убийство мирных граждан, известного политика или общественного деятеля.
- Власти провоцируются на ответные силовые действия, после чего пропаганда страны-агрессора начинает кричать на весь мир о чудовищных преступлениях властей против мирного населения.
- Массовые беспорядки переходят в вооружённое восстание. Восставшие обращаются за защитой к стране-агрессору и просят его ввести войска на территорию соседнего государства для защиты мирного населения от произвола правительства, местных властей воинствующих враждебных групп, из числа коренного населения.
После оккупации Чехословакии всем стало ясно, что следующей жертвой станет Польша, за которой сразу же последует Румыния, с её нефтяными месторождениями.
Польша получила по решению Версальской мирной конференции территории, ранее принадлежавшие Германии и заселённые до того немцами на протяжении нескольких предыдущих веков.
На приобретённых в качестве «компенсации» территориях польские власти сразу же наметили план этнических чисток. Ответственный за полонизацию края Станислав Грабский взялся за очищение новых польских земель от немцев с огромным энтузиазмом.
Немецкое меньшинство рассматривалось в Польше как нежелательный элемент. Проводилась политика дегерманизации и полонизации, задачей которой было вытеснение немецкого населения на территорию Германии. Практиковались различные методы, от запрета на использование немецкого языка в государственных учреждениях, вывесках магазинов и пивных, преподавания в школах на немецком языке до откровенно криминальных – массовых нападений польских националистов на немецкие семьи. В результате проводимой польскими властями антинемецкой политики Польшу покинуло более 1 миллиона немцев.
Победители в Первой мировой войне отобрали у Германии город Данциг (современный Гданьск), который тут же попыталась силой захватить Польша.
После того как немецкое население города и военный гарнизон отразили вторжение польских войск в 1919 году, в город были введены войска Антанты и после 10-месячной оккупации города 15 ноября 1920 года Данциг с прилегаемой территорией был объявлен «вольным городом» под покровительством Лиги Наций. Это было крошечное независимое немецкое государство, с собственными парламентом и правительством, своей валютой. Из около 400 тысяч человек горожан и жителей окрестностей 95% были немцами, 3% — поляками, 2% — евреями. Со стороны суши город был полностью окружён польской территорией.
Естественно, что немецкое население Польши было крайне недовольно своим положением, а жители блокированного поляками вольного города Данцига хотели объединиться со своими соотечественниками и вернуться в состав Германии.
Учёный и публицист Феликс Яковлевич Кон сделал в 1926 году своё знаменитое пророчество по поводу роли дискриминируемого властями немецкого населения в будущей трагической судьбе польского государства: «Захватывая направо и налево земли соседей, Польша оказалась в положении древних троянцев, втащивших в свою страну коня, внутри которого скрывались вражеские силы, вызвавшие её разрушение».
Восточную Пруссию по решению Версальской конференции полностью отрезали от Германии «польским коридором». С присоединением к Рейху Австрии и оккупацией Чехословакии Гитлер получил возможность угрожать Польше с севера, запада и юга.
24 октября 1938 года министр иностранных дел Германии Иоахим фон Риббентроп предложил польскому послу в Германии обсудить возможность устранения спорных вопросов в отношениях двух стран. Он предложил Польше передать Германии город Данциг, а также экстерриториальную полосу для сооружения автострады и многоколейной железной дороги, соединившей бы Восточную Пруссию с Германией. Риббентроп при этом гарантировал, что в случае положительного решения Гитлер согласится гарантировать территориальную целостность польского государства и незыблемость германо-польской границы, продлением германо-польского договора 1934 года на следующие четверть века. Риббентроп также предложил Польше объединить усилия против общего врага – СССР и присоединиться к «Антикоминтерновскому пакту».
В знак доброй воли Гитлер не стал раздувать конфликт, возникший в октябре 1938 года из-за чешского города Одерберга, который уже намеревался занять вермахт, в то время как на него претендовала Польша. Фюрер, с несвойственным ему смирением, передал город Польше, ответив возмущённому Риббентропу, что не хочет торговаться с поляками из-за каждого отдельного города, который всё равно в будущем отойдет Германии.
Позднее Гитлер признается: «Поначалу я хотел установить с Польшей нормальные отношения, чтобы сначала закончить борьбу против Запада».
Фюрер рассчитывал на то, что польское правительство ответит Гитлеру взаимностью и пойдёт на соответствующие уступки – передачу Данцига Германии, передачу польских территорий для строительства экстерриториальных авто- и железнодорожных магистралей к Данцигу и присоединение Польши к Антикоминтерновскому пакту.
Гитлер рассчитывал расправиться сначала с ненавистным ему Западом, при поддержке Польши, а уже потом разделаться с Восточной Европой, когда буду развязаны руки, не опасаясь войны на два фронта.
Поддержка поляками западной военной кампании вермахта задумывалась нацистами в виде предоставления территории и ресурсов польского государства для организации морской блокады Великобритании, снабжения портов на Балтийском море, а присоединение к Антикоминтерновскому пакту противопоставляло Польшу Советскому Союзу, главному врагу Рейха на востоке.
Гитлер стремился сделать Польшу не равноправным геополитическим партнёром, а лишь сателлитом Рейха, полностью зависимой от внешней политики нацистского правительства и воли немецкого фюрера.
Спустя несколько дней после беседы Риббентропа с польским послом, 24 ноября 1938 года, начальник штаба Верховного главнокомандования вооружёнными силами генерал-полковник Вильгельм Кейтель начал готовить по прямому указанию фюрера план подготовки к внезапному захвату вермахтом Данцига и подавлению сопротивления польской армии.
После отказа польской стороны пойти на уступки, отношения между странами начали стремительно ухудшаться. 21 марта 1939 Риббентроп указал польскому послу на «невыносимое» положение немецкого меньшинства, выразил своё возмущение по поводу антигерманских демонстраций студентов в ряде крупных польских городов, антинемецкой кампании в польской печати, посетовал на отсутствие результатов работы германо-польской комиссии о положении национальных меньшинств.
После того как Риббентроп в очередной раз предъявил требования польскому послу в Германии Юзефу Липскому, в категоричной форме требуя заключить союз с Германией, отдать Данциг и позволить построить экстерриториальную дорогу в Восточную Пруссию, польский посол возмущённо возразил, что поляки не желают стать полностью подчинённым сателлитом Германии, наподобие Венгрии.
Через несколько дней Польша получит официальный ультиматум. «Но эти требования означают войну», – отреагировал на ультиматум посол Липский. Риббентроп ответил ему – «Да».
В отличие от политиков и простых обывателей, военные всегда высказывали серьёзные опасения по поводу войны не только против Польши, но и против её западных союзников. Ещё свежи были воспоминания о войне на два фронта четверть века назад.
До самого начала военных действий на территории польского государства, многие генералы открыто высказывали фюреру свою тревогу, что войну не удастся локализовать на территории Польши и она непременно перерастёт в мировую. Тем не менее генералы не оказывали реального противодействия захватническим планам Гитлера. Опасаясь войны на два фронта, они всё равно послушно выполняли приказы фюрера.
1 апреля Гитлер поручил Кейтелю разработку практического детального плана нападения на Польшу.
3 апреля была названа точная дата нападения.
11 апреля Гитлер утвердил директиву о единой подготовке вооружённых сил Германии к войне на 1939 и 1940 годы. Генштаб представил на утверждение уже готовый план агрессии против польского государства – «план Вайсс»
28 апреля 1939 года Адольф Гитлер произнес свою историческую речь перед рейхстагом. Речь фюрера была ответом телеграмму президента США Франклина Делано Рузвельта от 15 апреля, в которой предлагалось разрядить напряжённость, сесть за стол переговоров и детально обсудить все претензии Германии.
В своей телеграмме Рузвельт писал: «Как только будут получены взаимные гарантии, в образованной мирной обстановке я обещаю Вам незамедлительное обсуждение двух насущных проблем, и в этом обсуждении Соединённые Штаты с удовольствием примут участие. Обсуждения, о которых я говорю, предназначены для поиска наиболее эффективной и срочной меры, которая поможет человечеству добиться нарастающего чувства облегчения от исключения перспективы сокрушительного бремени вооружения, которая с каждым днём подвигает их все ближе к краю экономической катастрофы. В то же время правительство Соединённых Штатов будет готово к участию в дискуссиях, нацеленных на поиск наиболее практичного способа открытия путей международной торговли, чтобы все страны планеты на равных условиях могли продавать и покупать на мировом рынке и обладали гарантированной возможностью получения материалов и товаров мирного экономического происхождения».
Гитлер начал свою речь с критики несправедливого по отношению к немцам Версальского мирного договора, с тяжёлого экономического кризиса, который был многократно усилен неподъёмными для страны репарациями, затем продолжил описаниями притеснений немецкого населения в соседних странах: «Разрушение политического порядка и смятение общественного мнения, вызванное безответственной еврейской прессой, привели к ещё большим потрясениям в экономической жизни и, таким образом, к увеличению нищеты и увеличению готовности воспринять большевистские идеи революции».
Затем фюрер разразился обвинениями евреев в заговоре против немецкой нации и германского государства: «…Еврейские паразиты безжалостно грабили нацию с одной стороны и подстрекали обнищавшие массы с другой».
Не забыл фюрер повторить, что присоединение Австрии, оккупация сначала Судет, а потом и всей остальной Чехословакии, захват литовского города Клайпеды, были «всего лишь естественным процессом восстановления справедливости, границ и объединения соотечественников в пределах одного государства».
По поводу оккупации Чехословакии Гитлер заявил: «… решение не подлежит английскому контролю или английской критике. Потому что страны Богемии и Моравии, как последние оставшиеся области бывшей Чехословакии, не имеют никакого отношения к Мюнхенскому соглашению. Точно так же, как английские меры, скажем, в Ирландии, правильные или неправильные, не подлежат немецкому контролю или критике, так же мало это относится и к этим старым немецким курфюршествам».
Апелляция к аргументам вроде «вы британцы сами такие же..» выглядела откровенно идиотской, но следует учесть, что речь была адресована не западным правительствам и народам, а населению Германии, которое воспринимала ситуацию совершенно иначе, чем весь остальной мир.
Одурманенные гёббельсовской пропагандой немцы находились в состоянии эйфории от недавних внешнеполитических побед Гитлера и от решительности фюрера применить военную силу для защиты немцев, угнетаемых поляками.
Гитлер обвинял британское правительство в нагнетании напряжённости: «Если теперь Англия занимает позицию в печати и официально, что необходимо действовать против Германии при любых обстоятельствах, и подтверждает это знакомой нам политикой окружения, то тем самым прекращаются предпосылки для морского договора».
По поводу Польши Гитлер заявил: «… правительство ведёт себя непонятно и отклонило приемлемый вариант по урегулированию проблемы Данцига, величайшую уступку во имя мира в Европе, какую только можно вообразить».
Польские власти были обвинены в подготовке нападения на Германию, якобы не имевшую никаких военных планов против Польши. Сосредоточение подразделений вермахта вдоль германо-польской границы и явные приготовления к нападению, Гитлер назвал «чистейшей выдумкой международной прессы».
Ответ на телеграмму Рузвельта был в духе «сам дурак». Гитлер заявил, что именно Великобритания и США затевали многочисленные войны: «После окончания Первой мировой войны в мире произошло 14 войн, а сами США произвели 26 «кровавых и насильственных интервенций», и Германия к этому никакого отношения не имела. …. Марокканцы, берберы, арабы, негры и т. д. — все они стали жертвами иностранной силы, на чьих мечах и бомбах было написано не «Сделано в Германии», а «Сделано в демократиях».
Гитлер напомнил американцам их роль в самом начале Первой мировой войны и уничтожение коренных народов в процессе покорения Северной Америки. Он также заявил: «Германия присутствовала в Версале не как участник переговоров, а чтобы выслушать, что ей следует делать, а её представители «подверглись большему унижению, чем когда-то вожди индейцев сиу».
Фюрер отчитал американского президента за политическую близорукость: «… господин Рузвельт упустил тот факт, что в настоящее время Палестина оккупирована не немецкими, а английскими войсками, ограничена в своей свободе с помощью самых жестоких средств насилия, лишена своей независимости и терпит самое жестокое обращение в пользу еврейских захватчиков».
Гитлер отверг все обвинения о наращивании вооружений и указал на то, что все силы и средства, задействованные нацистским правительством с момента прихода нацистской партии к власти, были направлены исключительно на решение внутренних проблем – обуздание экономического хаоса, решение проблемы безработицы, угрозы коммунистической революции и распада страны. Фюрер обратил внимание на то, что немецкий народ и немецкие земли, были объединены мирно, без крови.
В конце своей речи Гитлер заявил, что и впредь будет стремиться к миру, решать все вопросы исключительно за столом переговоров.
Немцы были очарованы речью своего национального вождя. Везде только и обсуждали как Гитлер «размазал», «морально уничтожил» американского президента своим ответом. Рузвельта в частных беседах называли не иначе чем «еврейским прихвостнем» и «лицемерным подонком».
Официальная реакция и отзывы немецкой прессы были ненамного сдержаннее. Официальная газета NSDAP «Народный обозреватель» (Völkischer Beobachter) заявила: «Рузвельт был словесно уничтожен и, по сути, политически казнён».
Весь остальной мир был в недоумении как от самой речи, так и от реакции на неё населения Германии. Немецких обывателей не удивляло то, что никто во всём мире, кроме самих немцев, не разделял радости по поводу речи Гитлера.
Весь мир затаив дыхание готовился к большой войне, в тот самый момент, когда немцы ликовали и выходили на улицы с портретами Адольфа Гитлера.
Речь Гитлера была самой продолжительной и считалась нацистами самой выдающейся в его карьере оратора. Она транслировалась по всему миру.
Вот только обмануть никого не смогла, кроме немцев, которые сами жаждали быть обманутыми, т.к. их разум был всецело поглощён чувством собственного величия и превосходства над другими народами. Весь остальной мир понимал, что выразительная обвинительная речь германского фюрера никоим образом не способствовала разрядке напряжённости и была прелюдией к будущей большой войне в Европе.
Сразу после выступления Гитлера 28 апреля 1939 года, в котором фюрер выразил сожаление по поводу того, что его предложения были отклонены польским правительством, в немецкой прессе развернулась мощная пропагандистская антипольская кампания.
Нацистский вождь объявил о расторжении германо-польского договора о ненападении 1934 года, в связи с тем, что Польша нарушила его, заключив соглашения с врагами Германии – Великобританией и Францией.
Польский министр иностранных дел Юзеф Бек 5 мая 1939 года, всё ещё полагая, что Гитлер не решится на агрессию, которая в условиях гарантий Франции и Великобритании непременно приведёт к большой войне в Европе, произнёс на специальном заседании Сейма: «Мы, поляки, не знаем понятия “мир” любой ценой. У людей, народов и государств есть лишь одно благо, не имеющее цены, – честь».
Принятие Румынией и Литвой германских требований избавило эти страны от вторжения, но фактически сделало их вассалами Рейха, поставив в зависимое от Третьего Рейха положение. Отказ гордой Польши предопределил её дальнейшую судьбу.
Уже никто в мире не сомневался, что после фактической капитуляции Румынии Польша становится наиболее вероятным объектом будущей агрессии Германии.
Гитлер наглядно показал всему миру, как он может ловко использовать проблемы немецкого нацменьшинства в целях обострения политического кризиса. В случае с Чехословакией это привело к захвату германскими войсками сначала части, а потом и всей остальной территории.
В марте 1939 года Гитлер наглядно продемонстрировал, что для достижения своих целей он не собирается соблюдать договорённости, демонстративно нарушив соглашение с Великобританией и Францией о новых границах Чехословакии. Фюрер принял решение поддержать сепаратистов и создать марионеточное Словацкое государство, а оставшиеся чешские земли присоединить к Рейху.
14 марта 1939 года вермахт вторгся в Чехословакию. Оккупированная территория была превращена в протекторат Богемии и Моравии, а Словакия преобразована в республику с подконтрольным Рейху правительством.
В конце апреля главнокомандующий сухопутными войсками генерал-полковники Вальтер фон Браухич представил Гитлеру первый вариант планируемых военных операций на территории Польши, а начальник Генерального штаба сухопутных войск генерал Франц Гальдер – предварительный график развёртывания войск, которое фактически началось уже через месяц.
К середине 1939 года отделением армейской разведки Абвер (Abwehr) в Бреслау были подготовлены диверсанты, задачей которых стало проведение различных акций с целью провоцирования польских властей на репрессии против немецкого населения.
Диверсанты нападали на госучреждения, почту, телеграф, лесничества, железнодорожные вокзалы и кассы, поджигали офисы государственных учреждений, убивали поляков.
Сотрудники абвера поджигали дома, где проживали немецкие семьи и убивали немцев, рассчитывая на то, что в этих преступлениях обвинят поляков. В газетах Германии и по нацистскому радио эти поджоги и убийства выдавались за неоспоримые доказательства террора польских националистов, проводимого при попустительстве, а то даже при поддержке польских властей.
На территории Польши стали создаваться военизированные отряды «Народной немецкой самозащиты» (Volksdeutscher Selbstschutz), руководимые сотрудниками госбезопасности (SD) и укомплектованные бойцами диверсионных подразделений абвера.
Сразу после нападения Германии на Польшу, эти боевые отряды «немецкой самообороны» перейдут в подчинение местных руководителей SS и полиции (Polizeiführer) и будут использоваться в качестве вспомогательной силы для убийства десятков тысяч поляков и евреев. Немецкие «отряды самозащиты» станут известны всему миру по итогам судебных процессов над военными преступниками, совершившими свои бесчеловечные «акции устрашения» и массовые казни на территориях рейхсгау Данциг-Западная Пруссия, в районе Люблина.
Перед самым вторжением произошла активизация диверсионной деятельности в пограничных районах Польши. Диверсанты нападали на пограничные пункты и таможенные посты. Поляки отвечали на эти провокации репрессиями, о которых сразу же становилось известно жителям Германии. Радио и газеты были всегда готовы рассказать немцам об ужасных злодеяниях, совершаемых на территории Польши в отношении их соотечественников.
В прессе и по радио нацистские пропагандисты обвиняли польское правительство и местные власти в том, что они если не организовали, то сознательно допустили террор националистов в отношении проживавших на территории Польши этнических немцев.
Нацистская пропаганда использовала для внедрения в массовое сознание немцев следующие ложные утверждения:
- Многие годы польские националисты безнаказанно похищают, пытают и убивают немецких активистов, членов нацистской партии. Они запугивают немецкое население, массово насилуют немецких женщин. Могут избить за употребление немецкого языка на улице, в магазине или кафе. Когда узнают, что работник этнический немец – его тут же увольняют с работы.
- Польский национализм поддерживается на государственном уровне.
- В гонениях на немцев участвуют не только националисты, но и местные власти.
- В школах запрещают преподавание на немецком языке.
- Националисты принимаются на государственную службу и имеют протекцию в любой сфере.
- Польша, при прямой поддержке и финансировании со стороны Великобритании, ведёт активную информационную войну против Германии. Поляками манипулируют националисты и заокеанские евреи-плутократы, захватившие власть в Великобритании и США, чтобы разжечь у простого народа ненависть к Германии, немецкой нации и её фюреру, к проживающим на территории Польши этническим немцам.
- Иностранные государства вооружают Польшу для будущей войны с Германией, финансируют и переоснащают оборонную промышленность.
Нацистам было необходимо было убедить собственный народ в оборонительном, вынужденном характере германо-польской войны. Они были также заинтересованы в том, чтобы война с Польшей не вышла за рамки локального конфликта. Для этого следовало убедить общественное мнение в европейских государствах, от которого сильно зависели демократические правительства этих стран, в том, что действия Третьего Рейха являются вынужденной самообороной, спровоцированной польской стороной.
Адольф Гитлер 22 августа 1939 года заявил своим генералам: «Я вам дам пропагандистский повод к войне. Его правдивость не имеет значения. Победителя не будут спрашивать, правду ли он говорит».
Берлинский радиопропагандист, уже после вторжения вермахта в Польшу, скажет – «Я хочу спросить предателей-пацифистов: что вы делали все те годы, когда поляки угнетали ваших соотечественников, подвергали их унижениям и побоям, где вы были всё это время, когда немцев убивали и насиловали, чтобы иметь хоть какое-то право критиковать фюрера, взявшего на себя ответственность за судьбы немцев и покончившего наконец с произволом поляков?».
25 августа 1939 года на пресс-конференции в Имперском министерстве народного просвещения и пропаганды немецкие журналисты получили недвусмысленное указание сделать акцент на мобилизационных мероприятиях готовившейся к предстоящей войне Польши как «наступательные приготовления против Германии». Журналисты, выполняя директиву Гёббельса писали и говорили о формировании новых дивизий, польские приграничные укрепления именовались не оборонительными сооружениями, а «исходными позициями для запланированного наступления на Рейх».
Нацистам было необходимо предъявить мировой общественности формальный повод к войне.
Имперская служба безопасности (Reichssicherheitsdienst, SD) совестно с военной разведкой и контрразведкой, разработала план ряда провокаций, названный по имени идейного вдохновителя и непосредственного куратора планируемых операций – рейхсфюрера SS Генриха Гиммлера.
Провокации заключались в нападении агентов спецподразделений на немецкие объекты и возложение ответственности за эти нападения на поляков.
По сообщениям немецкой прессы, все эти нападения осуществлялись либо специально обученными отрядами польских националистов, либо спецподразделениями польской армии.
Главной частью плана «Гиммлер» была инсценировка нападения поляков на радиостанцию, расположенную в 10 километрах от польско-немецкой границы, в немецком городе Глайвице – операция «Консервы» (нем. Aktion Konserve).
Утром 31 августа 1939 года немецкие газеты вышли с заголовками «Нападение поляков на немецкую радиостанцию в Глайвице». В статьях говорилось: «…в четверг приблизительно в 20 часов помещение радиостанции в Глайвице было захвачено поляками. Захватившие радиостанцию объявили о вторжении польской армии на территорию Рейха и призвали всех проживающих в Германии поляков к восстанию. Однако через несколько минут их разгромила полиция, вызванная радиослушателями. Полиция была вынуждена применить оружие. Среди захватчиков есть убитые. Никто из полицейских в перестрелке с польскими бандитами не пострадал».
Одна из газет в городе Оппельн писала 31 августа: «Поступили новые сообщения о событиях в Глайвице. Нападение на радиостанцию было, очевидно, сигналом к общему наступлению польских партизан на германскую территорию. Почти одновременно с этим, как удалось установить, польские партизаны перешли германскую границу ещё в двух местах. Это также были хорошо вооружённые отряды, по-видимому, поддерживавшиеся польскими регулярными частями. Подразделения полиции безопасности, охраняющие государственную границу, вступили в бой с захватчиками. Ожесточённые бои продолжаются».
Утром 1 сентября Германское информационное бюро распространило срочное сообщение: «Поляки совершили нападение на радиостанцию в Глайвице».
Выступая в рейхстаге 1 сентября 1939 года, Гитлер заявил о 14 столкновениях на границе, в том числе о трёх крупных.
Немецкие радиостанции весь день 1 сентября не умолкали, сообщая, что польская армия перешла границу в трёх местах и немецкие подразделения были вынуждены вступить в бой, оттесняя поляков за пределы Германии.
В 4:30 утра 1 сентября 1939 года германские ВВС нанесли массированный удар по польским аэродромам, в 4:45 броненосец «Шлезвиг-Гольштейн» открыл огонь по военному складу на военно-морской базе под Данцигом. В 4:45 вермахт начал наступление по всей германо-польской границе.
Войска начали вести широкомасштабные боевые действия против Польши, а в Германии началась антипольская истерия. Немцы выходили на площади и требовали возмездия.
Массовые митинги на заводах и фабриках, в учебных заведениях, собрания в первичных местных организациях NSDAP и гитлерюгенда заканчивались одинаково – гневными проклятиями в адрес поляков и призывами к фюреру покарать подлых агрессоров.
Вся Германия поднялась в едином порыве, желая крови, желая мести, готовая в этом своём желании идти до конца.
На Нюрнбергском процессе над военными преступниками штурмбаннфюрер SS Альфред Науйокс признался, что он в качестве руководителя диверсионной группы VI-F возглавлял непосредственный захват военнослужащими спецподразделения SS радиостанции в Глайвице.
По словам Науйокса, солдаты его диверсионного подразделения SS 31 августа 1939 года в 20:00 беспрепятственно вошли в помещение радиостанции. Работников радиостанции связали и заперли в подвале, после чего вышли в эфир с воззванием на польском языке. Вся операция заняла несколько минут, не более.
Науйокс также рассказал о том, что тайная государственная полиция (Geheime Staatspolizei, Gestapo, гестапо), по приказу оберфюрера SS Генриха Мюллера доставило в Глайвице из концлагеря Дахау нескольких узников, осуждённых к смертной казни. Узников, переодев в польскую форму, расстреляли, инсценировав боевое столкновение с полицией.
У входа в здание радиостанции эсэсовцы оставили труп известного местного польского националиста Франтишека Хоньока, бывшего участника антигерманских восстаний в Верхней Силезии, несколькими днями ранее арестованного гестапо.
Труп Хоньока тут же был опознан местными жителями, факт опознания задокументирован местной полицией.
Глава гестапо Генрих Мюллер выехал в Глайвице вместе с начальником уголовной полиции Артуром Небе для проведения следственных действий. По результатам «расследования» был составлен детальный отчёт. Согласно этому отчёту, у следователей не возникло никаких сомнений в том, что нападение осуществили польские военнослужащие и националисты.
После вторжения вермахта на территорию польского государства потребность в пропаганде войны не только не уменьшилась, но и наоборот, увеличилась в несколько раз. Одно дело кричать с трибуны на митингах, а другое объяснить отцу и матери погибшего в Польше немецкого солдата, что его смерть была ненапрасной.
После того как немцы стали получать похоронки, их отношение к войне и к нацистскому режиму могло сильно измениться, а это пропагандисты не могли допустить.
В задачу пропагандистов входило напугать обывателей кровожадными польскими националистами и вызвать у немецкого населения озлобление, готовность идти на любые жертвы ради «справедливой» мести полякам.
Город Бромберг вместе с окрестностями в феврале 1920 года по условиям Версальского договора был передан полякам и получил новое название – Быдгощ. Уже в марте город начали массово покидать этнические немцы. Всего Быдгощ с 1920 по 1939 покинуло около двухсот тысяч немцев. Согласно результатам переписи 1931 года, численность немецкого населения в городе составила 18 тысяч, а через шесть лет, т.е. в 1939 году в Быгдощском районе осталось всего около 10 тысяч немцев.
На следующий день после вторжения вермахта в Польшу германские газеты и радио стали сообщать о массовых этнических чистках, проводимых поляками, особенно в Быдгоще. При этом никаких чисток ещё не было, трагедия произойдёт лишь на следующее утро 3 сентября.
В этот день польские части, выходившие из города, в 10 утра подверглись обстрелу снайперов с крыш городских зданий. После перестрелки поляки обнаружили на улицах тела убитых гражданских лиц, доложили о перестрелке и погибших гражданских военному коменданту города и руководителю обороны города генералу Здзиславу Пшиялковскому, который направил две роты солдат для борьбы с диверсантами. Так в Быдгоще началась масштабная немецкая диверсионная операция, которая привела к фактическому захвату города. Польским военным пришлось брать штурмом Быдгощ, выбивая оттуда германских диверсантов.
После захвата города началась зачистка. В поисках диверсантов хватали всех немцев и если у кого обнаруживали оружие, по законам военного времени расстреливали на месте. Начались самосуды в отношении гражданского немецкого населения со стороны польских солдат. В устроенных военными самосудах стали участвовать также польские жители города. Постепенно, к вечеру всё превратилось в кровавую массовую истерию поляков, которую не смогли остановить ни военные, ни полиция. Начались грабежи, изнасилования и беспричинные, никак не мотивированные убийства немцев. Всего погибло 46 польских солдат и 103 немца, часть из которых были не местные, что удивительно, вооружённые новейшим немецким автоматическим оружием. Как потом станет известно, это были бойцы специального германского диверсионного подразделения абвера.
5 сентября в оставленный польскими войсками Быдгощ вошли солдаты вермахта и в качестве мести расстреляли несколько десятков выбранных наугад польских жителей города.
Вместо расследования преступлений, совершенных конкретными поляками, нацистская пропаганда использовала спровоцированный диверсантами абвера инцидент в целях разжигания ненависти у населения Германии ко всем полякам.
Согласно инструкции Министерства пропаганды и народного просвещения Третьего Рейха, немецким газетам следовало несколько дней, не переставая освещать зверства поляков в Быдгоще.
«Выражение «кровавое воскресенье» необходимо ввести в качестве постоянного термина в словарное и глобальное употребление. По этой причине термин должен постоянно подчёркиваться» – так предписывалось освещать события также и радиокомментаторам немецких новостных радиостанций.
Сотня безвинно пострадавших, в результате ловкой манипуляции гёббельсовских пропагандистов, тут же превратились в 58 тысяч немцев. Фюрер огласил число погибших – 62 тысячи человек по всей Польше.
Не начали бы абвер и SS «народное восстание» при участии заранее отправленных на территорию Польши диверсантов, если бы не было стрельбы в польских военных, то и не было бы расстрелов немцев на городских улицах и не случились бесчинства обезумевших от ненависти польских жителей города.
Пожалуй, самым мощным пропагандистским шагом нацистов в самом начале войны была речь, произнесённая Адольфом Гитлером через несколько часов после нападения на Польшу.
Гитлер выступил перед рейхстагом 1 сентября 1939 года. По сути, речь представляла собой публичное объявление войны Польше и объяснение немецкому народу и всему миру причин этого нападения, оправдание агрессии. Именно со времени произнесения в Кролль-опере этой речи историки отсчитывают начало Второй мировой войны.
Вот некоторые выдержки из речи Адольфа Гитлера:
- Как всегда, я пытался мирным путём добиться пересмотра, изменения этого невыносимого положения. Это — ложь, когда мир говорит, что мы хотим добиться перемен силой.
- В разговоре с польскими государственными деятелями я обсуждал идеи, с которыми вы знакомы по моей последней речи в рейхстаге.
- Нет на свете ничего более скромного и лояльного, чем мои предложения. <…> Эти предложения были отвергнуты. Мало того, что ответом сначала была мобилизация, но потом и усиление террора и давления на наших соотечественников...
- …если Германское Правительство и его фюрер терпеливо бы сносили такое обращение с Германией, то заслуживали бы лишь исчезновения с политической сцены. Однако не прав окажется тот, кто станет расценивать мою любовь к миру и моё терпение как слабость или даже трусость.
- Прошедшей ночью польские солдаты впервые учинили стрельбу на нашей территории. До 5.45 утра мы отвечали огнём, теперь бомбам мы противопоставим бомбы.
- …я не буду воевать против женщин и детей. Я приказал, чтобы мои воздушные силы ограничились атаками на военные цели.
В своей речи Гитлер впервые официально объявил о заключении 23 августа 1939 года с Советским Союзом договора о ненападении:
- …я более не вижу ни одной причины для противостояния между нами. Это мнение разделяют обе наши стороны. Любое противостояние между нашими народами было бы выгодно другим. Поэтому мы решили заключить договор, который навсегда устраняет возможность какого-либо конфликта.
- Россия и Германия боролись друг против друга в Первую мировую войну. Такого не случится снова.
В воззвании фюрера к немецким солдатам говорилось: «Польское государство отказалось от мирного урегулирования конфликта, как это предлагал сделать я, и взялось за оружие. <…> Чтобы прекратить это безумие, у меня нет другого выхода, кроме как отныне и впредь силе противопоставить силу».
Верховное командование Германии в своём обращении практически повторило слова Гитлера: «Солдаты немецкой армии! После того как все другие средства потерпели неудачу — решение должно принимать оружие».
Немцы от младого до старого плакали от радости – наконец длившиеся годами унижения немцев на территории Польши прекратятся, они будут освобождены и воссоединятся со своей родиной. Поляки же будут жестоко наказаны.
На следующее утро британские радиостанции объявили о начале новой войны в Европе, обвинив Германию в неспровоцированной агрессии, а уже вечером на берлинских улицах и площадях закричали репродукторы: «Что делали эти продажные английские и американские подпевалы еврейских толстосумов, когда поляки долгие годы унижали немцев, запрещали им разговаривать на родном языке, лишали их работы, насиловали и убивали. Они молчали всё это время. Так пусть заткнутся и сейчас, когда наконец победоносная германская армия обрушила на подлых поляков свой меч возмездия».
После начала войны нацистская пропаганда перестроилась, перейдя на военные рельсы. С этого момента самым важным стало освещение действий немецкой армии, её боевого духа и поддержки населением «освободительной миссии» вермахта.
Польские военные описывались в пропагандистских статьях как плохо вооружённые неграмотные крестьяне, не способные противостоять современной немецкой армии, которых гонят на смерть националисты-фанатики.
Появился миф о том, что якобы польские кавалеристы в отчаянии бросались с саблями на германские танки.
Миф возник из фразы Хайнца Гудериана об атаке польской кавалерии с использованием холодного оружия на немецкие танки в бою под Кроянтами, в котором 18-й полк Поморских уланов полковника Казимежа Масталежа атаковал 2-й моторизованный батальон 76-го моторизованного полка 20-й моторизованной дивизии вермахта. При этом Гудериан не насмехался над польскими кавалеристами, а восторгался их героизмом. Атака кавалеристов нарушила ход немецкого наступления, сбила его темп и дезорганизовала на некоторое время управление войсками.
По словам Гудериана, эта атака оказала на немецких солдат сильное психологическое воздействие: «… я увидел несколько человек в шлемах. Это были люди из моего штаба. Они устанавливали противотанковую пушку на огневой позиции. На мой вопрос, зачем они это делают, я получил ответ, что польская кавалерия начала наступление и может появиться здесь каждую минуту…»
На следующий день после боя итальянские корреспонденты, находившиеся в районе боевых действий, написали о том, что «польские кавалеристы бросались с саблями на танки», чего, разумеется, не было в действительности. Германские газетчики тут же подхватили утку и растиражировали в немецких изданиях.
Несколько дней итальянская и немецкая пресса насмехалась над поляками, описывая как «уланы рубили саблями танки, полагая, что они сделаны из бумаги». Вот только солдатам вермахта в тот день было совершенно не до смеха, они были напуганы и готовы оставить боевые позиции.
Польская кавалерия сражалась в конном строю, но использовала тактику пехоты. На вооружении польской кавалерии были не только сабли, но и карабины, пулемёты, пушки калибра 35 и 75 мм, противотанковые и зенитные орудия калибра 40 мм и противотанковые ружья. Кавалерия быстрым галопом мчалась к месту боя, потом спешивалась и вела бой как обычные пехотинцы.
В 1941 году нацистские киношники снимут на потеху немецким обывателям пропагандистский фильм, где польские уланы атакуют с саблями танки.
Пропаганда, не дожидаясь окончания военных действий дважды объявила победу вермахта над польской армией, утверждая, что Польша не оказала должного сопротивления и быстро сдалась
На деле же вермахт, превосходя Войско Польское по всем основным военным параметрам, получил сильный и совершенно неожиданный отпор. Вермахт потерял в боях 17 тысяч убитыми и 30 тысяч ранеными, более двухсот танков и двухсот самолётов, около сотни орудий.
Многие немецкие генералы, участвовавшие в польской военной кампании 1939 года, после войны будут вспоминать, что храбрость польских военных, вызывала восхищение у немцев. По признанию тех же генералов, причиной военного поражения поляков была исключительно техническая и организационная отсталость армии, но никак не отсутствие боевого духа. Как раз боевого духа в польской армии хватало с избытком.
Действия германских войск нацистская пропаганда освещала исключительно с целью подчеркнуть высокие моральные качества немецких солдат и офицеров:
- Солдаты вермахта не воюют с гражданским населением, они его защищают, кормят гражданских из своих полевых кухонь, делятся скудным армейским пайком и помогают восстановить разрушенные жилища.
- Польские военные начинают понимать, что их используют в своих целях польские паны, в угоду коварным английским плутократам и массово сдаются в плен.
Гитлер признавался Гёббельсу сразу после майского совещания с генералами, что успех войны с Польшей возможен только в том случае, если Запад останется вне игры.
В конце августа 1939 года фюрер не сомневался, что западные союзники отдадут Польшу и не вступят в конфронтацию с Рейхом. После же объявления союзниками войны Германии Гитлер всё ещё надеялся заключить перемирие и новый «мюнхенский договор».
Опасность вступления Великобритании и Франции в войну и чем это может закончиться понимали не только в рейхсканцелярии и генштабе
Известие об объявлении 3 сентября войны Англией и Францией вначале сильно напугало простых обывателей, среди которых находились весьма здравомыслящие люди, понимавшие, что на горизонте явственно вырисовывается перспектива войны Германии на два фронта, которая стала кошмаром для политиков и генералов четверть века назад и привела к сокрушительному разгрому в Первую мировую войну. По стране пополз страх, подогреваемый различными слухами.
Стали говорить о возможном нападении Советского Союза и об опасности вступления в войну страны, обладающей гигантской экономической мощью – США.
Немцы немного успокоились лишь когда из военных сводок первых дней войны стало ясно, что с Польшей будет покончено раньше, чем начнутся боевые действия на западном фронте. Договор с Советским Союзом внушал надежду на безопасность новых восточных границ Рейха.
Имперское министерство народного просвещения и пропаганды с первых дней германо-польской войны начало новую, более мощную антибританскую пропагандистскую кампанию, которая не прекращалась до самого конца Третьего Рейха в конце апреля 1945 года.
Гёббельс заявил 10 сентября 1939 года: «Англичане готовы воевать с нами на территории Польши, руками поляков, не жалея ни военных, ни гражданских. Они готовы воевать с немецким народом до последнего поляка».
На следующий день министр пропаганды Рейха продолжил свою мысль о роли Великобритании в германо-польском военном конфликте: «Если бы не пустые обещания англичан о помощи, которые они не собирались выполнять, если бы не щедрое снабжение оружием против Германии, то поляки не вели бы себя так развязно и войны бы совсем не случилось».
Если верить нацистской пропаганде, то гордый немецкий народ вёл на польской территории священную войну против всего объединённого Запада, возглавляемого бездуховными и продажными политиками, злобными империалистами, насквозь пропитанными гнилым духом капитализма. И во главе этого воинства сатаны, по мнению нацистов, стояли британские плутократы, управляемые и подстрекаемые всемирным еврейством.
Великобритании отводилась роль разжигателя новой мировой войны, а Гитлер и его партия рисовались гёббельсовскими пропагандистами борцами за мир в Европе, которых вынудили защищать свой народ силой оружия.
Сразу после капитуляции Польши Адольф Гитлер выступил с речью перед Рейхстагом. В этой речи, произнесённой перед германским парламентом 6 октября 1939 года, Гитлер рассказал свои впечатления от поездки в поверженную Варшаву и в очередной раз огласил своё предложение мира Великобритании и Франции.
В своей речи Гитлер в очередной раз подчеркнул превентивный характер войны и опасность, исходившую от польского государства: «Против нас выступила страна с населением не менее 36 миллионов человек, армия численностью около 50 пехотных и кавалерийских дивизий, намерения которой простирались далеко, а уверенность в своей способности сокрушить Германию не знала границ <…> Чертами польского характера всегда были жестокость и отсутствие моральных ограничений<…>».
Не забыл фюрер в своей речи упомянуть «заклятых врагов Германии»: «Польша была лишь послушной комнатной собачкой западных демократий».
Осудив войну как неприемлемый метод решения внешнеполитических проблем и выразив сожаление по поводу начала нового масштабного европейского конфликта, Гитлер предложил Франции и Великобритании сесть за стол переговоров и заключить по их итогам новый мирный договор, но уже с учётом изменившейся военно-политической ситуации в Европе, где Третий Рейх уже не униженная побеждённая страна, а новый влиятельный и полноправный участник международных отношений, с которым после окончания германо-польской войны придётся считаться всем остальным.
Фюрер предлагал немедленно провести ещё одну европейскую мирную конференцию, на которой выработать взаимно приемлемые способы разрешения возникшего кризиса, определить будущее новой Европы, а также достичь решения и урегулирования отдельных европейских проблем, таких как определение новых восточных германских границ, переселение евреев из Германии и недавно приобретённых Рейхом территорий.
Обращаясь к народу Франции и французскому правительству, Гитлер заявил: «Мои основные усилия были направлены на то, чтобы избавить наши взаимоотношения с Францией от всех остатков злой воли и сделать их приемлемыми для обоих народов <…> Я неоднократно предлагал Франции навсегда похоронить нашу старую вражду и сблизить два народа, у каждого из которых такое славное прошлое <…> У Германии нет никаких претензий к Франции…»
Не забыл Гитлер и про британский народ, которого заверил, что готов заключить мир немедленно, если они надавят на короля Георга VI и его правительство: «Даже сегодня я верю, что реальный мир в Европе и во всём мире может быть обеспечен только в том случае, если Германия и Англия придут к взаимопониманию».
Что касается предательства польского государства, на которое Гитлер склонял французов и британцев, то Гитлер предложил просто забыть о данных полякам обещаниях: «Зачем нужна эта война на Западе? Для восстановления Польши? Польша времён Версальского договора уже никогда не возродится. <…> Бессмысленно губить миллионы людей и уничтожать имущество для того, чтобы воссоздать государство, которое с самого рождения было признано мертворождённым всеми, кто не поляк по рождению».
Премьер-министр Франции Эдуар Даладье 10 октября 1939 года так ответил на речь Гитлера в своём радиовыступлении: «После Австрии пришла очередь Чехословакии, после Чехословакии — Польши. Это были шаги на пути, который мог бы привести Францию и Европу к жестокому рабству».
Война против Польши, развязанная Третьим Рейхом, вне всяких сомнений, являлась агрессивной и не имевшей ни юридических, ни моральных оснований для её начала.
Война велась самыми жестокими способами, во время боевых действий вермахтом и люфтваффе были неоднократно нарушены правила ведения войны, установленные международным правом, что привело к неоправданно большим потерям в армии противника и жертвам среди мирного населения. Реальная война сильно отличалась от того, как её рисовали пропагандисты.
Нюрнбергский военный трибунал признал, что действия германского военного командования часто не были вызваны военной необходимостью и содержали состав военных преступлений.
С первых часов война сопровождалась актами геноцида. Нацисты за время польской кампании расстреляли большое количество пленных. Немецкая военная авиация бомбила жилые кварталы польских городов. Солдаты вермахта уничтожали целые населённые пункты вместе с жителями. Особенно пострадали от действий немецких военных жители Велькопольского воеводства.
Военное руководство было уверено, что в Польше развернётся активная партизанская война и врагом является каждый поляк, не только тот, кто носит военную форму. Поэтому немецкие солдаты при малейшем подозрении начинали без разбору убивать мирных граждан. Тут ещё сыграла существенную роль нацистская пропаганда, изображавшая славян как "недочеловеков".
За все 55 дней германо-польской войны вермахт совершил более трёх сотен массовых казней польских военнослужащих и гражданских лиц, многие тысячи одиночных казней, в которых погибли 24 тысячи польских граждан.
Следовавшие за армейскими частями айнзацгруппы (Einsatzgruppen) полиции безопасности и Имперской службы безопасности (SD) уничтожили до конца года еще 60 тысяч человек. У карателей был приказ уничтожать евреев, цыган и представителей польской элиты. Это была заранее продуманная программа геноцида. Палачи из айнзацгрупп позднее отметятся массовыми кровавыми преступлениями на оккупированных территориях Советского Союза.
Простому немцу, не побывавшему на фронте, вообще ничего не было известно о преступлениях, совершаемых военными и подразделениями SS.
Военнослужащие вермахта, вернувшись с фронта ничего не рассказывали своим близким о том, что они видели на войне и в чём участвовали. Они не хотели выглядеть в глазах родственников и друзей, коллег и просто знакомых военными преступниками.
Так происходит всегда, во время всех войн. Солдаты хотят, чтобы их на родине воспринимали благородными героями, а не насильниками, убийцами и грабителями. Мы это сами хорошо помним по Великой отечественной и по войне в Афганистане 1979-1988.
Нельзя отрицать тот факт, что начало войны сплотило немцев, особенно после объявления войны Францией и Великобританией, чему очень поспособствовала нацистская пропаганда.
Подавляющее большинство граждан Рейха считали, что все политические разногласия должны отойти на задний план перед лицом эпической битвы добра со злом. Роль вселенского зла, разумеется, отводилось врагам Рейха – коммунистам, социал-демократам и другим левым политикам, западным либералам.
Пропаганда буквально ежедневно, ежечасно, ежеминутно вбивала в голову обывателя мысль – «Каждый, кто бы он ни был, богатый или бедный, банкир или простой рабочий, в каких богов бы он не верил, обязан быть, прежде всего немцем".
Немецкий писатель Йохен Клеппер, совсем недавно непримиримый идейный противник Гитлера, к тому же женатый на еврейке, так запишет свои впечатления в самые первые дни войны: «Мы не можем желать падения Третьего рейха из чувства огорчения или неприязни, как многие. В этот час борьбы с внешней угрозой мы не можем желать восстания или переворота».
В польскую кампанию появился новый вид германских войск – подразделения военной пропаганды. Пропаганда велась всеми воюющими сторонами, но только в Рейхе это привело к созданию целых спецподразделений, состоящих из призванных в армию журналистов, фотографов, кинооператоров, художников, писателей, композиторов и поэтов.
В пропагандистские роты попадали не только рядовые труженики пера, фото- и кинокамеры. В их состав часто включали известных на всю страну деятелей искусства и литературы.
В таких ротах служили многие, ставшие уже после войны известными писателями, фотографами, художниками.
Военная живопись Третьего Рейха наиболее известна по работам художника Ханса Лиска. Всю войну он прослужил в одной из рот пропаганды. Ханс вынужден был «гнать план» и ежедневно рисовать фронтовые пейзажи, сцены из военной подготовки немецкого пехотинца и боевых действий, досуга солдат вермахта в период затишья.
Будучи известным на всю страну иллюстратором, работавшим в одном из крупнейших издательств Ullstein Verlag, Ханс был призван в 1939 году в армию в качестве военного художника-баталиста, как и десятки других художников, фотографов, журналистов, поэтов и композиторов. Его рисунки публиковали не только ведущие немецкие журналы, такие как Signal, но и журналы нейтральных стран. За годы войны были изданы два сборника его рисунков. После войны Лиска сотрудничал с ведущими журналами Западной Германии и умер в преклонном возрасте в 1983 году.