Изысканный и блестящий новый фильм Дэмьена Шазелла, посвященный золотой эпохе Голливуда, открывает извечные тайны. Как создается магия, и насколько трудно быть Богом – рассказывается в трехчасовом опусе.
История кинематографа, а в частности Голливуда обширна, и представляет собой множество великих эпох, уже канувших в лету, но оставивших огромный след в развитии экранного искусства. Несомненно, кусочек большого государства под названием Голливуд обладает не меньшей исторической ценностью, чем древние цивилизации. Один известный режиссер-авангардист Кеннет Энгер даже написал книгу, сравнив американскую киноиндустрию немого кино с Вавилоном. Древний город также был вынесен в название фильма Дэмьеном Шазеллом, как бы сравнивая великие сооружения Месопотамии с невероятными декорациями и массовками Голливуда 20-х годов.
Открывая фильм Калифорнийской пустыней, пирами и даже слоном, зритель оказывается в Вавилонской башне, где каждый пытается попасть на вершину. По-голливудски щедро раздается тарелками кокаин и льется бочками алкоголь, афроамериканцы приглашают присоединиться к ритуальному танцу с помощью джаза, другие же окунаются в поток витающей в воздухе страсти. На этой бурной вечеринке, в центре демократической столицы, собираются главные звезды массового искусства, а обслуживают их те, кто мечтает когда-нибудь стать таким же популярным, бессмертным Богом, образ которого также будет вырисовываться на стенах при включении проектора.
Ключевых героев этой эпохи – трое. Мексиканский юноша Маннуэль – жаждущий приложить свою руку к созданию вечного. Нелли ЛаРой – молодая оторва с пограничным расстройством личности, представляющая себя звездой. Ну и главная звезда немого кино – Джек Конрад. В вышедшей из-под контроля вечеринке, все идет не по задуманному сценарию, и вот американская мечта открывает двери перед молодыми и дерзкими, показывая тернистый путь к звездам. Жара, крики, трупы, нервные срывы, разбитые камеры и усугубляющаяся зависимость – все, что пожимают на съемках артисты. Но когда они видят получившуюся после монтажа магию, то труд оказывается не напрасным. Даже, если это магия создается через все низшие прихоти, постоянного приспособления и унижений.
Пока не случается перелом, сгибающий старых звезд и возносящий к небесам новые формы съемочного процесса вместе с обновленными запросами кинозрителей. Именно здесь чувствуется какая-то недосказанность, а все представленные герои без предыстории, оказываются еще и без глубокой рефлексии над происходящими изменениями, будто бы заранее готовые к предначертанной судьбе, готовы стереть себя с титров звукового кино. Возможно это показ настоящего лица Голливуда, который лишь берет в аренду вашу жизнь и тело, пережевывает и также безжалостно выплевывает. А может быть он такой и был, а многие актеры, так запавшие в сердца миллионов, даже не представляли, что есть жизнь. С молодости посещая высший свет и не нуждаясь в деньгах, с многотысячной фанатской базой, сложно чувствовать себя кем-то другим кроме Бога. Падение вниз происходит всегда больнее, и переживают это падение далеко не все.
Еще больнее осознавать, что такие чудеса, которые создает кино, могут работать и в обратную сторону. Олицетворению этому служит блестящая второстепенная роль Тоби Магуайр в лице главы мафиози Джеймса Маккея. Иногда, режиссёрские выдумки придумываются и такими людьми, а их воплощение лежит не в Вавилонской башне, а в пещере Голиафа, которая измеряется кругами из ярости, ненависти, насилия и безумства. А вы еще спросите, почему в Голливуде тогда действовала цензура?
Но вернемся к основному повествованию, которому посреди всей роскоши, блеска и грязи не хватило контекста. Кино все тут любят и снимают, но их мотивация приближается к нулю, а восторженность от кино находит не больше, как у случайного прохожего, который увидел объявление о наборе массовки. От того их личности больше походят на смешные карикатуры, нежели великих творцов. Конфликт немого кино со звуковым выходит в безграничный космос старого и нового, что лишь обобщает ситуацию, а не пытается найти детали.
Из всех героев, лишь линия Маннуэля дает понять о настоящей страсти к искусству, когда твоя душа, твоя работа прикасается к духовному вечному. Поэтому последняя сцена, когда Мэнни приходит в кинотеатр и смотрится так душераздирающе прекрасно. А что с остальными? Да ничего, остались на пыльных пленках. Как, возможно останется и сам этот фильм. Символично, что такой большой костюмерно-исторический блокбастер с передовыми звёздами (Марго Робби и Брэд Питт) оказался никому не нужен, что провалился в прокате и не снискал хороших отзывов у критиков. Сейчас кинематограф переживает очередной спад и смену парадигм. Кинотеатры уже не так популярны, множество актеров не профессиональны, а съемки можно производить с помощью телефона. Аудитория все больше перебегает от больших экранов к ноутбуку и «Нетфликсу», а молодое поколение и вовсе кроме 10-секундных видео в ТикТоке больше ничего не смотрит. Какие звезды у нас будут в будущем? Какие фильмы мы будем смотреть? На этот вопрос ответит время. Но очевидно одно, время Вавилона будет проглядываться и в нем, независимо от того, снят фильм на камеру или на телефон, идет он два часа или минуту, играет ли его Марлон Брандо или Брэд Питт.