Историю мне эту в далеком детстве рассказал дядя Витя – дружелюбный дедушка с длиннющей бородой, за это мы его прозвали Гендальфом, он, действительно, соответствовал своему прозвищу: походил он на героя романов не только внешне, но и внутренне. Этакий мудрый старец, который знает ответы, на все вопросы и может найти выход даже из самой мрачной и безвыходной на первый взгляд ситуации. Конечно, был он не волшебником, а обыкновенным соседом по лестничной клетке многоквартирного дома. Мы обожали его всем сердцем и ликовали, когда он выходил во двор, по обыкновению опираясь на свою причудливую палочку.
Стоило ему показаться во дворе, мы моментально бросали все свои детские уличные игры и со всех ног бежали к нему. «Облепляли» его со всех сторон, словно любопытные пчелки и уговаривали рассказать хотя бы одну историю. Дед Витя всегда по-доброму ворчал, но все-таки рассказывал несколько увлекательнейших историй. Каждая из них была яркой, поучительной и невероятно интересной. Он закуривал свою старенькую трубку и принимался за рассказ. К вечеру беседка, в который мы всегда слушали дедушкины истории, забивалась под завязку, а он был главной звездой практически каждого вечера.
Одна история запала мне в душу и я досконально помню ее до сих пор. Помню тогда она у меня – озорного мальчишки – вызвала трепет и мурашки, пляшущие по всему телу. Слезы я, как и добрая часть слушателей, не смог сдержать.
***
- Ох, ребятки, было мне тогда лет пятьдесят пять, не меньше!.. Тогда мы с моей Фросенькой решили быт обустраивать, да построить в пару к нашему дому баньку, чтобы все, как говорится, было, как у людей! Дочка наша тогда училась в Ленинграде, а мы с матерью остались в деревне. Волновались мы, конечно, за дочь, не хотели отпускать, но иначе было нельзя – свою жизнь тоже нужно строить! Детишки, а вы помните нашу бабушку Ефросинью? – отвлекся от истории и спросил дед Витя. Конечно, мы ее помнили: его невероятной доброты жена, угощавшая нас всегда то вкуснейшими пирогами, то конфетами, которая скончалась от сердечного приступа несколько лет назад. – Так вот, Фроська-то моя весь день справлялась со скотиной, а я все слесарил: возводил баньку, да мастерил мелочи по дому. Так и проходили наши дни, в понимании, любви, да приятных хлопотах.
Однажды вечером, решили мы оставить работу и прочие будничные заботы, выбравшись на прогулку к местной речке. Жара тогда стояла знатная и к вечеру стихла – для прогулки времени лучше не найти. Фросенька моя тогда от чего-то забеспокоилась, засуетилась: боязно ей было оставлять скотину одну. «Не переживай, родная, мы же не навсегда уходим! Развеемся, да вернемся.» - успокоил ее я и мы все-же направились на прогулку к речке. Гуляли мы недолго, Фрося настояла, чтобы мы вернулись домой и проверили, все ли в порядке. Перечить ей я не стал. «Не спокойно мне, Витенька, ой, не спокойно…» - приговаривала она, спеша домой.
Переживания ее были не напрасны, над деревней стоял дым – что-то полыхало. «Не наш ли дом, Витя…» - она отпустила мою руку и побежала к дому. Слова ее оказались пророческими: горел именно наш дом, сарай со скотиной, одна лишь недостроенная банька стояла целехонькая!.. Не смог я догнать Фросеньку, та ринулась в сарай к скотине, уж не знаю, что ей движимо было, почему она так самоотверженно помчалась именно туда. У сарая металась корова, которая никак не могла выбраться: веревка застряла между балками и не давала ей убежать. Чудо, что огонь не тронул ее, святое чудо, что Фрося успела спасти нашу Буренку: в последнюю секунду успела схватить ножик, что я оставил неподалеку, и обрезала веревку. Корова в страхе побежала в безопасное место, а я не успел: балка, упавшая с крыши сарая ударила благоверную по спине и та упала без сил.
Долго, помню, она пролежала в больнице, что-то в организме перемкнуло: то ли стресс, то ли удар тяжелой балки так повлияли, кто же знает. Доктора тогда не давали утешительных прогнозов. Фросеньке было очень плохо, а я ни на мгновение не оставлял ее, постоянно находился рядом и молился Святым Образам, чтобы любовь моя поскорее пошла на поправку. Ничего не помогало – она увядала на глазах. Я до случившегося был человек не особенно и верующий в ворожбу, да целительство, но тогда я понял, что только это поможет нам справиться. Я верил, что все наладится, несмотря на неутешительные слова докторов.
Тогда я и пришел в лачугу, что стояла на окраине деревни поодаль от елового леса, отчаявшись и с надеждой. Наша местная старуха-ведунья протянула мне сверток, да приказала читать заговор каждую ночь до полного выздоровления: «Туда, где птица не летает, где зверь не бродит, Отец наш, возьми кровь хворую, да даруй здоровье крепкой на ныне, на вечно и на бесконечно!». Сверток старуха тоже заговорила и велела хранить его под подушкой больной. Выполнил я ее поручение и Фросенька моя пошла на поправку, доктора удивлялись, да радовались. – с улыбкой закончил дед Витя и снова закурил свою старую трубку.