— Моя мама опытный манипулятор и я вдруг поняла, что часто веду себя так же. Я даже кайф получаю потому, что манипулирую, вызывая жалость к себе. Становится настолько противно, когда увидишь это в себе.
— Посмотрите, наше богатство – это наш опыт, поэтому я всегда прошу рассматривать ваш опыт как ваше богатство. А не просто его отметать и говорить: «Ой, какой гадкий опыт! Я поняла, как же гадко я жила!»
— Я не об этом.
— Вы не об этом, но Вы про это ничего не говорите. Тогда, пожалуйста, расскажите мне о кайфе манипуляции жертвенностью.
— Я поняла, что упиваюсь иногда, если мне нужно до крайности довести кого-то, представить себя жертвой. Кайф испытать от того, что у кого-то возникнет чувство вины, и он будет должен мне за это.
— Он будет на поводке. Этот спектакль разыгрывается не ради самой жертвы, дескать, посмотрите, какая я великая актриса-жертва! Нет, это делается для того, чтобы поводок укоротить. Да ещё и проверить, как собачка бегает на поводке.
— Да-да. Чтобы испугался, расстроился, чтобы начал переживать.
— И в конечном счёте чтобы он сделал то, что хотите Вы. Вот и расскажите об этом, ведь это и есть подход исследователя.
— Я как раз увидела, что я проделываю это со своим мужем.
— Вам что-то не очень хочется рассказывать об этом.
— Я рассказала, что увидела в маме себя, со стороны себя увидела, и мне стало не очень кайфово.
— Вот и смотрите, это не очень кайфово и не даёт Вам возможности рассказывать об этом со стороны. Поэтому я Вас всё время и навожу, расскажите, как Вы манипулируете. Вот к чему я Вас призываю. Не просто: «Ой, ужас какой-то, я манипулирую. Ничего я рассказывать не буду, ибо теперь я другая».
— Нет, я другая не стала, я просто увидела, как я это делаю.
— Если Вы это увидели, так и расскажите.
— Если мне нужно что-то, то я понимаю, что у меня пенсия шесть тысяч, и я не могу себе это позволить, то я начинаю ныть и говорить: «Я бы купила себе, но нет денег, я же их не зарабатываю». «А ты бери деньги. Вот, бери и пользуйся», – отвечает муж. В конце концов могу довести себя до того, что могу расплакаться, начать жалеть себя.
— Чем более хорошо Вы исполните роль – тем большее денег Вы получите. То есть получается прямой эффект.
— Да. Я ещё могу ныть по поводу того, что я тут глажу, стираю, убираю, готовлю и весь дом на мне. А муж сходил на работу на четыре часа, и ему деньги платят, а я тут бедная и несчастная.
— Дескать, никто не знает, как я хорошо вытираю пыль вот с этого стола, которому уже двадцать лет! Как я приделала ножку к нему, чтобы он не развалился! Да?
— Нет, стол у нас новый.
— Я же утрирую. Кто замечает мою работу? Кто её оплатит? Вот тут что получается. Никто не обращает на Вас внимания.
— Никто не говорит каждый день: «Спасибо».
— Не просто «спасибо». Словом «спасибо» жив не будешь, денежку дай. Смотрите, вот это и есть программа выживания. Она не плохая, она такая, какая есть – она женская. И женщине нужно показать все способы, которые вложены в её программу.
— Показать, как я стараюсь, как я экономлю, какая я хорошая хозяйка. Всё для того, чтобы он меня оценил. Подойдёт, обнимет меня и мне уже легче становится. Ну хоть как-то меня поощрил!
— Совершенно верно. И не просто поощрил, а ещё и денег дал.
— Да.
— Ведь Вам же жить-то надо, деньги в этом мире нужны, без них не купишь ни хлеба, ни шубу.
— Понимаешь, ведь деньги лежат в одном месте, я их просто могу взять. Но мне надо устроить этот спектакль, чтобы он мне дал сам. Вот зачем я это делаю? Я не понимаю.
— К этому вопросу я Вас и подвожу, чтобы Вы лучше начинали понимать, что Вы делаете и почему. Это и есть самоисследование.
— Сейчас я поняла, что это программа моя.
— Вы просто сказали, что сейчас увидели в этом свою программу. Меня же интересуют все детали.
— Это проявляется везде, это проявляется в социуме, меня никто не принимает, я никому не нужна бываю. Например, не принимают на работу, возраст не тот. Сама придумываю причины какие-то.
— Хорошо. Зачем Вы это делаете? В этом есть польза.
— Я не хочу работать, а хочу просто деньги иметь.
— И Вы в результате этого получаете деньги?
— Муж получает.
— Смотрите, Вас не берут туда потому, что Вы не хотите работать, но деньги Вам нужны. И тогда Вы всё это демонстрируете мужу, давая чёткие объяснения: «Меня туда не взяли, потому что у меня возраст такой. Ты один у меня кормилец!» И тут должен быть крик, плач.
— Так конкретно этого не, но что-то похожее случается.
— Я Вам специально показываю в утрированном варианте, чтобы Вы увидели свой вариант, который у Вас серый. Я просто его раскрашиваю, а суть та же самая.
— Александр Александрович, ну вижу я, я как на эшафоте.
— А что Вы? Вам что сейчас, плохо?
— Нет. Мне смешно.
— Мы занимаемся этой работой, для этого мы и пришли на вебинар.
— Такая взрослая тётка, а ведёт себя нехорошо.
— Я тоже не мальчик. Ну и что? Мы же рассматриваем весь опыт, включая состояния в утробе матери. Мы всё просматриваем. И чего тут стесняться? Понимаете ли Вы суть того, чем мы здесь занимаемся? Это очень важно, иначе вообще ничего непонятно.
— Мы исследуем себя, исследуем не только сознательную сторону, но и теневую, которая находиться в подсознании, которую мы не хотим видеть, потому что находимся внутри этой программы и не видим её.
— Хорошо. А зачем Вам видеть это? Масса людей живет без этого.
— Я написала характеристику себя, вижу себя такой, такой и такой. Но уже сейчас немного больше вижу и теневую сторону себя. Антиподы написала этим положительным частям. Это как два инструмента, они как бы связаны между собой веревочкой. Два полюса дуальности, где один прячет другого. Один я вижу и пользуюсь, а другой не замечаю.
— А зачем Вам это, в конечном счёте?
— А для того, чтобы мне уменьшить амплитуду качелей и свести их ближе к нулю. Пользоваться спокойно и тем и другим инструментом. Принять себя и хорошей и плохой. Я имею право пользоваться своей глупостью и умностью. Я могу разозлиться и быть радостной.
— Каким образом Вы приводите себя в состояние злости, и как Вы себя приводите в так называемое «состояние радости»? Это вопросы, которые задаёт себе исследователь. В данном случае я Вам их показываю.
— Когда я начинаю наблюдать за чувством раздражения, которое у меня возникает, оно у меня уменьшается. Если я не включаю исследователя, то я могу довести себя до крайней точки кипения.
— А вот смотрите, ведь Ваша мать не занимается самоисследованием, осознанием. Для неё это вообще не нужно, но она при этом усиливает своё плохое самочувствие и говорит: «У меня давление уже не двести, а триста».
— После того, как она нас всех заведёт, она успокаивается и счастлива. На контроль поставила.
— Да. А почему у Вас вдруг возникла тенденция не следовать этому? Почему Вы слушаете Пинта, которого Ваша мать слушать не захочет?
— Я не знаю, как сказать. С самого детства я вела дневники, у меня вставали вопросы «кто я?», «откуда я?». Мне казалось, что-то во мне необычное должно быть. Мне не нравится долго находиться в обществе, хочется побыть наедине с собой. Иначе я просто не смогу жить.
— Хорошо. А как Вы можете это объяснить матери своей?
— Я не могу ей объяснить, она этого не понимает.
— Допустим, Вы начнёте объяснять сейчас. Я предлагаю Вам начать это объяснение. Не для матери, её сейчас здесь нет, но как будто Вы объясняете ей. Она говорит: «Дочь, что же ты делаешь? Я тебе такую замечательную программу дала. Смотри, я её играю всю жизнь и буду играть до конца. А ты что делаешь? Ты кого слушаешь? Пинта? О Целостности? Зачем это?»
— Я не хочу так жить, меня не устраивает эта программа.
— Что именно не устраивает?
— Какая-то хитрость, энергия лишняя тратится. Когда можно сказать: «Мне нужны деньги». А не устраивать скандал. Нет, надо через этот скандал пройти.
— Да. Но почему Вы делаете это сами с мужем? Хорошо. Допустим, Вы это начинаете видеть. Вы уже тогда можете не делать это так, как это делали, когда не видели. А как Вы это тогда будете делать?
— Спокойно. Мы уже с ним разговариваем. Я ему уже по телефону всё рассказала.
— И он говорит: «О, как всё замечательно!»
— Он говорит: «Замечательно, я давно уже тебе об этом говорю».
— Никаких истерик не устраиваешь, просто говоришь: «Мне нужно пятьдесят тысяч рублей».
— Если они у него есть, он мне их даст.
— А если их у него нет?
— А если нет, то не даст. И бесполезно устраивать спектакли.
— Подождите! Но Вам же надо! Вот Вам надо, а у него нет.
— Я не буду дальше спектакль разыгрывать.
— Подождите, у него вообще нет денег. А Вам деньги нужны. И что Вы тогда будете делать? Расскажите.
— Появятся откуда-нибудь.
— Господь даст?
— Я отпускаю ситуацию в этом случае.
— Смотрите, Вы не хотите додумывать.
— Я отпускаю какие-то ситуации. Я же не маленькая девочка, я понимаю, что он, красть пойдет что ли?
— А Вы допускаете, что он вообще может уйти или умереть?
— В принципе, да, допускаю.
— Хорошо. Представим, что его нет. Сегодня среда и его нет. Завтра четверг и его опять не будет, и в пятницу его не будет. Что Вы будете делать?
— Тогда я включусь, сама буду зарабатывать.
— Вы сейчас так говорите!
— Потому что у меня был период, когда я зарабатывала хорошо.
— То есть Вы готовы и к этому?
— Да, я готова к этому.
— Вы можете спросить: «Да на какой хрен он задаёт такие вопросы?» А я задаю для того, чтобы Вы чувствовали себя уверено в двух половинах выживания. Там, где Вы выживаете за счёт кого-то, и там, где Вы самостоятельно можете выжить.
— Я сама тоже выживала. Я жила одна.
— То, что Вы раньше так выживали, и то, что Вы сейчас будете это делать – это разные вещи, обратите на это внимание. Поэтому я Вас и спрашиваю.
— И сейчас буду делать.
— Хорошо. Поэтому Вы спокойны?
— Да, я спокойна. Просто, когда есть семья, есть обязанности по дому, то действительно можно на кого-нибудь переложить заботу о заработке денег. И поэтому я немножко отпускаю ситуацию, свои возможности не применяю. Но если я останусь одна, то буду зарабатывать.
— Очень хорошо мы с Вами поговорили. Но, тем не менее, посмотрите и объясните, почему Пинт задавал эти вопросы?
— Почему? Чтобы я поняла, не вру ли я сама себе?
— Это раз. А два?
— А два, чтобы я увидела обе свои части.
— То есть, чтобы этот вопрос мы рассмотрели более подробно.
— Да, не только с одной стороны, но и с разных сторон.
— Ещё, чтобы поняли то, для чего вообще это рассмотрение происходит. И я Вам неоднократно это рассказывал, что это спектакль вашей жизни. Отец и мать – это два режиссёра. Таким образом, Вам надо хорошо знать, что ставит один, и что ставит другой режиссёр. Для этого надо их хорошо чувствовать, а для этого Вы не должны их отрицать. В конечном счете, вы должны прийти к благодарности им обоим.
— Это сейчас до меня пока ещё не дошло – благодарность к родителям. Видимо, пока свежо всё это. И пока я сейчас осуждаю мать.
— Поэтому я и стал Вам говорить эти вещи, хорошо понимая, что это не сразу будет происходить. Но я всё время указываю Вам направление, чтобы Вы не скатились в ужас, когда что-то увидите в себе.
— Не мать я увидела, я увидела себя в ней. Вот что меня ужаснуло. Думаю: «Какая же я жуткая тётка!» У мужа спрашиваю: «Как же ты со мной живёшь?»
— Подождите! Он живёт с Вами совсем неслучайно, и выбрал Вас он тоже неслучайно. Значит, именно такая как Вы ему и нужна. Так вот смотрите, если ученик, которому даётся задача, будет ужасаться, что какой-то поезд идёт из пункта «А»: «Это что за ерунда? Как это из пункта «А»? Это ужас какой-то!» И начинает сильно переживать, то он не решит задачу, он не может спокойно посмотреть на ситуацию. Нужно спокойствие и интерес к решению задачи, а сейчас я увидел у Вас превалирование состояния ужаса.
— Осуждение.
— Да.
— Мне нужно немного времени, чтобы это улеглось, и я это приняла.
— Замечательно. Я Вам просто дал направление. Сколько время потребуется? Столько, сколько надо. Только не забывайте о направлении. Вам нужно делать это спокойно. Каждый из нас имеет личность, имеет задачу, и отношение к этой задаче должно быть заинтересованное, а не осуждающее.
— Александр Александрович, я это увидела. Спасибо Вам большое!